Тем не менее когда Приклопиль пришел к Наташе, чтобы вывести ее, выставить как свою девушку, дабы она раздувала его эго, как стероиды раздувают мускулы тяжелоатлета, он заложил фундамент разрушения мира, который так лелеял. Он обманывал себя, полагая, что связанность обстоятельствами есть подлинная любовь и влечение, в то время как это было всего лишь приемлемым компромиссом. Это было его ахиллесовой пятой, и это в конечном счете и погубило его.

После ее дня рождения 17 февраля 2006 года, когда ей исполнилось восемнадцать лет, он начал брать Наташу с собой в магазины и музеи, предупредив ее, что вооружен до зубов и обмотан взрывчаткой. Если она совершит хоть малейшую попытку привлечь внимание, заявил он, он взорвет их обоих.

На время написания книги австрийская полиция проверяет тридцать публичных появлений Наташи с Приклопилем. В ресторанах, супермаркетах, сети магазинов «сделай сам» — «Хорнбах», в его машине, саду и на улицах рядом с его домом. Подобное обилие появлений спровоцировало возникновение среди австрийцев предположения, проявившегося всего месяц спустя после ее освобождения в чрезвычайно ожесточенной кампании по рассылке электронных писем против нее, что в действительности она могла сбежать едва ли не в любое время, но просто не делала этого.

Однако ее сдерживало осознание того, на что способен ее похититель. «Мы не Наташа, и мы не должны осуждать ее, — заявил один психиатр. — Она знала его и свои страхи. Мы же — нет, нас там не было».

Приклопиль, одиночка, маменькин сынок, измученное ничтожество, нигде неуместный, взращивавший болезненную навязчивую идею, пока она полностью не завладела его разумом, удерживал Наташу угрозами насилия. Потребовалась весьма необычная личность, дабы разорвать такую хватку. Кто-то вроде Наташи Кампуш.

Полицейская операция по поискам Наташи Кампуш характеризуется как самая позорная со времен основания послевоенной республики. Ее исчезновение инициировало самые крупномасштабные поиски, которые когда-либо знала страна, однако они были крайне некачественными, изобиловали упущенными возможностями, грубыми просчетами, а порой даже и отсутствием желания ее искать. Далеко не один комментатор отмечал, что власти наверняка добились бы большего, если бы занимались поисками ребенка зажиточных родителей, а не из этой выгребной ямы города, да еще из распавшейся семьи. Каковы бы ни были причины, дело Кампуш еще долго будет обсуждаться и рассматриваться в качестве своего рода эталона, как не следует вести расследование исчезновения человека.

Пока Наташа не обнаружилась, австрийская полиция неизменно подавала свои поиски как едва ли не хрестоматийные, в ходе которых изучается каждая зацепка, тщательно исследуется любая улика. Исчезновение девочки, несомненно, было весьма громким делом, какое-то время она даже была на седьмом месте в списке Интерпола десяти наиболее разыскиваемых пропавших детей. Начальник австрийского отделения Интерпола Херберт Бушерт настаивал: «Мы испробовали все. Педофильские круги в Нидерландах, соответствующие сайты в Интернете. Но мы так и не обнаружили какой-либо существенной зацепки. Никаких подозрительных связей. Ничего».

Другой детектив, Рудольф Кёниг, заявил: «Нет другого такого дела по исчезновению человека, где прилагались бы подобные усилия по поискам. Мы действительно сделали все, что в человеческих силах». Но так ли это? Факты свидетельствуют о ряде упущенных возможностей и довольно сумасбродных затеях. Полиция даже наведывалась в дом похитителя — она стояла буквально в нескольких ярдах от того места, где была упрятана жертва. Им и в голову не пришло заподозрить тихого нелюдима.

Впервые общественность узнала о деле, когда 3 марта, на следующий день после исчезновения Наташи, Информационное агентство Австрии (АРА) распространило краткое сообщение, в котором говорилось: «Вчера, в понедельник, в районе Вены Донауштадт пропала десятилетняя девочка. Когда девочка не пришла домой вечером после школы, родители обратились в полицию. Наташа Кампуш не появлялась ни в школе, ни в детском саду, куда ходила после уроков. Полицейские розыски в течение вечера оказались безрезультатными».

Последнее предложение можно распространить и на весь срок более восьми лет Наташиного испытания.

Хотя она была похищена в период примерно между семью и восемью часами утра в понедельник 2 марта 1998 года, полиция узнала об исчезновении лишь полшестого вечера, когда мать Наташи обратилась в полицейский участок округа Реннбанвег, то есть чуть ли не десять часов спустя.

Дежурные полицейские сказали ей, что прием заявлений об исчезновении людей не в их компетенции, и указали ей на другой участок, где осуществляется регистрация подобных заявлений. Это был участок Донауштадта. Там мать препроводили в комнату для допросов, где было составлено заявление, которое перенаправили в венское подразделение Управления безопасности федеральной полиции — организацию, ныне расформированную и подвергшуюся основной критике за упущенные возможности в деле Кампуш.

В полицейских кругах, также как и среди обывателей, Управление безопасности было известно просто как SB (от Sicherheitsbüro) или же Бергассе — по названию улицы, где оно располагалось. Оно замышлялось как элитное подразделение по борьбе с преступностью, занимающееся тяжкими преступлениями, по образцу французского Сюрте (Управление национальной безопасности), и считало себя флагманом австрийской полиции, как ФБР в США или Скотленд-Ярд в Великобритании. Однако в отличие от Скотленд-Ярда и ФБР австрийская полиция редко когда была оснащена даже компьютерами: когда полицейский инспектор Сабина Фрейденбергер, одна из первых беседовавшая с девочкой, давала свое теперь уже знаменитое интервью телекомпании ORF об освобождении Наташи, за ее спиной можно было разглядеть пишущую машинку.

И это в сентябре 2006 года. Не было ли это символом устаревших методов, использовавшихся при ведении дела?

SB было создано еще во времена Австро-Венгерской империи. На Бергассе, в венском районе Альзер-грунд, некогда находился и кабинет отца психоанализа Зигмунда Фрейда. SB располагалось в конце улицы, у Донауканала, в длинных кирпичных казармах девятнадцатого века — их архитектор покончил с собой, когда осознал, что забыл внести в проект туалеты.

Когда мать Наташи рассказала в полицейском участке Донауштадта, что ей было известно об исчезновении своей дочери, пропавшая десятилетняя девочка находилась в темнице уже двенадцать часов.

На следующий день, 3 марта, двенадцатилетняя девочка, учившаяся в той же школе, рассказала своей матери, что она видела, как Наташу затаскивали в белый фургон, и что ей показалось, будто у похитителя был сообщник. Эта информация не обнародовалась на протяжении двух недель — средствам массовой информации сообщили об этом лишь 19 марта. В этот период девочку допросили детективы, и по полученным описаниям были начаты поиски белого автомобиля.

В тот же самый день Вольфганг Приклопиль возвращался из больницы Корнойбурга, где ему пришили средний палец, которого он едва не лишился в результате несчастного случая со стопятидесятикилограммовой дверью, охранявшей вход в Наташину тюрьму.

В Донауштадте, где поиски приняли наиболее интенсивный характер, полиция распространила обращение к свидетелям, которые могли что-либо видеть, и опрашивала семью, школьных друзей и местных жителей, дабы воссоздать картину последних известных передвижений девочки. На улицах около ее дома работало множество полицейских, опрашивавших прохожих и прочесывавших дорогу к школе на предмет улик. На улице близ ее места похищения был найден детский свитер — его предъявили ее родителям на опознание, после чего быстро исключили из дела как не принадлежащий Наташе.

В полицию обратились еще два человека с заявлениями, что видели ее. Один утверждал, что заметил ее в трамвае маршрута номер 37; по словам другого, она совершала покупки в супермаркете в 23-м районе Вены. Последнее семья Наташи вполне допускала: они рассказали, что ей нравилось ходить по магазинам, и в результате на поиски следов пропавшей девочки в торговом центре «Донауцентрум», указанном как одно из ее любимых мест, было направлено дополнительное количество полицейских.