Ну, разумеется… Несчастный ЗиЛок опять дрыгнулся вперёд… его водитель, который успел выбраться наружу, вновь схватился за свою, наверняка, уже вторично поседевшую голову… А эти зелёные ящики вновь начали падать… Как и положено, сверху да вниз… То есть сначала на наш капот, а уж потом дальше на асфальт…
И опять мы слушали эти глухие удары о твёрдую поверхность дороги… Потом всё стихло. Я едва успел перевести свой дух… Как вдруг…
Очередной грохот послышался уже слева. Наученные горьким опытом скоротечной военной жизни, мы с водителем мгновенно повернули головы в нужную сторону. А там… Перелетев с разгона через левую обочину и энергично так двигаясь уже по буеракам да колдобинам… Там огромным горным козлом скакал уже третий Урал специального назначения. В его окошке мелькало удивлённо-ошарашенное лицо капитана Пуданова… С коротким замедлением повторяя все зигзаги несущегося галопом грузовика… И увы… Не в силах что-либо предпринять, а тем более изменить уже в этой ситуации… Я мысленно попрощался с Санькой… Причём, с совершенно искренним чувством сожаления и безоговорочного раскаяния…
Но пудановский Урал оказался самым удачливым из нашей троицы. Он замер всего в метре от глубокого обрыва. Чем несказанно порадовал всех нас! На этом грузовике тормозная система оказалась в полном порядке… Вся разведгруппа капитана Пуданова хоть и проскакала метров пятьдесят на своём бешеном жеребчике Урале, однако все они успели вовремя остановиться…
— Слава Богу! — вздохнул мой раздолбай-водитель.
Его, конечно же, следовало казнить прямо сейчас… Чтобы он принял вполне так заслуженную кару прямо на своём рабочем месте, то есть непосредственно за рулём… Но, как оказалось, всем нам пока что было не до этого наисправедливейшего возмездия… Ведь для определения степени отмщения сначала следует выяснить размеры причинённого ущерба… Начиная с подсчёта окончательно повреждённого военного имущества и заканчивая перечнем солдатских синяков да ссадин.
Всё ещё пребывая в лёгком шоковом состоянии, я перевёл взгляд с пудановского грузовика на внезапно ожившего водителя ЗиЛка. Уже немолодой мужик и, наверняка, немало повидавший всякое шофёр… Он качнулся в сторону своего автомобиля, вполне так благополучно досеменил до бокового борта и, держась за него левой рукой, доковылял до лежащих на асфальте ящиков. Затем этот гражданского вида водитель медленно поднял голову и внимательно посмотрел сначала на моего солдата-шофёра, а потом и на меня… Пару секунд мы глядели друг другу в ясные очи… А когда послышался новый металлический звук, всё пришло в самое энергичное действо.
Этот новый звук послышался слева. То товарищ капитан Пуданов пришёл в себя, затем он умудрился распахнуть свою дверцу и соскочить на землю. По его команде через задний борт горохом сыпались бойцы-разведчики. Откуда-то спереди, то есть из-за ЗиЛка, к месту столкновения прибежало несколько солдат и офицеров. Да и в нашем кузове началось какое-то оживлённое движение. Снаружи кто-то взялся за ручку моей двери… Но она не поддавалась и в неё забарабанили кулаком. Я уже увидал того, кто это был, и поэтому без всяких раздумий щёлкнул фиксатором.
— Ну, что? — спросил командир отряда спецназа подполковник Тарасов. — Приехали?!
Я лишь вздохнул, полностью признавая всю свою вину старшего машины. Ведь в данной ситуации любое наказание казалось мне несущественной мелочью… Да по сравнению с тем кошмаром, который мог произойти в случае детонации хотя бы одного распоследнего снаряда. Весь наш Урал разнесло бы на мелкие кусочки… Так что…
— Виноват, товарищ подполковник. — сказал я, глядя прямо в глаза Тарасову. — Он тормозил. Но…
— Ну, конечно! — произнёс комбат. — Оно само так получилось!
Он хоть и не ругался открытым текстом, однако ж высказывал всё своё неудовольствие при помощи язвительно ироничных интонаций.
— Товарищ подполковник, я тормозил! — заявил водитель с ноткой искреннего отчаяния. — И тормозом, и раздаткой! Но не удалось!.. Тормоза отказали!
Однако Тарасов его уже не слушал. Он подошёл к валяющимся ящикам и заглянул под двигатель Урала.
— Иди сюда! — крикнул комбат водителю. — Течёт что-то!
Боец ожил и выскочил из кабины. Спустился на землю и я. Под нашим двигателем уже образовалась небольшая лужица, которая впрочем и не думала останавливаться на достигнутом. Ведь сверху не просто капало, а текло и текло…
— Антифриз! — объявил водитель, сначала понюхав, а затем и лизнув свой дегустационный палец.
Мы решили не пачкать руки и поэтому не стали тыкать своими пальцами в свежеразлившуюся жидкость. Однако и наше офицерско-спецназовское образование позволило совершить ещё одно открытие.
— И масло тоже! — проворчал Тарасов и тут же приказал водителю. — Открывай капот! Смотри повреждения! Быстро!
Но сначала нам пришлось загрузить в ЗиЛ «случайно выпавшие» ящики. Будучи в своё время молодым бойцом, я в далёком Афганистане уже имел удовольствие по перетаскиванию танковых снарядов. Правда, тогда мы разгружали целую Шаланду, то есть КАМАЗ с низкими бортами и длиннющим кузовом. А здесь был небольшой бортовой ЗиЛок. И выпавший из него груз следовало вернуть на своё законное место, то есть восстановив высокую пирамиду.
Но дело боится не только мастера, но и других специалистов погрузочно-разгрузочных работ. А тем более добровольных помощников тире разведчиков. Одним словом, все ящики вернулись на свои прежние места.
Вскрыв двигательный отсек, для чего нашему водителю потребовалось сначала убрать привязанные сбоку мешки с песком и только потом подняв помятый капот… Только тогда мы смогли оценить всю степень постигшего нас военно-транспортного несчастья. От сильнейшего удара на нашем Урале сорвало двигатель с подушек крепления и пробило радиаторную решётку. Разлившееся масло свидетельствовало о повреждении картера или поддона, но выяснять это уже не имело никакого смысла. Удручённый предстоящим ремонтом водитель сказал нам, что в таком состоянии автомобиль ехать не сможет. вернее, самостоятельно не сможет…
— Только на буксире! — добавил солдат роты матобеспечения и полез в двигательный отсек.
Мне и так уже было понятно то, что наш Урал получил слишком серьёзные повреждения, чтобы ехать своим ходом далее. Но я молчал. Ведь военный водитель умудрился докопаться до истинных причин отказа тормозной системы. По его сбивчивым словам Урал слишком много дёргался на выезде из Моздокского аэродрома. Из-за большой скученности военных машин на одной-единственной дороге, что привело к образованию большущей пробки, наш водитель был вынужден часто тормозить. То есть, проскочив свободный участок дороги в десяток метров, Урал останавливался опять и снова. Именно из-за этих частых торможений наш грузовик и потерял свои возможности замедлять движение тогда, когда это требовалось.
Но сейчас уже было слишком поздно. Ведь исправить возникшую «поломку» мы не могли. Урал подлежал хорошему ремонту, да ещё и в нормальных условиях. То есть там, где имелись технические приспособления, в первую очередь, лебёдка для поднятия двигателя. Ну а здесь, посреди дороги и своими собственными силами… Увы, но такими возможностями мы сейчас не обладали.
Да и перегороженную нами дорогу следовало срочно освободить для проезда остальных автомашин. Военный ЗиЛок с наспех залатанным задним бортом уже уехал вдаль. За нами скопилось большое количество других автомобилей. Поэтому подполковник Тарасов принял единственно верное решение: взять повреждённый Урал на буксир и поехать дальше. Других вариантов не имелось. Из бригады к нам, конечно же, могли прислать другой грузовик…
— Но это не дело! — сказал комбат и принялся нас поторапливать. — Вперёд-вперёд! Зарипов! Личный состав — в другую машину! К Денисову! И его же Урал берёт тебя на прицеп! Вперёд!
Остальные наши Уралы не получили никаких повреждений, что существенно облегчало нынешнее положение колонны. Но вот мой грузовик был признан аварийным и непригодным для перевозки личного состава. Поэтому моя разведгруппа быстренько переместилась в кузов второго Урала. Затем этот же автомобиль объехал нас слева и взял на буксир повреждённого собрата. Капитан Пуданов уже вернулся на нормальную дорогу… причём, как с личным составом, так и со своим грузовиком. В общем, дорожно-транспортное происшествие было устранено в кратчайшие сроки и с минимальными потерями.
