– Долг зовет. Как я это ненавижу! – О’Нил был разочарован. – Когда в следующий раз буду в Нью-Йорке, непременно вам позвоню, – пообещал он. – Не знаю, когда это будет, но рано или поздно…

– Мне не удастся повторить для вас сегодняшний вечер!

– В Нью-Йорке тоже есть куда пойти. У меня там есть любимые места. – Уж в этом Хоуп не сомневалась. Как наверняка и в Дублине. И в любом другом городе, где он бывает. Не похож он на человека, готового сидеть вечерами напролет дома – если только не работает над книгой. – Спасибо, Хоуп, что сегодня поужинали со мной, – учтиво поблагодарил он, помогая ей выйти из машины. Мороз пробирал до костей, и она зябко куталась в шубу на ледяном ветру, пока шла от машины к отелю. – Я позвоню, – пообещал он, и она еще раз его поблагодарила. – Успешного полета!

– А вам веселого Рождества вместе с Майклом, – пожелала она с улыбкой.

– Он приедет всего на пару дней, а потом умчится с друзьями в горы. В последнее время у него на меня времени не хватает. Пять минут – и был таков. Возраст, знаете ли… А я безнадежно устарел.

– Радуйтесь и этим пяти минутам! – мудро посоветовала она, целуя его в щеку.

– Берегите себя, Хоуп! И еще раз спасибо за вечер, я получил удовольствие.

– Спасибо вам, Финн. Я тоже. Постараюсь поскорее прислать вам снимки на утверждение. – Он поблагодарил и помахал рукой, и она ступила в вестибюль, погруженная в свои мысли. Какой прекрасный выдался вечер! Она даже не ожидала. Поднимаясь в лифте, Хоуп пожалела, что ей назавтра улетать. После Лондона запланированная поездка на Кейп-Код и впрямь представлялась неимоверно скучной.

В Нью-Йорке опять шел снег. Наутро после возвращения Хоуп выглянула в окно и, увидев, что Принс-стрит покрыта шестью дюймами снега, решила на море не ездить. Лондонская поездка напомнила ей, что и в городе можно интересно провести время, и, когда после обеда все отправились за покупками, Хоуп поехала в музей Метрополитен посмотреть новую выставку средневекового искусства, после чего пешком вернулась к себе в Сохо под непрекращающимся снегопадом, перешедшим в настоящую метель.

Город словно вымер. Машин на улицах не было, найти такси невозможно, и только немногие несгибаемые личности вроде нее шагали домой, пробиваясь сквозь снег и ветер. Государственные учреждения закрылись рано, а школьников уже распустили на каникулы. С раскрасневшимися щеками, слезящимися глазами и окоченевшими от холода руками Хоуп вернулась к себе домой и первым делом приготовила чай. Прогулка придала ей бодрости. Она едва устроилась с чашкой горячего чая, когда позвонил Марк Веббер. Он звонил из дома – его бюро закрылось до самого Нового года. Едва ли можно было ожидать заказов между рождественскими и новогодними праздниками.

– Как все прошло? – спросил Веббер, разбираемый любопытством, ведь клиент был весьма неординарный.

– Замечательный человек! Содержательный, умный, снимать – одно удовольствие. И внешностью не обижен. О таком заказчике можно только мечтать, и знаешь, он не имеет ничего общего со своими мрачными героями. Я еще не смотрела, что получилось, но наверняка несколько отличных кадров будет.

– Он что же, даже не попытался тебя изнасиловать? – со смехом спросил Марк.

– Представь себе, нет! Пригласил на ужин не куда нибудь, а в «Хэррис», потом в «Аннабелс» выпить. Обращался со мной, как с какой нибудь знаменитостью. Или престарелой богатой родственницей.

– Уж это вряд ли! Кто станет вести престарелую родственницу в Лондоне в фешенебельный ресторан и ночной клуб?

– Он вел себя весьма достойно, – заверила Хоуп. – И оказался необычайно интересным собеседником. Такой разносторонний человек! В какой то момент я даже пожалела, что мы снимаем не в Дублине, там он, наверное, смотрелся бы более органично, но я уверена, что хорошие кадры у нас все равно будут. И даже больше, чем нужно. С ним было легко работать, он все схватывает с полуслова. – Не говоря уже о внешности кинозвезды. Но об этом Хоуп промолчала. – В Лондоне у него домик величиной со спичечную коробку, с аппаратурой пришлось помучиться, но мы справились. Зато другой дом, под Дублином, похоже, не уступает Букингемскому дворцу. Вот бы где мне понравилось.

– Что ж, спасибо, что оперативно откликнулась. Издательству крупно повезло. Что собираешься делать на праздники? Не отказалась от затеи съездить на Кейп-Код? – В такую погоду этот план не выглядел привлекательным. Марк надеялся, что она передумала.

Хоуп выглянула в окно и улыбнулась, она любила смотреть на снег. Земля уже была укрыта покрывалом толщиной не менее двух футов, а снег все шел и шел, и нестихающий ветер взметал его вверх белыми спиралями. К утру обещали толщину снежного покрова до трех футов.

– В такую погоду, конечно, не поеду, – усмехнулась Хоуп. – Я хоть и сумасшедшая, но не настолько, хотя там, конечно, сейчас очень красиво. – К вечеру большинство трасс оказались закрыты для проезда, и можно было представить, каким кошмаром в такой ситуации обернется дорога. – Останусь дома. – Финн дал ей прочесть свою новую книгу, а еще предстояло выбрать фотографии для выставки, которую устраивал музей в Сан-Франциско. Но главное – посмотреть, что вышло из лондонской фотосессии.

– Ну, звони, если заскучаешь, – сказал искренне Марк, он, впрочем, не надеялся, что она позвонит. Хоуп была очень независима и за несколько последних лет привыкла к уединенной жизни. Но Марк хотел, чтобы она по крайней мере знала, что есть человек, который о ней думает. Временами он начинал за нее беспокоиться, хотя и знал, что она умеет занять себя. Ее с таким же успехом можно было встретить с фотокамерой на улицах Гарлема в ночь перед Рождеством, как и в придорожном кафе для дальнобойщиков где нибудь на Десятой авеню в четыре часа утра. Это была ее работа и ее жизнь. Марк ею восхищался, тем более что именно так и появлялись на свет фотографии, составлявшие ее славу.

– Со мной все будет в порядке, – заверила его Хоуп.

Распрощавшись с Марком, она зажгла свечи, погасила свет, села у незанавешенного окна и стала смотреть на падающий снег. Она не стала закрывать жалюзи. В комнату лился свет уличных фонарей, и Хоуп откинулась на спинку дивана, любуясь зимней сказкой за окном. Но тут опять зазвонил телефон. Кто бы это мог быть, в ночь перед Рождеством, подумала она. Телефон у нее звонил только в рабочее время и только по делу. Она ответила, но голос показался ей незнакомым.

– Хоуп?

– Да. – Она подождала немного, давая звонившему возможность представиться.

– Это Финн. Звоню удостовериться, что вы благополучно долетели. Говорят, у вас в Нью-Йорке метель. – Его голос звучал тепло и дружелюбно, а сам звонок стал для Хоуп приятной неожиданностью.

– Так и есть, – подтвердила она. – Снег валит не переставая. Я прошла пешком от музея Метрополитен до Сохо. Какое наслаждение!

– А вы смелая женщина! – восхитился О’Нил. До чего у него глубокий, бархатный голос! – Мой ирландский дом стоит в горах, вот где бы вам понравилось! Там можно гулять часами, от одной деревни до другой. Я тоже люблю пройтись, но по Нью-Йорку в метель – увольте! Я сегодня пытался дозвониться до своего издательства, но даже они закрыты.

– Просто все офисы уже закрылись на праздник, снегопад тут ни при чем.

– А как вы проводите Рождество, Хоуп? – Он уже понял, что из за разыгравшейся непогоды поездка на море не состоится.

– Буду болтаться тут в округе, фотографировать. Есть у меня кое какие идеи. Еще хочу отсмотреть нашу с вами сессию и заняться портретом.

– И нет ни одного человека, с кем бы вы хотели встретить Рождество? – прочувствованно спросил он.

– Нет. Люблю проводить праздники в одиночестве. – Хоуп немного кривила душой, но так складывалась ее жизнь на данный момент. Пройдя отличную школу в индийском ашраме и тибетском монастыре, она научилась не противиться обстоятельствам. – Что такое праздник? Еще один день, не более. А как ваш сын? – переменила она тему.