Я пошла к Нуну.

— Нуну, — сказала я. — Сегодня после обеда я собираюсь обследовать камеру забвения. Мне кажется, что там под слоем штукатурки может быть что-нибудь интересное.

— Вроде картины на стене, которую вы нашли?

— Да, что-нибудь вроде того. Чтобы попасть туда и выбраться назад, есть только один путь — веревочная лестница. Если к четырем часам я не вернусь, вы знаете, где меня искать.

— Она больше этого не сделает, — сказала Нуну. — Вы не должны бояться, мадемуазель.

— Я и не боюсь, уверяю вас.

Я также предупредила служанку, которая приносила мне еду.

— О, вы пойдете туда, мадемуазель! — воскликнула она с испугом. — Я бы ни за что!

— Вы не любите это место?

— Еще бы, мадемуазель! Когда подумаешь о том, что происходило в подземелье. Говорят, там обитают привидения. Вы слыхали об этом?

— О подобных местах всегда так говорят.

Я потрогала сквозь юбку ключ и подумала, с каким удовольствием отведу потом туда графа и скажу ему: «Я нашла ваше сокровище».

Когда я стояла в оружейной с ее дверцей-люком — единственным входом в камеру забвения, — мне пришла в голову мысль, что замок, к которому должен подойти ключ, может находиться и в этой комнате, ибо те, о которых должны были забыть, сначала проходили через нее.

Пока я стояла в раздумье, мой взгляд наткнулся на что-то блестящее на полу. Я нагнулась и подняла ножницы, которыми срезают гроздья винограда. Они были необычной формы. Я машинально сунула их в карман. Решив, что предмет моих поисков все-таки находится в камере забвения, я вытащила из шкафа веревочную лестницу, подняла крышку люка и спустилась. Я содрогнулась, вновь переживая те ужасные минуты, когда Женевьева выбралась одна наверх, затем втащила за собой веревочную лестницу и оставила меня здесь одну.

Это было жуткое место: тесное, мрачное и темное, куда свет проникал только тогда, когда был открыт люк. Но я пришла сюда не для того, чтобы позволить разыграться своей фантазии, которая подавила бы всякий здравый смысл.

Я исследовала стены, повсюду натыкаясь на уже знакомую мне штукатурку, слой которой, должно быть, был наложен лет восемьдесят назад. Я простукивала стены, надеясь обнаружить пустоты. Затем, осмотревшись вокруг, я взглянула на потолок, потом на выложенный каменными плитами пол и, собравшись с духом, шагнула в углубление в стене, которое, как сказала мне тогда Женевьева, было началом лабиринта. Может быть, где-то здесь? Тут оказалось слишком темно, чтобы что-то разглядеть, и я вытянула руку, впрочем сомневаясь в том, что в этом углублении можно было бы что-нибудь спрятать.

Я продолжала внимательно обследовать стену, и, пока это делала, слабый свет, проникавший в камеру через открытый люк, неожиданно исчез.

Вскрикнув от страха, я выскочила на середину тесного помещения и подняла голову. Сверху на меня смотрела Клод.

— Делаете очередное открытие? — поинтересовалась она.

Я постояла, задрав голову и глядя на нее, затем направилась к веревочной лестнице. Клод вдруг игриво подтянула ее на несколько сантиметров выше.

— Да, хотела посмотреть, нет ли здесь еще чего-нибудь интересного.

— Вы так много знаете о старинных замках. Я видела, как вы пошли сюда, и поняла, чем вы занимаетесь.

Неужели это она не спускает с меня глаз, следит за мной постоянно? — мелькнула в мозгу нелепая мысль.

Я подошла, чтобы взяться за лестницу, но она, смеясь, подняла ее еще выше.

— Как вам там внизу? Наверное, немножко страшновато?

— А почему мне должно быть страшно?

— Ну как же, а призраки погибших ужасной смертью и проклинающих тех, кто оставил их здесь умирать.

— У них нет повода питать ко мне недобрые чувства.

Мои глаза были прикованы к веревочной лестнице, которую Клод продолжала держать так, чтобы я не могла до нее дотянуться.

— Вы могли поскользнуться, сломать себе что-нибудь и остаться там, как те… другие…

— Но ненадолго, — ответила я. — Меня придут искать. Я предупредила Нуну и служанку, что буду здесь.

— Вы так же практичны, как и умны. Скажите, а вы рассчитывали и здесь найти настенную живопись?

— Когда речь идет о таких замках, как ваш, никто никогда не знает, что и где можно отыскать.

— Мне хотелось бы присоединиться к вам в этих поисках. — Клод опустила лестницу, и я почувствовала облегчение, когда смогла коснуться ее рукой. — Но не думаю, что сделаю это на самом деле. Если вы обнаружите что-нибудь, то обязательно дадите нам знать, не правда ли?

— Конечно. Однако сейчас я поднимаюсь наверх.

— И снова продолжите свои поиски?

— Весьма вероятно. Хотя осмотр, который я произвела сегодня, заставляет меня думать, что вряд ли здесь есть что-нибудь достойное внимания. — С этими словами я цепко ухватилась за лестницу.

Эпизод с Клод заставил меня забыть о своей находке в оружейной. Но, едва вернувшись к себе в комнату, я вспомнила о ножницах.

Было еще довольно рано. И я решила прогуляться до дома Бастидов. Я застала мадам Бастид одну. Немного поговорив о том о сем, я показала ей ножницы и спросила, не принадлежат ли они ее внуку.

— Ну как же, конечно, — сказала она. — Он их искал.

— Вы уверены, что это его ножницы?

— Несомненно. А где вы их нашли?

— В замке.

В ее глазах промелькнул страх, и я задумалась, что бы это могло значить?

— В оружейной, — уточнила я. — Весьма странно, не правда ли? Как они там оказались?

Наступила такая тишина, что я отчетливо слышала, как стоявшие на камине часы отсчитывали секунды.

— Он… потерял их несколько недель назад, когда ходил к графу… — Мадам Бастид явно пыталась найти правдоподобное оправдание пребыванию Жан-Пьера в замке и убедить себя в том, что внук потерял ножницы еще до отъезда графа.

Теперь мы избегали смотреть друг другу в глаза. Я понимала, что мадам Бастид очень встревожилась.

Этой ночью я почти не спала. День выдался слишком беспокойный. Меня занимала мысль о причине, заставившей Клод проследить за мной, когда я отправилась в подземелье. Что случилось бы, если бы я не приняла мер предосторожности и не предупредила Нуну и служанку о том, куда направляюсь? Я содрогнулась. Неужели Клод хочет убрать меня со своего пути любым способом?!

А теперь еще эта странная находка — ножницы Жан-Пьера в оружейной и непонятная реакция мадам Бастид, когда я пришла вернуть их. Стоит ли удивляться, что я никак не могла успокоиться.

Видимо, я задремала, когда дверь моей комнаты внезапно отворилась. Мгновенно проснувшись, я почувствовала, как сильно забилось мое сердце, будто собираясь вот-вот выскочить из груди.

Сев в постели, я увидела в изножье кровати фигуру, закутанную во что-то голубое. Мне казалось, что я все еще сплю, и в течение нескольких секунд была уверена, что передо собой маячит одно из привидений замка. Но это была Клод.

— Боюсь, что опять напугала вас. Я не думала, что вы уже уснули. Постучала в дверь, но вы не ответили.

— Я задремала.

— Мне надо поговорить с вами. — Я с удивлением посмотрела на нее, а она продолжала: — Вы, наверное, думаете, что следовало бы выбрать более подходящий момент, но это не так-то просто, скажу я вам. Мне пришлось ждать, пока я наконец смогу… и поэтому все время откладывала разговор.

— О чем вы?

— Я жду ребенка, — сказала она.

— Поздравляю вас. — Но почему же, подумала я, меня надо будить, чтобы сообщить об этом?

— Я хочу, чтобы вы поняли, что это значит.

— Что вы ждете ребенка? Это хорошая новость и, как я полагаю, не совсем неожиданная.

— Вы невероятная женщина!

Я чувствовала, что она пытается польстить мне, и это показалось мне очень странным.

— Если родится мальчик, то он в будущем станет графом де ла Таль.

— Полагаете, что у графа не будет собственных сыновей?.. Но вы, конечно, достаточно хорошо знаете их семейную историю, чтобы понимать: Филипп находится здесь потому, что граф не испытывает желания жениться. А если он не женится, тогда мой сын, действительно, станет наследником.