— В ней идет речь о силах ада, — продолжал Пьер Жюльен. — Здесь вы найдете всех демонов, их имена, в каком виде они являются и что они умеют. Послушайте, что, к примеру, говорится на этой странице: «Верит имеет три имени. Некоторые называют его Беал; у евреев он Верит; у чернокнижников — Болфри: он является в облике красного воина, в красной одежде, на красном коне. Он дает правдивые ответы о прошлом, настоящем и будущем. Он также обманщик, он умеет превращать все металлы в золото».

— Покажите, — потребовал я, протягивая руку к книге. Но он не пожелал уступить ее мне.

— Разумеется, здесь только главные демоны, — сказал он. — Такие, как Пурсон, Лерайе, Гласиа Лаболас, Малафас, Шакс, Фокалор, Ситраэль и другие. Многие из них повелевают легионом низших безымянных демонов.

— Брат, прошу вас, дайте посмотреть.

Однако он снова убрал книгу.

— Как вы, наверное, догадываетесь, знание подобного рода — опасное знание, — заявил Пьер Жюльен. — Кроме того, книга содержит заклинания, с помощью которых можно пробудить и вызывать перечисленных здесь демонов. И ритуалы, чтобы использовать их силы.

— Не может быть! — Я слышал о таких текстах, но никогда не держал их в руках. По правде говоря, я подозревал, что они существуют только в нездоровом воображении сумасшедших. — Значит, это магическая книга!

— Да. А если вы обратитесь к описанию ритуалов, вы прочтете следующее: для того, чтобы вызвать пять демонов именами Ситраэль, Маланта, Тамаор, Фалаур и Ситрами, после строгого поста и молитвы, нужно окурить, прокалить и освятить два ножа — с черной рукоятью и с белой…

— Брат…

— Погодите! Итак, осуществив необходимые приготовления, нужно принести живую черную молодую курицу в полночь на перекресток, разрубить ее на куски и разбросать их вокруг, говоря при этом: «Я заклинаю вас, повелеваю вам и приказываю, Ситраэль, Маланта, Тамаор, Фалаур и Ситрами, повелители преисподней, именем, и силою, и властию всемогущего и вечно живого Господа Воинств…»

— Брат, вы хотите сказать…

— Хотя, конечно, в случае с братом Августином заклинатели, будучи еретиками, применили бы имя их собственного демона.

— Брат, вы это всерьез? — Я ушам своим не верил. — Вы хотите сказать, что отец Августин был принесен в жертву демонам?

— Вполне вероятно.

— Но он не был молодой курицей!

— Нет. Но если вы прочтете книгу вроде этой, то вы узнаете, что иногда и человеческие члены приносятся в жертву. И если вы знакомы с делом Гишара, епископа Труа, которое, может быть, не является самым удачным примером, но, уверяю вас, когда я был в Париже, я справлялся по копиям свидетельских показаний, хранящихся у Инквизитора Франции, — так вот, если вы в курсе этой печальной истории, то вы знаете, что когда Гишар и брат Жан ле Фей читали из своей книги заклинаний, то являлся силуэт, похожий на черного монаха с рогами, и когда Гишар попросил помощи в примирении с королевой Иоанной, этот демон взамен потребовал у него часть его тела.

Поверите ли, я стоял с открытым ртом. Конечно, я помнил суд над Гишаром десятилетней давности. Я помнил порочащие его слухи, ходившие в то время: что он сын колдуна, что он держит в колбе своего личного демона, что он отравил королеву Иоанну настоем из гадюк, скорпионов, жаб и пауков. Я, помнится, тогда думал, что если эти слухи и не преувеличены за дальностью расстояний, то они смехотворны в своей чудовищности. Но так же десять лет тому назад все говорили о злодеяниях рыцарей-тамплиеров — припоминаете? Рыцарей обвиняли в поклонении сатане, в богохульстве и содомитстве, в убийстве младенцев и в заклинании демонов. Справедливы ли были те обвинения или нет, судить я не берусь: в то время я не был еще инквизитором еретических заблуждений, чему я глубоко благодарен, но теперь я знаю, как просто получить любое признание с помощью раскаленных углей. Я также знаю, сколько рыцарей отказалось от своих признаний, сделанных под пыткой, и, горя на костре, продолжало отрицать свою вину. Но вы, должно быть, составили собственные выводы относительно деятельности ордена во Франции, так что я не стану отвлекаться. Достаточно сказать, что когда я услышал об обвинениях против епископа Гишара, я не удержался от мысли, что его недруги, наверное, использовали страх перед силами зла, который тогда был очень силен, чтобы испортить ему репутацию. И я, как мне кажется, оказался прав, ибо разве его не освободили из заключения четыре года тому назад и не отправили викарным епископом в Германию? Это, скорее всего, произошло благодаря тому, что кто-то из свидетелей, некогда враждебных ему, на своем смертном одре рассказал о его невиновности.

Я не взялся бы вовсе отрицать существование демонов или чернокнижников, которые пытаются вызвать их из бездны. Святой Фома Аквинский указывал, что вызванный колдуном демон не вполне покорен его велениям, хотя может показаться, что это не так. На самом деле он вовлекает человека в еще больший грех. Но если Гишар был виновен в подобном грехе, почему тогда сейчас он викарный епископ, по благословению его святейшества?

А посему я не верил, что Пьер Жюльен всерьез приводит в качестве примера епископа Гишара. К тому же я припомнил пресловутые нападки на Папу Бонифация VIII в связи с судом над епископом Гишаром и рыцарями-тамплиерами со стороны короля Филиппа. Вы конечно же не забыли, как жестоко враждовали между собой король и Папа Бонифаций. И неудивительно, что после смерти его святейшества, король обвинил его в самых разных ересях и дьявольщине. В сущности, я даже припоминаю, что Бонифацию тоже будто бы приписывали личного демона, которого он якобы вызвал, убив петуха и вылив его кровь в огонь. Возможно, он, как и Гишар, использовал книгу вроде той, что находилась в руках Пьера Жюльена. Но если он был действительно виновен, то почему следствие по его делу внезапно прекратилось, когда Папа Климент (мир праху его) наконец согласился удовлетворить многочисленные требования короля в отношении булл, изданных вышеупомянутым Бонифацием?

Да, я недоверчив и лишен подобающего уважения к старшим. Архиепископ так прямо и сказал, когда мы заспорили по этому вопросу. Но, полагаю, я не одинок в своих сомнениях. Мне известно, что многие другие тоже задумывались об истинных причинах вражды короля к Папе Бонифацию и епископу Гишару.

Пьер Жюльен, однако, был явно не из их числа.

— У меня создалось впечатление, что обвинения, выдвинутые против епископа Гишара, так и не были доказаны, — сказал я.

— Как же не были? Его заключили в тюрьму!

— Но потом его обвинители все-таки передумали.

Пьер Жюльен досадливо отмахнулся:

— Милость, даруемая грешнику, не умаляет грехов его, как вы знаете. А что до отца Августина, то мне представляется, что, наверное, какие-то поборники ереси, в желании услужить дьяволу и отвергнуть истину Господню, совершили это, принеся в жертву одного из самых верных защитников Господа, да таким образом, что им должно было явиться все адово воинство сразу.

— Брат…

— Когда я впервые услышал об этом злодеянии, я подумал: а не колдовство ли это? Я поделился своей догадкой с его святейшеством, и он был весьма обеспокоен.

— Неужели? — не поверил я. Я бы лишь громко рассмеялся. — Но почему?

Пьер Жюльен одарил меня взглядом, исполненным жалости и снисхождения. Взяв меня за руку, он усадил меня обратно на кровать, рядом с собой.

— Вы слишком далеки от Авиньона, здесь, в Лазе, — утешил он. — Конечно, как вам понять, что кроется за последними нападениями на веру христианскую. Я имею в виду пагубное влияние колдунов, заклинания демонов и поклонения им. Вам известно, что Папа назначил комиссию, чтобы расследовать колдовство при его собственном дворе?

Я покачал головой, онемев от изумления.

— Это так. Он сам, убоявшись этого вредоносного союза людей и демонов, вынужден был прибегнуть к помощи магической змеиной кожи, чтобы определить присутствие яда в пище и питье…

— Но все-таки… — клянусь, у меня не было слов, — но все-таки его святейшество не впал бы в подобный грех…