Но как-то у одной женщины — «маленькой» женщины, уточняет миф, — умер ребенок, и она отдала его тело «большой» женщине для похорон и произнесения соответствующих слов. Почему «маленькая» женщина не сделала это сама, миф не объясняет. Кто знает, может быть, воскресение из мертвых было для аруша столь рутинным делом, что уступало в их предпочтениях, к примеру, приготовлению обеда для мужа, вернувшегося с охоты, или походу по грибы?
«Большая» женщина, однако, когда дошло до чудесной фразы, намеренно ее переврала, и получилось: «Человек умри и останься мертвым, луна умри и возродись». Это не лучшим образом сказалось на процессе воскресения, но полностью его не прекратило, и утром земля над свежей могилой начала подниматься. Увидев это, преступница принялась утаптывать могилу и снова повторила: «Человек умри и останься мертвым, луна умри и возродись». На этот раз заклинание подействовало, и несчастный ребенок из могилы не вышел.
Мотив этого чудовищного преступления миф не указывает. Возможно, во всем виноват конфликт на бытовой почве, но не исключено, что не обошлось без родовой тайны, уходящей корнями в глубь веков. Кто знает, кто знает… Не будем спекулировать на сей счет. Сообщим лишь, что детоубийца была жестоко наказана.
Через некоторое время умер ее собственный ребенок. «Большая» женщина закопала его, произнесла формулу «Человек умри и возродись, луна умри и останься мертвой» и стала ждать результата. Но тщетно: наутро земля над могилой даже не всколыхнулась — ребенок «большой» женщины не воскрес.
А вскоре выяснилось, что перестали воскресать и все прочие аруша.
Первопредки уже упоминавшегося племени аранда, как мы помним, между жизненными циклами переживали короткую смерть. Согласно ритуалу, они на время ложились в могилу и вставали из нее обновленными. Но однажды между первопредками пробежала кошка, что-то там они между собой не поделили, и в тот ответственный момент, когда один из них стал подниматься из могилы, его соплеменник, то ли еще не сошедший в могилу, то ли уже вылезший из нее, пригвоздил беднягу копьем к земле. Так тот и остался лежать не в силах подняться и, таким образом, стал первым окончательно умершим. Ну а далее сработал закон, весьма популярный в древнем мире: если смерть бесповоротно завладевала хотя бы одним телом, то она уже навсегда поселялась в округе.
Первопредкам индейского племени кора не повезло. Если над некоторыми племенами сияло по два, три, а то и четыре солнца, то над ними — ни одного. Кора жили в кромешной тьме, сталкивались лбами, ударялись об углы мебели и постоянно попадали в дурацкие ситуации. Вся их бессмертная жизнь была сплошной комедией ошибок. Не говоря уж о том, что, несмотря на относительно теплый климат в Мексике, где жили и живут кора поныне, им случалось без солнечного тепла стучать зубами от холода.
Что-то надо было делать. Первопредки собрались на совет и, попостившись в течение пяти дней, решили, что солнце следует сделать из какого-нибудь мальчика. Слов на ветер они не бросали: сказано — сделано. Подходящий во всех отношениях мальчик был брошен в огонь и превратился в солнце — так кора наконец увидели первый рассвет. Но заплатили они за это своим бессмертием.
Индейские шалости
Почему-то первопредки индейцев проявляли невоздержанность и творили разные нехорошие (и хорошие, но наказуемые) деяния в половой сфере чаще первопредков других народов. Как следствие этого, именно индейцы чаще других несут ответ за сексуальные прегрешения своих первопредков.
Ну кто заставлял вступать в интимные отношения брата и сестру из семейки первопредков макиритаре? То, что других макиритаре в те мифические времена не существовало, — божество за аргумент не посчитало, и юноша как инициатор инцеста скончался на месте, положив начало смертям в племени (и даже чудодей Ванади, как мы уже знаем, не сумел вернуть макиритаре бессмертие). Та же судьба постигла согрешившего с сестрой молодого человека из племени кубео. А вот история, произошедшая с индейцами брибри, вносит некоторое разнообразие: брат-греховодник остался жив, но зато умерла от укуса змеи забеременевшая сестра.
И чтобы покончить с инцестом, расскажем о том, как лунное божество Порэ-Перимбу, живущее в виде красного удава в кровавом озере, лишило бессмертия племя яномама. Поначалу Порэ-Перимбу относилось к яномама благосклонно и даровало им способность омолаживаться, меняя кожу подобно змеям. Все переменилось после того, как один юноша изнасиловал собственную омолодившуюся мать. Порэ-Перимбу приложило к его телу сброшенную обесчещенной женщиной кожу, и насильник мгновенно постарел, причем превратился не в старика, а в старуху. Вдобавок лунное божество решило, что отныне яномама будут умирать, и даже отвело места на луне для раздельного обитания мужских и женских душ яномама, где они и пребывают после наступления смерти их тел.
В Перу живет племя агуаруна, когда-то упустившее возможность заполонить собой всю землю. В том, что этого не случилось, виновата первоженщина агуаруна. Началось все с временной смерти ее мужа, который, как уже читатель понял, был местным первомужчиной. Но то, что он умер не навсегда, божество — вероятно, желая испытать первоженщину — сообщило не сразу.
Первоженщина же не стала изображать из себя безутешную вдову и спустя недолгий срок сошлась с опоссумом. Причина такого ее поведения, возможно, кроется в том, что агуаруна, как утверждает миф, были сделаны из ствола гнилого дерева, которое демиургу подсунул сверчок. В общем, когда временно усопший воскрес и вернулся домой, его ожидал неприятный сюрприз.
Пусть читатель в меру своего воображения сам нарисует сцену, которая предстала глазам бедолаги. Нет, конечно, все в жизни бывает, но чтобы с опоссумом?!. Первомуж порешил опоссума на месте преступления, развернулся и солдатским шагом отправился назад, в мир мертвых, — там, может быть, и не так уютно, как в мире живых, но, по крайней мере, никто не наставляет рога с представителями семейства сумчатых. И с тех пор по протоптанной им дороге рано или поздно отправляются все агуаруна.
Индейцы трумаи из Южной Амазонии имели обыкновение омолаживаться, прыгая в кипяток. Поварившись немного, они сбрасывали прежнюю кожу и продолжали жить долго и счастливо до следующего омоложения. Кипятились они не абы как и не абы когда, а в организованном порядке, на общем празднике, главными действующими лицами которого были антропоморфные Солнце и Месяц. Надо сказать, что дневное и ночное светила были настроены по отношению к трумаи весьма доброжелательно, и никто не видел причин, по которым что-то могло измениться. Но причины такие нашлись…
Все трумаи были люди как люди, но один — история не сохранила его имени — желал жить по-особому и все мечтал выделиться на фоне скромных и довольных своей бессмертной участью соплеменников. И вот однажды, во время очередного праздника омоложения, когда всюду царила суета, этот индеец умудрился последовательно соблазнить сначала жену Солнца, а потом и жену Месяца. Он не стал скрывать этого, а, наоборот, раззвонил о происшедшем по округе, а доброхоты, разумеется, донесли все в подробностях до мужей-рогоносцев. И в тот же момент светила погасили огонь под большим праздничным котлом, в котором бурлил омолаживающий кипяток. На этом бессмертие трумаи и закончилось.
Однажды в джунглях случился страшный пожар, и в какой-то момент индейцы харакмбет заметили, что находятся на островке среди моря огня. И хотя были они бессмертными, сердца у многих ёкнули…
Тут, однако, прилетел попугай с увесистым плодом (что это был за плод, история не сохранила) и метко бросил его прямиком во влагалище первой попавшейся девственницы. Из плода тут же поперла новая жизнь, и вскоре наружу проросло дерево, получившее собственное имя Ванамеи, которое начало бурно расти и достигло огромных размеров, вознесшись над всеми джунглями. Последнее было очень кстати, потому что в его кроне можно было пересидеть пожар. Какова была дальнейшая судьба девственницы, зачавшей непорочным способом и произведшей на свет столь странным путем этого великана растительного мира, миф не сообщает.
