Литмир - Электронная Библиотека
A
A

ГЛАВА XI. В Маюнге и Мадагаскаре. Мать и сын

Пусть Колетта, Жерар и их верные спутники продолжают это тяжелое путешествие по экваториальной Африке, мы же пока перенесемся на большой остров Мадагаскар, эту жемчужину Индийского океана.

Маюнга, расположенный на западном берегу его, только недавно приобрел большое значение как морская гавань, чему служили доказательством верфь на сваях, большие магазины и публичные здания. По берегам Бетсибока виднелись многочисленные постройки и паровые заводы. Знаменитая дорога, начатая французской армией, прокладывается к югу. Колонисты в белых костюмах и пробковых касках толпятся около таможни, ожидая прибытия писем из Европы с «Бенуэ», вышедшего из Занзибара.

Среди публики, собравшейся сюда, обращала на себя всеобщее внимание изящная дама с грустными и добрыми глазами. На нее все показывали, пропуская ее вперед с почтительным шепотом и сочувствием.

— Кто эта дама, месье Валентин? — спросил вновь пришедший. — Она не похожа ни на кого из этих зевак…

— Как! разве вы не знаете, месье Диедоннэ? Это мадам Массей!

— Мадам Массей?..

— Да, мадам Массей, с «Дюранса»… Неужели вы ничего не слышали о крушении этого судна?

— Вы сами знаете, что я целыми днями на заводе, мне некогда следить за новостями.

— Но это удивительно. Здесь только об этом и говорят целых полтора месяца.

— Ну, так в чем же дело? Расскажите, пожалуйста, историю этого «Дюранса».

— Это было прекрасное марсельское судно, шедшее в Дурбан, по ту сторону Мозамбикского пролива, с капитаном Франкером, настоящим морским волком, о котором все очень хорошо отзываются. Запасшись углем в Обоке, «Дюранс» направлялся к Занзибару, как вдруг ночью опустился густой туман; в это время на «Дюранса» наскочило другое судно и распороло его так, что оно пошло ко дну. Встречное судно затем ушло, бросив несчастных на произвол судьбы.

— Это чудовищно! Морской суд расследует эту историю?

— Без сомнения. Но что он может теперь сделать? Неизвестно, кто виновник катастрофы, никто не знает даже национальной принадлежности этого судна. Не осталось ни одного свидетеля, который мог бы дать какие-либо сведения по этому поводу.

— Но вы говорите, что вот эта дама…

— Да, но она из тех, которые потерпели крушение. Я говорю, что нет ни одного человека, который бы подробно изложил факты. Невежественные пассажиры и обезумевшие женщины в таких случаях совсем теряют голову. Их разбудил страшный толчок, потом их побросали в лодки, где они, ошеломленные и дрожащие от испуга, остались на долгие часы среди темной, ужасной ночи. На другой день французское судно «Иравади» заметило на море одну из этих блуждающих лодок, приняло на борт ее пассажиров, которых там было около тридцати человек, и привезло их сюда.

— И между этими несчастными была эта дама?

— Да, — ответил добрый коммерсант, сочувственно посмотрев на мадам Массей, которая не принимала участия ни в каких разговорах; ее взгляд впился в «Бенуэ», контур которого становился все яснее и яснее.

— Эта бедная женщина ехала со всем своим семейством: с мужем, дочерью, двумя сыновьями и прислугой. Она ни о ком из них не имеет известий; только о старшем сыне узнала, что он спасен и выехал из Адена.

— Может быть, она теперь ждет его?

— Вероятно, а также и каких-нибудь известий от остальных.

— Мадам Массей остановилась в резиденции. Все наперебой стараются оказать почтение и сочувствуют ее горю. Все следят за газетами и депешами, чтобы найти какое-либо известие, утешительное для нее. Таким образом три недели тому назад узнали, что ее сын прибыл в Аден.

«Бенуэ» входил на рейд и бросил якорь в нескольких кабельтовых от верфи. Тогда живо были спущены лодки, в одну из которых поместилась госпожа Массей, не отрывавшая глаз от палубы судна.

Вдруг раздался крик, отозвавшийся во всех сердцах.

— Мой сын!.. Мой Генрих!..

Высокий, худощавый молодой блондин спустился с лесенки парохода, вскочил в лодку и сжал бедную женщину в своих объятиях.

Тут полился целый поток слез и восклицаний.

— Генрих!.. сын мой!.. дитя мое!.. Я уже думала, что больше не увижу тебя!.. Какое горе!.. Но как я теперь счастлива!.. Но другие?.. где они?.. Ты ничего не слышал?.. Ничего не узнал?..

Во всех лодках, подъехавших к судну, не было ни одного человека, который бы не плакал. Между тем лодка возвращалась к верфи. Диедоннэ подошел со шляпой в руке.

— Извините меня, милостивый государь, — сказал он Генриху Массею, — за эту вольность, но здесь все французы считают себя как бы принадлежащими к одной семье, а потому позвольте сказать вам, что мы все разделяли беспокойство вашей матушки и теперь все радуемся вместе с ней. Я хотел передать вам, что мадам Массей остановилась в резиденции; теперь ваша матушка слишком взволнована, чтобы показать вам дорогу. Если она позволит, разрешите мне сопровождать вас!

Искатели золота - any2fbimgloader3.jpeg

— Тысячу раз благодарю вас!.. — ответил молодой человек, еще не вполне пришедший в себя от удивления и волнения.

— Мама, вы можете идти? — спросил он ее, видя побледневшее лицо матери.

— Конечно! Я чувствую себя прекрасно. Теперь у меня много сил, раз ты со мной, мой Генрих! Я очень страдала, но ты возвратил мне здоровье!

Хотя бедная мать и говорила так, но она пошатывалась; такие переходы от долгого отчаяния к внезапной радости не проходят бесследно. Рука доброго коммерсанта оказалась не лишней опорой, чтобы помочь ей пройти расстояние, отделявшее гавань от резиденции.

Здесь так же, как и у верфи, мать с сыном встретили самые дружеские симпатии. Французский агент в Маюнге, господин Хаган, отнесся к потерпевшим крушение на «Дюрансе» с большим вниманием и заботливостью, — одних он тотчас же отправил на родину, для других нашел подходящие занятия. Его семья вместе с ним просто влюбилась в мадам Массей; оказав ей гостеприимство, она разделяла с ней ее тревоги и надежды. Приезд Генриха был для них настоящим семейным праздником. На весь день мать с сыном оставили одних, предоставив их родственным излияниям. Но вечером они непременно должны были принять участие в обеде и скромном торжестве, устроенном по случаю этого свидания.

К искреннему участию всех примешивалась доза любопытства. Всех интересовали приключения Генриха, о которых он с удовольствием согласился рассказать.

— О причинах катастрофы, — сказал он, — я знаю не более других: внезапный толчок, всеобщее смятение, ужас, смутное ощущение столкновения с паровым судном, пробившим нас и затем отталкивающимся, потом взрыв, организация помощи… Я собирался спуститься в последнюю лодку, как вдруг раздался сверху голос капитана Франкера:

— Торопитесь!.. спасайтесь!.. Мы тонем!..

Я только успел машинально схватиться за пробковый круг, висевший передо мной. Не успел я опомниться, как почувствовал себя охваченным водяным ураганом, и, судорожно уцепившись за спасательный круг, потерял сознание.

Когда я пришел в себя, было уже светло и туман исчез. Я был один на поверхности моря и держался со всей силой утопающего за спасательный круг, который приходился мне под подбородок, как хомут. Счастливый случай спас меня. Иначе не знаю, чем бы окончилось это приключение. Не успел я ничего сообразить, как со мной повторился обморок. Я точно сквозь сон смутно сознавал, где я. Я не помню, сколько времени я блуждал таким образом, переходя то к сознанию, то к забытью, как вдруг надо мной послышались голоса:

— Стой!.. он здесь!..

— Где?

— Налево от вас!

— Хорошо!

Я почувствовал, что меня взяли под руки, начали мять, катать и трясти. Я снова лишился чувств и пришел в себя от жгучего ощущения спирта, который мне влили в рот. Меня уложили на мягком диване в большой каюте. Какой-то маленький человечек, с рыжими бакенбардами, тщательно выбритыми усами, с сияющим лицом, вливал в меня из ложки коньяк. Мне приятно было увидеть такую добрую физиономию. Два дюжих матроса изо всех сил растирали меня щетками.

25
{"b":"173455","o":1}