– Я заснула.

Доктор Хилл распахнул дверь настежь и отошел в сторону. В комнату ворвались Сапирштейн и Ги.

Розмари села и в ужасе опустила руки.

Они подошли к ней почти вплотную. Лицо у Ги было каменно-спокойным, и он все время смотрел на стены; только на стены, а не на нее. Заговорил доктор Сапирштейн:

– Пойдем с нами, Розмари. Только спокойно. Не надо спорить и устраивать сцен. Потому что если ты снова начнешь говорить о ведьмах и колдовстве, мы будем вынуждены отправить тебя в психиатрическую больницу. А там тебе будет не так удобно рожать, как в хорошей клинике. Ты ведь не хочешь этого? Тогда надевай туфли.

– Мы просто отвезем тебя домой. – Ги наконец-то посмотрел на нее. – Никто тебе ничего плохого не сделает.

– И ребенку тоже, – добавил доктор Сапирштейн. – Надевай туфли. – Он взял со стула пузырек с капсулами, посмотрел на него и сунул себе в карман.

Она медленно надела сандалии, и ей тут же всучили сумочку.

Потом все они вышли, при этом доктор Сапирштейн крепко держал ее под правую руку, а с другой стороны придерживал за локоть Ги.

Доктор Хилл нес чемодан. Потом он передал его Ги.

– Теперь с ней все будет в порядке, – заверил доктор Сапирштейн. – Мы поедем домой, пусть она отдыхает. Доктор Хилл улыбнулся ей.

– Скоро у вас все пройдет, я ручаюсь.

Она посмотрела на него и ничего не сказала.

– Извините нас за беспокойство, коллега, – сказал Сапирштейн.

А Ги добавил:

– Нам так неудобно, что вам пришлось хлопотать…

– Я рад, что смог вам помочь, сэр, – ответил доктор Хилл Сапирштейну и открыл перед ними входную Дверь.

Внизу ждала машина. За рулем сидел мистер Гилмор. Розмари усадили на заднее сиденье между Ги и доктором Сапирштейном.

Никто не разговаривал.

Они поехали назад в Брэмфорд.

Лифтер, как всегда, улыбнулся ей, пока они молча шли по широкому вестибюлю. Диего улыбался, потому что любил ее и всякий раз выделял среди других жильцов дома.

Эта улыбка вернула Розмари чувство собственного достоинства, и что-то пробудилось и ожило в ней.

Она незаметно раскрыла сумочку, отыскала ключи и продела указательный палец в кольцо. Возле самого лифта она как бы нечаянно перевернула сумку, и из нее посыпалась на пол всякая всячина, кроме ключей, которые Розмари уже держала в руке: губная помада, монетки… В разные стороны полетели бумажки в десять и двадцать долларов. Она тупо уставилась вниз.

Доктор Сапирштейн и Ги бросились подбирать ее вещи, а она молча стояла над ними – беременная и беззащитная. Диего вышел из лифта и сочувственно щелкнул языком. Розмари прошла мимо него в кабину и нажала кнопку последнего этажа. Дверь за ней быстро закрылась.

Диего рванулся к лифту и чуть не прищемил себе пальцы. Потом яростно застучал по двери.

– Эй, миссис Вудхаус!

«Извини, Диего», – подумала она и нажала кнопку хода. Лифт послушно поехал вверх.

Сейчас она позвонит Брайану. Или Джоан, или Элизе, или Грейс Кардифф. Кому-нибудь.

Мы еще не сдались, Энди!

Розмари остановила лифт на девятом этаже, потом на шестом, потом – чуть проехав седьмой, и только потом – на самом седьмом этаже.

Быстро прошла коридор. Началась новая схватка, но она не обратила на нее внимания.

Электронное табло над дверью показывало, что один из лифтов приближается к седьмому этажу. Это доктор Сапирштейн и Ги пытаются перехватить ее. Воспользовавшись служебным лифтом, они были уже на пятом этаже.

От волнения она никак не могла попасть ключом в замочную скважину.

Но вот наконец дверь открылась, Розмари юркнула в квартиру и тут же захлопнула дверь за собой и накинула цепочку. В тот же момент Ги сунул в замок свой собственный ключ. Дверь приоткрылась, но натянувшаяся цепочка удерживала ее.

– Открой, Ро, – тихо попросил Ги.

– Иди к черту!

– Я ничего плохого тебе не сделаю, милая.

– Ты пообещал им ребенка. Убирайся!

– Я ничего им не обещал. О чем ты говоришь? Кому обещал?

– Розмари… – начал доктор Сапирштейн.

– И вы тоже убирайтесь.

– По-моему, ты придумала, что против тебя есть какой-то заговор.

– Убирайтесь оба! – Она захлопнула дверь и повернула замок.

Его не стали пытаться открыть вновь.

Она отступила назад, не спуская с двери глаз, а затем направилась в спальню.

Было уже полдесятого.

Розмари не помнила телефона Брайана, а записная книжка осталась в вестибюле или уже лежала в кармане у Ги, нужно было просить телефонистку сперва связаться со справочной в Омахе. Когда телефон был выяснен, оказалось, что никого нет дома.

– Может быть, минут через двадцать еще раз попробовать? – опросила телефонистка.

– Да, пожалуйста. Попробуйте еще раз через пять минут.

– Через пять минут не могу, но через двадцать обязательно попробую, если вы хотите.

– Да, пожалуйста, – ответила Розмари и повесила трубку.

Она позвонила Джоан, но ее тоже не оказалось дома.

Телефон Элизы и Хьюга никак не вспоминался. В справочной выясняли его целых полчаса. Наконец она дозвонилась, и ночной портье ответил ей, что они уехали на уик-энд.

– А можно им как-нибудь позвонить? У меня очень срочное дело.

– Это секретарь мистера Дунстана?

– Нет, я их близкая подруга. Мне очень важно немедленно поговорить с ними.

– Они уехали на Фэйер-Айленд. Но я могу дать вам номер телефона.

– Пожалуйста.

Розмари запомнила его и хотела уже набрать, как вдруг услышала в коридоре шепот и приглушенные шаги по ковру. Она встала.

В комнату вошли Ги и мистер Фаунтэн.

– Милая, мы не сделаем тебе ничего плохого, – начал Ги. За его, спиной стоял доктор Сапирштейн с готовым шприцем в руке, с иголки капала прозрачная жидкость, большой палец уже лежал на поршне. Здесь же были доктор Шанд, миссис Фаунтэн и миссис Гилмор.

– Мы твои друзья, – сказала миссис Гилмор, а миссис Фаунтэн добавила: – Не надо ничего бояться, честное слово.

– Это легкое успокоительное средство, – объяснил доктор Сапирштейн. – Чтобы ты не волновалась и уснула.

Она стояла в узком проходе между кроватью и стеной – такая большая, что никак уже не могла ускользнуть от них.

Ее обступили со всех сторон.

– Ты же знаешь, я никому не дам обидеть тебя, Ро, – улыбнулся Ги.

Но тут она взяла телефон и с силой ударила им мужа по голове.

Ги схватил ее за руку, а мистер Фаунтэн – за другую. Телефон упал, и ее повалили на кровать, придавив с неожиданно грубой силой.

– Помогите мне, кто-ни… – выкрикнула Розмари, но тут ей заткнули рот платком или какой-то мягкой тряпкой и крепкой рукой сжали подбородок.

Ее оттащили от кровати, чтобы было удобней для доктора Сапирштейна, который все это время стоял наготове со шприцем и ватным тампоном. Началась очередная схватка, гораздо сильней предыдущих, и от боли и отчаяния она закрыла глаза, затаила дыхание, а потом начала отрывисто и часто втягивать воздух через ноздри. Чья-то рука коснулась ее живота, и доктор Сапирштейн сказал:

– Погодите-ка, погодите-ка! У нас уже начались роды!

Наступила тишина, и кто-то вдали зловещим шепотом произнес:

– Она рожает!

» Открыв глаза, Розмари уставилась на доктора Сапирштейна, тяжело дыша через нос. Живот немного расслабился. Доктор пристально посмотрел на нее и вдруг схватил за руку, которую уже держал мистер Фаунтэн, и сделал укол.

Она боялась пошевелиться.

Сапирштейн вынул иглу и протер место укола ватой.

Женщина повернулась к кровати.

К а к, з д е с ь?

Неужели здесь?

– Я должна была рожать в госпитале для врачей! С медсестрами, докторами, современным оборудованием и полной стерильностью!

Ее удерживали, а она отчаянно пыталась вырваться.

– Клянусь Богом, все будет хорошо! – шептал Ги. – Клянусь Богом, все будет просто замечательно! Перестань драться, Ро, пожалуйста. Даю тебе слово чести, что с тобой ничего не случится. Все будет в полном порядке!

И тут началась еще одна схватка.