Почему собака напала именно на костюм товарища Киселева, а не на рядового гражданина, пусть останется на ее собачьей совести, но побагровевший товарищ Волконогов, не найдя на месте в обеденный перерыв ни мэра, ни одного из его заместителей, приказал немедленно живого или мертвого привести к нему начальника горжилкомхоза Колесниченкова.

Оторванный в исполкомовской столовой от тарелки с борщом, испуганный Колесниченков через три минуты стоял на ковре в кабинете первого секретаря горкома.

— Слушаю Вас, Дмитрий Сергеевич!

— Это я Вас должен слушать! И не здесь, а на бюро горкома! Это ж до чего Вы довел город? (Дмитрий Сергеевич ввел новшество в грамматику русского языка — множественно–единственное число, которое он применял только при разговоре с лицами рангом ниже себя.) Да как Вы смеешь? Это что же получается? Собаки уже стали нападать на руководителей края! Особенно на членов бюро крайкома! Немедленно, я повторяю, — немедленно изловить, уничтожить и через час доложить! Мне! Лично!

Ровно через час по местному правительственному прямому телефону Колесниченков доложил, что во дворе дома номер 145 по улице имени Феликса Дзержинского большая рыжая собака отловлена и немедленно уничтожена. После получасового нагоняя начальнику горжилкомхоза товарищ Волконогов позвонил товарищу Киселеву и просил Насчет покусания собакой больше не беспокоиться.

Но на следующий день товарищ Киселев опять приехал на обеденный перерыв долой, и опять большая рыжая собака накинулась на нижнюю часть уже другого импортного костюма члена бюро крайкома.

Вне себя от бешенства товарищ Киселев вновь звонит первому секретарю горкома.

Дрожащий многострадальный начальник горжилкомхоза вновь на ковре у товарища Волконогова:

— Вы уже до чего докатился? Вы уже не выполняешь и плюешь на поручения даже первого секретаря? Вы еще надеешься дальше со мной работать? Кто конкретно выполнял задание?

— Старший инженер Иванов!

— А ну‑ка Иванова сюда!

Насмерть перепуганный Иванов был скоропостижно доставлен на ковер рядом с Колесниченковым.

— Товарищ Иванов! Вам давал вчера задание Ваш начальник уничтожить собаку, зверски покусавшую брюки члена бюро крайкома товарища Киселева?

— Так точно, давал, Дмитрий Сергеевич!

— Вы его выполнил?

— Так точно, выполнил, Дмитрий Сергеевич!

— Нет, Вы забыл!

— Нет, не забыл, выполнил, Дмитрий Сергеевич!

— Нет, Вы забыл!

— Нет, не забыл, Дмитрий Сергеевич! Не мог забыть! V меня даже на настольном календаре записано: «Киселев тире собака!»

— Дык! Дык! Да как Вы смеешь!! Это кто у Вас собака? Зам. руководителя края собака? Да я Вас!

— Да нет, Дмитрий Сергеевич, Киселев не собака. Это только у меня он на календаре ти–ре собака!

— Вон, оба! Завтра же на бюро горкома! К черту из партии, к черту с работы! Собаку немедленно, немедленно уничтожить! И чтобы к вечеру оба написали объяснительные!

К концу рабочего для Колесниченков представил товарищу Волконогову составленную совместно со старшим инженером Ивановым пространную объяснительную записку, в которой было сказано, что опросом жителей дома по улице имени Дзержинского, 145 (подписи, заверенные домкомом и печатью домоуправления прилагаются) установлено, что больших рыжих собак во дворе было две. Они были близнецы. И оба имели кличку Шарик. Один Шарик был немедленно уничтожен вчера, а другой немедленно сегодня. А накинулся он опять на товарища Киселева, очевидно, мстя за брата.

Заседание бюро горкома было отложено. Собачья жизнь начальника горжилкомхоза Колесниченкова, старшего инженера Иванова и оставшихся пока еще живых собак города Зеленодара продолжалась.

Как отбирались кадры на должности секретарей райкомов, горкомов КПСС и так далее в былые застойные времена, до сих пор остается большой тайной. Знают об этом лишь только те, кто назначал и кого назначали, да и то последние не всегда. Тем более что абсолютно любая бумажка из офисов партийных органов шла обязательно с грифом «Секретно».

Поэтому секрет, каким образом и за какие заслуги из глухого райцентра была выдвинута в краевой центр Зеленодар и назначена на высокую должность секретаря горкома по идеологии Зинаида Григорьевна Василенко, сегодня узнать практически невозможно. Единственно, что можно сказать с уверенностью, что назначение на такие должности в столицу края или области не могло никоим образом состояться без личного вмешательства и благословения первого секретаря обкома или крайкома.

Мы также не знаем, какими критериями для оценки умственных и командирских качеств Зинаиды Григорьевны руководствовался назначивший ее Первый секретарь Зеленодарского крайкома товарищ Видунов. Но те из старожилов, которые сталкивались с новым секретарем по работе, уверенно утверждают, что из двух вышеприведенных качеств у Зинаиды Григорьевны второе значительно превалировало над первым.

Секретарь Василенко недолго задержалась на городском партийном небосклоне и потому мало запомнилась горожанам. Но некоторые помнят, ,что, имея большие голубые глаза, зычный голос, мощный бюст и не менее монументальные все остальные качества, Зинаида Григорьевна очень любила выступать на всевозможных митингах, активах, торжественных собраниях по случаям открытия памятников, монументов и тому подобное.

Свою кратковременную, но бурную комиссарскую деятельность на новом поприще Зинаида Григорьевна начала с усиления контроля за нравственностью населения, проживающего на идеологически подчиненной ей территории.

Это сегодня, при демократах, в кинотеатрах можно крутить все, что пожелаешь, вплоть до самой крутой «порнухи». А тогда, в те времена, каждый фильм, включая документальный, кроме центральной проходил еще и свою местную партийную цензуру. На местах каждый райком или горком решал конкретно — дорос ли культурный уровень населения района (города) до уровня понимания того или иного фильма или еще нет?

В Зеленодаре эта процедура проходила примерно так. Каждое утро заведующая отделом культуры горисполкома Козловская приносила Зинаиде Григорьевне список кинофильмов, подлежащих выпуску на экраны города на следующий день.

Естественно, времени на просмотр фильмов, тем более каждого, у крайне загруженной работой с идеологически запущенным населением Зеленодара секретаря горкома быть просто не могло, посему инквизицию кинопродукции Зинаида Григорьевна проводила, полагаясь только на собственную интуицию, уровень своей киноэрудиции, а также ориентируясь на название и происхождение фильма:

— «Ночной поцелуй» чей фильм?

— Франко–израильский, Зинаида Григорьевна.

— Вычеркивайте, не пойдет!

— Почему, Зинаида Григорьевна? — пытается защитить фильм и доходы городского бюджета Козловская. — Картина. имеет три «Оскара», вошла в классику мирового кино, с успехом идет на экранах Москвы, Ленинграда!

— Много рассуждаете, товарищ Козловская! Во–первых, фильм не наш, во-вторых, французы еще не выпустили ни одного абсолютно нравственного фильма! В–третьих — вы что не знаете, какие у нас отношения с Израилем? Кроме того, что за название «Ночной поцелуй»? Наши зеленодарцы не поймут, москвичи и ленинградцы может поймут, а наши нет! И вообще, вы что в самом деле не понимаете остроты вопроса? Как вас могли назначить зав. отделом культуры? Ночью советский человек должен спать! Что у нас будет, если все зеленодарцы всю ночь будут целоваться? С какими силами они выйдут утром на трудовую вахту или учебу? Какая у них будет отдача для нашей Родины? И потом, «Ночной поцелуй». Советский человек должен целоваться только днем, в перерывах между работой и отдыхом, и честно, открыто, у всех на глазах, как это делают наш Генеральный Секретарь и Члены Политбюро! Вычеркивайте фильм!

Примерно таким же образом Зинаида Григорьевна шерстила репертуар городских театров, программы городского радиовещания. Кроме прессы.