Уайлду приходилось жить двойной жизнью. Но долго хранить тайну своей страсти было невозможно. Жена заметила, с каким вожделением он поглядывает на накрашенных юношей-геев на Пиккадилли. Семья была разрушена, начались неприятности и скандалы, ставшие в конце концов достоянием прессы. В то же время отношения Оскара с Альфредом, которого он отныне ласково называл Бози, стали открыто любовными.

Альфред Дуглас, хотя и был очаровательным юношей, уже пристрастился «к выпивке, азартным играм и мальчикам». Тем не менее Уайлд был без ума от него. Очень скоро Дуглас привел Оскара в компанию молодых людей, которые за несколько фунтов и обед в ресторане готовы были расплачиваться своим телом, иначе говоря, занимались мужской проституцией. Встречи эти (их назовут оргиями) происходили у богатого англичанина Тейлора, занимавшего верхний этаж дома на Литтл-Колледж-стрит, 13, в Вестминстере. Уайлд окрестит их «обедами в клетке с пантерой». Проходили эти встречи обычно при спущенных шторах даже днем, в темной комнате, где возжигались благовония, подавались изысканные кушанья и, конечно, вино, шампанское и виски. Некоторые из мужчин были переодеты в женское платье. Позже о квартире, где проходили оргии, будут говорить как о неслыханной «берлоге разврата».

Что касается личных свиданий с Альфредом, то они бывали в доме, где жил Оскар, на Тайте-стрит, 16, в отсутствие его семьи, или на квартирах, которые он специально снимал на площади Св. Якова в номерах «Савой-отеля», в гостинице на Пиккадилли…

Надо заметить, что в отличие от «очаровашки» Альфреда Уайлд не блистал внешней красотой. Он был высокого роста, довольно тучный, с большой головой, слоновьей походкой и скудной растительностью на лице. Красивый его тенор становился писклявым, когда он волновался. И еще одна особенность: у него были словно женские груди.

В чем, однако, загадка смены сексуальной ориентации Оскара Уайлда? Что это, врожденное противоестественное влечение или порок, развившийся из-за какой-нибудь психической травмы, страха перед женщиной, а быть может, неправильного отношения матери к ребенку? Известно, что, будучи беременной, мать Оскара надеялась, что родится девочка. И была очень огорчена, когда на свет появился мальчик. Свою мечту о дочке она компенсировала тем, что воспитывала и наряжала сына как девочку. Сегодня ученые считают, что абсолютное большинство гомосексуалистов являются «врожденными» и лишь 10 процентов из них «приобрели» эту склонность. Нынче вроде доказано, что гомосексуализм — результат внутриутробного нарушения плода, особенно если мать перенесла какое-либо заболевание, например краснуху. У ребенка, рожденного при таких условиях, часто бывает не сформирован центр влечения к противоположному полу. Известно также, что сексуальное влечение в значительной мере эмоциональное. Как правило, к молодым мужчинам. Причем старший, а нередко пожилой, испытывает особую привязанность, в то время как у молодого чувства меняются, связь ослабевает или заканчивается. Так, собственно, и произошло в случае с Оскаром Уайлдом. Но пока он был влюблен и всячески превозносил своего партнера, вдохновителя, ставшего в конце концов его злым гением. Уайлд называл Альфреда не иначе как «любимый мой мальчик», восторгался его губами, алыми, как лепестки розы, созданными для безумия поцелуев. Он писал ему: «Твоя стройная золотистая душа живет между страстью и поэзией. Я знаю: в эпоху греков ты был Гиацинтом, которого так безумно любил Аполлон». О своем чувстве Уайлд говорил, что это склонность более пожилого человека к более молодому, что это то же самое, что испытывали Давид и Понафан (чья любовь была сильнее любви женской), и принял за основу своей философии Платон, «ее мы находим в сонетах Микеланджело и Шекспира — та глубокая душевная склонность, которая столь же чиста, как и совершенна». И это, мол, та любовь, которая не понята в нашем веке… «Она полна красоты, она прекрасна, она — самая благородная форма всякой любви. Она духовна и бывает всегда между пожилым и молодым, когда первый полон вдохновения, а второй сохранил еще нетронутыми полноту надежд и радость жизни… Приходится только сожалеть, что иногда из-за любви ставят к позорному столбу», — заключал Уайлд.

Уайлда не оставляло гнетущее предчувствие скорого несчастья. Он верил в приметы, и однажды ему показалось, что от его любимого опала, вделанного в набалдашник его трости, словно повеяло сыростью и холодом. Внезапно цвет камня изменился, и он потускнел. Уайлд понял, что это к беде. И она грянула в виде скандала, который учинил отец Альфреда, маркиз Куинсберри. Он давно подозревал сына в противоестественной связи с Уайлдом. Когда же к нему попали любовные письма Уайлда к Альфреду, маркиз явился в дом Уайлда и стал обвинять того в греховной связи с сыном. Стал угрожать:

— …Если я встречу вас вместе с моим сыном в публичном месте, я вас изобью.

На что Уайлд хладнокровно заявил:

— Я не знаю, что делают в подобном случае маркизы Куинберри, Уайлды убивают своего оскорбителя…

И приказал своему лакею никогда не впускать в его дом «это животное».

Разъяренный и оскорбленный маркиз в тот же вечер в театре, где давали пьесу Оскара Уайлда, вновь пытался произвести скандал и забросать актеров гнилыми яблоками, а автору пьесы просил передать нелепый, как скажет Уайлд, букет из овощей, что иначе, как идиотской и недостойной выходкой, не назовешь.

На этом маркиз, однако, не угомонился. Он написал на визитной карточке в клубе «Альбемарл»: «Оскару Уайлду, ставшему содомитом». Таким образом, сделал всеобщим достоянием свой текст, поскольку адресатом он был получен лишь десять дней спустя. Возмущенный и подстрекаемый Дугласом, который ненавидел отца, Уайлд подал на маркиза в суд за клевету. Так начался знаменитый процесс Оскара Уайлда против маркиза Куинсберри.

Тем временем отец пытался образумить сына, призывал порвать с содомитом, грозил лишить наследства и прекратить давать деньги. Альфред ответил телеграммой, обозвав отца «смешным маленьким человечком».

Уайлд проиграл процесс. Более того, против него было выдвинуто обвинение «в аморальном гомосексуальном поведении». Куинсберри представил суду список из двенадцати молодых людей, которые выступили как свидетели и подтвердили, что Уайлд приставал к ним с содомитскими предложениями. Перед судом прошла целая вереница этих парней, многие из которых были обыкновенными вымогателями и шантажистами. Второй процесс Оскар Уайлд тоже проиграл, хотя его защищали три опытных адвоката. Правда, по первому разу присяжные, просовещавшись три часа сорок минут, так и не пришли к единому мнению. Состоялось новое слушание в Центральном уголовном суде. На этот раз присяжным потребовалось три часа, после чего они вынесли свой вердикт — виновен. Судья приговорил Оскара Уайлда к двум годам каторжных работ. При вынесении приговора он сказал: «На мой взгляд, это наказание слишком мягкое за все содеянное этим человеком, а процесс этот самый неприятный в моей практике».

Отбывал срок Оскар Уайлд в Рэдингской тюрьме. Во время суда и из тюрьмы он писал Альфреду страстные письма, называя его «моей прелестной розой, моим нежным цветком, моей лилейной лилией». И был уверен, что ему предстоит тюрьмой проверить могущество любви, узнать, сможет ли он силой своей любви к Альфреду превратить горькую воду в сладкую. «Даже забрызганный грязью, — уверял он, — я стану восхвалять тебя, из глубочайших бездн я стану взывать к тебе».

Освободившись из заключения, Уайлд нашел в себе силы совершить путешествие на юг Франции, а оттуда в Неаполь, Рим, Флоренцию и дальше на Сицилию, в Таормину, где когда-то к берегу пристал Одиссей, а теперь там находился Альфред. Возвращение к нему, как считал Уайлд, было психологически неизбежно. Но если даже оставить в стороне тайную жизнь души с ее стремлением любой ценой осуществить свои чаяния, его, как он говорит, принудили к этому люди. Он не мог существовать вне атмосферы Любви: он должен любить и быть любимым, как бы дорого ни приходилось за это платить. Мир захлопнул перед ним свои врата, но калитка Любви по-прежнему была открыта.