Особенно тяжело Наташе приходилось, когда приезжала госпожа Приклопиль, что она делала почти каждые выходные, доставляя готовую еду и продукты, чтобы «мой Вольфи не лишился сил». Наташа отправлялась назад в подвал, едва слыша звуки сверху, зато чувствуя запах приготовленных матерью Приклопиля пирогов, доносящийся через вентиляционную систему, нагнетавшую живительный воздух в ее камеру. Эти лакомства ей можно будет попробовать, только когда его мать уйдет. Приклопиль отваживался посещать ее внизу ночью, когда мать ложилась спать, но никогда днем.
Психиатр доктор Халлер, следивший за «этим очаровательнейшим» из дел, заявил, что девушка не только не рассматривает своего похитителя с негативной точки зрения, но и выказывает признаки того, что между ними могла существовать любовная связь. Он сказал, что письмо, которое Наташа через несколько лет направила в средства массовой информации, доказывает, что Наташа не была постоянно заперта в своей подвальной комнате, но жила со своим похитителем неким подобием нормальной жизни. Он добавил: «Приклопиль был не только властвующим и жестоким похитителем, но также и отцом, другом и, быть может, любовником. Разнородность их отношений, отразить которые столь трудно, вероятно, и является причиной, по которой она любой ценой хочет защитить свою личную сферу».
Эта «разнородность» весьма сложна и выходит далеко за рамки «стокгольмского синдрома». Одна британская газета даже дошла до того, что заявила, что Наташа стала «чертовой заложницей». Весьма грубое клеймо, подразумевающее быструю перестановку ролей.
Несмотря на те случаи, когда ему приходилось заталкивать ее назад в ее комнату, кто в действительности там был за старшего? Она добилась достаточного доверия от него, чтобы сидеть и смотреть с ним кино, читать с ним книги, готовить, убирать и исполнять все те обязанности по дому, что консервативные австрийские мужчины ожидают от своих жен. И она все так же обладала живым и цепким умом, весьма преуспев в изучении немецкого по радио, которое он установил в ее темнице, и узнав о далеких странах по документальным фильмам. Приклопиль, с другой стороны, остался тем, кем был всегда, — человеком с отклонениями, способным оценивать свою значимость, только если рядом была она.
После ее освобождения профессор Эрнст Бергер, назначенный главой координационной социопсихиатрической группы по делу Наташи, оценил сложность ее характера. Он сообщил: «У общественности лишь одномерное видение госпожи Кампуш, и я понимаю, что большинству трудно понять всю сложность ее личности. Однако, как и все, она обладает двумя, и даже больше, аспектами личности. С одной стороны, она весьма сильна и целиком контролирует происходящее вокруг нее, с другой — она очень слаба и крайне ранима».
По его словам, все, чем она теперь является, есть результат ее времяпрепровождения в безоконной пустоте темницы и разыгрывания ею горничной для Приклопиля. Он продолжил:
Некоторые аспекты ее личности весьма инфантильны. Например, она призналась мне, что хочет жить в квартире с охранником у входа и системой видеонаблюдения.
Для жертвы похищения, после перенесенного испытания, несколько необычно столь сильное стремление к появлению в средствах массовой информации, но вы должны понять, что пресса была для нее единственной возможностью общаться с внешним миром.
За время своего заточения она получала информацию лишь от господина Приклопиля и прессы, к которой он разрешал ей обращаться. В известном смысле это были два ее глаза, которыми она смотрела на внешний мир. Поэтому неудивительно, что у нее особое отношение к средствам массовой информации.
Конечно же, в ее желании появляться на публике присутствует и определенный нарциссический компонент, но, вероятно, это часть защитного механизма. Как мы знаем от Анны Фрейд[15], если защитный механизм личности становится слишком независимым и выходит из-под контроля, то это может привести к психологическим отклонениям.
Пока у нас нет какого-либо подтверждения тому, что госпожа Кампуш подвергалась действенному физическому насилию, — она не рассказывала об избиениях, и на ее теле нет их следов. На ногах были синяки, но это не результат насильственных действий.
Тем не менее она все-таки рассказала нам о трех формах пытки, которым она подвергалась: голод, свет и воздух. Похититель контролировал ее прием пищи, освещение в ее помещении, равно как и вентиляцию, то есть количество воздуха в ее комнате.
Эти формы пытки также имеют и телесный аспект, например пытка голодом, и в этом смысле можно было бы сказать, что она все-таки подвергалась физическим пыткам. Госпожа Кампуш, однако, жила в некоем подобии союза с господином Приклопилем. Мы знаем об их редких выездах по магазинам, также мы знаем об их однодневной поездке покататься на лыжах. Еще она помогала ему ремонтировать и отделывать квартиру, которую он собирался сдать в аренду. Она красила стены, а также выполняла другую работу. Затем они вместе ездили покупать строительные материалы и подбирали некоторые товары. Дома, в его доме, она иногда готовила и занималась уборкой. По сути, она исполняла обязанности домохозяйки. Он говорил ей, что убьет любого, кто попытается помочь ей сбежать, и это блокировало ее мысли о побеге.
Вопреки кажущейся нормальности причудливо ненормального положения, Наташа настаивает, что мысли о побеге впервые у нее появились, когда ей исполнилось двенадцать лет: «К двенадцати годам, или около того, я начала мечтать о том, чтобы вырваться из своей тюрьмы… Но не могла рисковать. У него была острая паранойя, и он был хронически подозрительным. Неудачная попытка побега означала бы, что я уже никогда не смогу покинуть свою темницу. Мне необходимо было постепенно завоевать его доверие.
В двенадцать лет я пообещала себе, что совершу побег. Я сказала себе, своему „я“, что обязательно сбегу, и уже никогда не отбрасывала мысль о побеге».
На вопрос о том, как она боролась с одиночеством, она ответила: «Я не была одинока. У меня была надежда, и я верила в будущее… Я все время думала о своей семье. Их положение было даже еще хуже, чем мое. Они считали, что я мертва. Но я знала, что они живы и угасают из-за мучительных мыслей обо мне. В то время я была счастлива, что могу использовать свои детские воспоминания как дорогу к свободе».
О своем же заточении она сказала: «Порой я мечтала отрубить ему голову, если бы у меня только был топор. Очевидно, затем я отказалась от чего-либо подобного, потому как не выношу вида крови, и я никогда не желала бы убить человека. Я непрерывно искала логические подходы. Сначала побег, затем уж все остальное. Должна ли я была просто бежать с криками по улицам Штрасхофа, ломиться к соседям?» На вопрос, угрожал ли ей Приклопиль, Кампуш ответила: «Да, но только сначала, и я не испытывала страха. Я свободолюбива, и смерть для меня была бы окончательным освобождением, избавлением от него. Я знала, что он покончит с собой».
Пока же продолжалась эта странная жизнь, внешний мир проходил мимо нее. В феврале 2000 года в Австрии в коалиционное правительство вошла правая партия, возглавляемая политиканом Йоргом Хайдером. На центральных улицах Вены, всего лишь в нескольких милях, протестующие бились с полицией, а на страну обрушилось порицание всего мира. В ноябре того же тода во время пожара на фуникулере на лыжном курорте Капрун погибло 155 человек. Оба события потребовали крупных ресурсов полицейских сил — оба события затмили давнее исчезновение маленькой девочки, которую ожесточившиеся детективы и работники детских благотворительных организаций уже считали погибшей.
За год до этого средства массовой информации для Наташи были все еще под запретом, поэтому она так и не услышала и не увидела передач 1999 года по радио и телевидению с шестидесятиоднолетней популярной ясновидящей Розалиндой Халлер, заявлявшей, что она ощущает «энергию Наташи». И далее: «Некоторое время назад я предположила, что она находится на северо-востоке Вены, за плавательным бассейном в Хиршштеттене. Похититель привиделся мне стройным мужчиной примерно сорока лет». Халлер уже предлагала свою помощь во время катастрофы на шахте в Лассинге в 1999 году, также в своей книге, изданной пятью годами ранее, она «увидела» цунами, опустошившее 26 декабря 2004 года многие территории мира. Наташа находилась на севере Вены, но подобная неопределенность не придала полиции нового импульса попытаться ее отыскать.
