Когда военный Урал подъехал к расположению бригады, его вышла встречать целая делегация. Ведь в части уже начали волноваться за них… Из Грозного выехали, но в Моздок не прибыли… Да и захваченную в жестоком бою зенитную установку надо было продемонстрировать начальнику разведки… Словом, майора Чернышева и капитана Грудого встречали как победителей…

Но оба героя вышли из кабины несколько смущёнными. Поскольку они не привыкли к столь повышенному вниманию к своим наискромнейшим персонам… Но их уже обнимали, хлопали по спинам, пожимали руки…

— Ну! — сказал комбриг, когда лёгкий ажиотаж немного стих. — Где зенитка?

Майор Чернышев тут же смекнул в чём дело и махнул рукой в сторону Урала:

— Там!

Бестолковому и ничего не понимающему солдату тут же скомандовали развернуться… Урал в точности выполнил поставленную задачу, а потом стал медленно сдавать назад, неотвратимо приближаясь к напряжённо молчащей делегации… Чуть поодаль стоял сам начальник разведки… Генерал Чернобоков ни во что не вмешивался, но и ничего не пропускал…

Наконец Урал остановился в двух метрах от зрителей. К всеобщему недоумению и немалому удивлению его кузов выглядел абсолютно пустым. Задний тент был закинут наверх и сквозь проём виднелся лишь передний борт.

— А где ЗеУшка? — кратко спросил комбриг Брестлавский.

Как в его личном понимании, так и в визуальном представлении всех остальных военнослужащих 22-ой бригады спецназа… Да пожалуй и подавляющего большинства нормальных здравомыслящих мужчин Российской Федерации… Из кузова этого Урала должны были торчать два противозенитных ствола, каждое калибром в 23 миллиметра. Да ещё и с характерными цилиндриками-пламегасителями… Ведь зенитная установка ЗУ-23–2 уже известна очень многим…

Однако кузов продолжал оставаться пустым.

— Где ЗеУшка? — повторил комбриг, багровея с каждой секундой.

— Там! Внутри! — произнёс уже капитан Грудой. — Эй, открывай борт!

Его слова поначалу вызвали вздох облегчения. Однако не очень-то уверенный тон всё же говорил о многом… Но все присутствующие продолжали ждать… Выскочивший из кабины солдат, наконец-то, освободил крепления и осторожно опустил задний борт. В кузове по-прежнему было пусто…

— Залезь! — торопливо приказал водителю капитанГрудой. — Покажь!

Солдат быстро вскарабкался внутрь, взял откатившийся к переднему борту ствол и вместе с ним подошёл к краю кузова.

А снаружи была настоящая немая сцена… Все замерли в безмолвном изумлении… Только один комбриг продолжал видоизменяться в лице…

— И вот это всё? — поинтересовался майор Перебежкин.

— Так точно! — заявил Грудой. — Что нам дали, то мы и привезли!

Увы… Больше в кузове не было ни-че-го! Ни второго ствола, ни двух крупнокалиберных пулемётов, ни сидения наводчика, ни станин с откидными лапами и колёсами. А только лишь один ствол! Причём, не воронёно-чёрный… Как и должен выглядеть оружейный металл… А коричнево-ржавый…

— Нда-а! — произнёс неслышно подошедший генерал. — Ну, ничего! В следующий раз будет получше.

Начальник разведки махнул своему водителю, затем он уселся в подъехавший УАЗик и был таков.

А немая сцена пришла в действие… Без лишних слов все потихоньку разбрелись по своим рабочим местам. Командир бригады вернулся в свой рабочий кабинет. Временный наш комбат Перебежкин пошёл по другим делам. Вскоре всё в 22-ой бригаде пришло в прежнее состояние.

И только лишь капитан Грудой принялся ожесточённо скрести свой затылок. Ведь уголовное дело уже было заведено. Причём, только лишь на него одного. И этот нехороший вопрос следовало решать безотлагательно.

А в городе Грозном продолжал идти бой.

Главный закон внешней и внутренней баллистики гласит: пуля, вылетевшая из канала ствола, как правило, обратно в ствол не возвращается. Эта замудрённая фраза преподавателя кафедры огневой подготовки РВДУ полковника Коробкова отчасти подтверждала и основную суть нашей специальной разведки. А именно: разведгруппа спецназа не имеет никакого морального права возвращаться на базу без какого-либо результата. Положительными успехами здесь принято считать захваченные в бою оружие, амуницию, боеприпасы, средства связи тире наблюдения и, разумеется, военнопленные. Отрицательным же результатом могут быть вынесенные на себе тела погибших товарищей. С их оружием и прочим имуществом… Ведь в боестолкновении чаша весов иногда склоняется в пользу противника. Увы, но таковы жестокие правила войны.

А вот нулевого результата, как учит Инструкция по боевому применению разведподразделений СпН, не должно быть никогда. И командир разведгруппы, который возвратился на свою базу даже без разведывательных сведений, то есть что именно и когда он наблюдал в таком-то квадрате с эдакими-то координатами, куда это» нечто» двигалось или чем конкретно занималось, в чьём сопровождении ехало или под каким охранением действовало… В общем, даже такой подробный доклад может считаться положительным результатом. И командир РГСпН без оного- это полный нуль и абсолютнейший профан своего дела. Во всяком случае так учит служебная инструкция.

Однако таковыми были постулаты ведения боевых действий в классическом понимании войны двух армий или хотя бы соседствующих держав. А в Чеченской Республике Ичкерия никакой войны не было вовсе! Ведь сам Борис Николаевич говорил об этом по телевизионному приёмнику. А потому в Чечне сейчас проходило обыкновенное «наведение конституционного порядка». И баста! Так приказал думать Президент Российской Федерации и точка! В следствии чего положительным результатом применения наших разведгрупп считалось сбор сведений о незаконных вооружённых формированиях и, самое главное, повсеместное изъятие оружия да боеприпасов, которым успело обзавестись местное население в годы правления генерала Джохара Дудаева. А вот сопутствующие боестолкновения, ведь зловредные чеченцы, ну, никак не хотели расставаться с очень уж полюбившимися им танкчиками и БТРчиками, гранатомётиками и пулемётиками… Не говоря уж про батальонные 82-миллиметровые миномёты и прочую разнокалиберную артиллерию… Все эти споры тире боестолкновения считались чем-то неизбежным. А потому вполне обыденным явлением, на которое не следует заострять всеобщего внимания. Прилетит современная авиация и она-то всё расставит по своим местам. Так сказать, рассудит всех по совести и справедливости. В зависимости от тротилового эквивалента своих фугасных авиа-аргументов.

Но наши разведгруппы на столь объективную поддержку с неба рассчитывать не могли, а потому полагались лишь на свои ноги, руки, прочие части тела и, разумеется, на элементарное везение. Боевое оружие и огневые припасы прилагались. По ночам мы засиживались в засадах. А вот днём наши разведгруппы выполняли самые разные функции: начиная от спецконтроля «пассажиров» улетающих из Аэропорта Северный, дополняя сопровождением военачальства, досмотром подозрительных зданий и заканчивая непосредственным прочёсыванием местности в поисках затаившихся врагов или же припрятанного оружия.

Вот и сегодня… Я со своими бойцами-разведчиками прибыл в тот дачный массив, на дальней окраине которого мы добросовестно выставляли первую ночную засаду. Следующим вечером наши две группы вновь заняли боевые позиции над обрывом у речки Нефтянки. Но и во второй раз мы ушли обратно с пустыми руками. Видать, коварный противник что-то почуял и этими холоднющими ночами попросту отсиживался дома, решив не беспокоить блок-пост своими внезапными обстрелами.

А сегодня мы приехали в эти дачи, чтобы довершить то доброе и светлое, которое не успели сделать вчера. То есть прочесать разнокалиберные строения с целью обнаружения и изъятия чего-нибудь запрещённого к мирному пользованию. Стало быть, оружия и боеприпасов. Как умышленно спрятанного, так и случайно позабытого. Вчера мы полдня потратили на обыскивания курятников и хозяйственных сараев, а также на тщательный досмотр дачных домиков с их обязательными подвалами и чердаками. Часа через три это утомительнейшее занятие нам здорово наскучило, ведь мы трудились с величайшей предосторожностью и внимательнейшей бдительностью.[12]