– Итак, – сказал Келлер, – я остановился в отеле «Палас», – несмотря на громкое название, «Палас» был самым маленьким и самым дешевым из трех отелей Нойштадта. – Меня вы можете посещать только в одном случае: если я вас вызову. В любое другое время вы не имеете права подходить к отелю ближе, чем на сто метров. Ясно? Что бы ни произошло: Америка выиграла войну, Гитлер застрелился, лейтенант Вальдхайм женился, и прочее. Это во-первых.

– Ясно, – ответил Гертнер. – Как вы будете связываться с нами?

– Найду способ. Теперь следующее: я знаю, что вам не терпится начать действия. Я прекрасно понимаю вас, но придется еще немного повременить – завтрашним рейсом из Берлина мне должны доставить кое-какие документы, без которых я не могу начинать. Поэтому до завтра – никакой подготовки к операции, тем более, – он перевел взгляд холодных голубых глаз на лейтенанта Вальдхайма, – никакой самодеятельности. Я категорически запрещаю без моего ведома заниматься хоть чем-то, имеющим отношение к операции. Это во-вторых.

– И это ясно.

– Замечательно. А теперь, – он слегка улыбнулся, – у меня есть две просьбы. Будем считать, что это в-третьих и в-четвертых.

– Слушаю, – Алекс поднялся с дивана.

– В-третьих – чаю, а в-четвертых – ознакомьте меня с вашими предварительными идеями.

– Мы планировали провести акцию… – начал Гертнер.

– Сначала чаю, пожалуйста, – перебил его Келлер.

– Прошу прощения, – Алекс вышел в кухню.

– Вам действительно интересны наши идеи? – спросил Вальдхайм.

– Почему вы спрашиваете?

– Мне показалось, что вы изначально считаете нас ни на что не способными, – вызывающим тоном объяснил лейтенант.

Вольфганг Келлер засмеялся.

– Напротив, лейтенант, я считаю вас способными на очень многое. Просто мне не хочется, чтобы ваши способности пропали раньше времени.

Вошел Алекс, держа в руках поднос с тремя чайными чашками.

– Благодарю… Вот теперь я готов вас выслушать.

Гертнер немного подумал, собираясь с мыслями.

– Все, что относится к операции, я подробно изложил в шифровке, отправленной нами в Центр, – сказал он.

– Я внимательно ознакомился с нею, – заметил Келлер. – Но хотел бы прослушать все еще раз. Если это, конечно, не кажется вам затруднительным.

– Разумеется, нет. Наша группа спланировала уничтожение рейхскомиссара Восточных земель группенфюрера СС Франца фон Шредера, – начал он. – Как вам должно быть известно, мы приняли это решение три месяца назад, и оно было одобрено Центром.

Келлер молча кивнул и отпил немного из чашки.

– Ликвидация группенфюрера СС фон Шредера – часть плана «Возмездие.» Наша группа приговорила к смертной казни за…

– Мне все это известно, продолжайте.

– Взрывное устройство готово. Все необходимые планы выполнены – план резиденции, план здания самого Рейхскомиссариата. Я могу представить их немедленно.

– Представите, Алекс, представите, но сейчас – продолжайте.

– Существует вероятность преждевременного обнаружения взрывного устройства, – продолжил Гертнер. – После нескольких покушений на фон Шредера, имевших место в начале этого года, он усилил меры безопасности.

– Нескольких?

– Мне известно о трех попытках.

– Эти попытки были, каким-то образом, связаны с деятельностью вашей группы?

– Что вы! Не знаю, может быть мы и производим со стороны впечатление недисциплинированных людей, но…

– С чьей же стороны имели место эти попытки?

Гертнер покачал головой.

– Нам не удалось установить выйти на контакт с этими людьми. Я полагаю, что это диверсионные группы из-за Урала.

– Жаль… – задумчиво сказал Келлер. – Жаль, что вы не смогли установить… Нет-нет, я не высказываю никаких претензий, продолжайте.

– Во всяком случае, попытки оказались неудачными. Но нам они осложнили подготовку. Рейхскомиссар стал стократно осторожен. Первоначальные планы пришлось похоронить. Остался тот, о котором я сообщал в Центр и о котором только что сообщил вам. Взрыв в личных апартаментах, причем рассчитанный по времени с точностью до секунды. Нам пришлось собрать подробнейшие сведения о распорядке дня фон Шредера, о его личных привычках… – он немного замялся. – Именно в этом нам неоценимую помощь оказала Ольга. теперь вся надежда только на нее.

– Ага! – Келлер отставил полупустую чашку. – Вот теперь-то вы и расскажете мне все об этом вашем… агенте, – он насмешливо покосился на зардевшегося лейтенанта.

– Разумеется, – Гертнер тоже взглянул на товарища. – Ольга работает в секретариате рейхскомиссара и пользуется там доверием.

– Вот как?

– Да. Из всего штата секретариата она дольше всех работает с фон Шредером.

– Очень существенно, – Келлер кивнул. По его лицу непонятно было, как он относится ко всему сказанному. – Может быть, вы расскажете, каким образом она оказалась в вашей группе?

– Все очень просто, – вмешался Вальдхайм. – Ольга – русская.

– Вот как? – Вольфганг Келлер насмешливо прищурился. – Я понял это уже по имени.

– Это не имя, Вольфганг, это псевдоним. Вообще-то она Маргарита Готтберг.

– То есть, немка?

– Нет, господин Келлер. В возрасте восьми лет она была подвергнута насильственной германизации. Тогда это уже начали осуществлять с использованием методов гипнотического внушения, и…

– Все это я знаю, – перебил его Вольфганг Келлер. – Это вы, как раз, сообщили в Центр. Но я не нашел главного в вашем сообщении: каким образом вы проверили эти сведения. И проверяли ли вы их вообще? Насколько я понимаю, речь идет о человеке, ответственном за всю операцию. Вы указали, что именно она должна будет установить взрывное устройство в спальне рейхскомиссара.

– Мы проверяли, – снова заговорил Гертнер. – У нас есть связи в гестапо. Мы имели возможность ознакомиться с досье Ольги. Все в точности соответствовало ее рассказу. Даже название учебного лагеря для русских детей, отобранных при участии специалистов расового отдела партии.

– Прекрасно, – Вольфганг кивнул. – Этого было бы достаточно в любом случае. Кроме одного.

– Какого именно?

– Если Ольга является агентом гестапо, ее досье, естественно, было препарировано соответствующим образом. Поэтому, с вашего позволения, Алекс, я проведу еще одну небольшую проверку.

На лице Гертнера появилось выражение легкого неудовольствия, но он не стал возражать.

– Очень хорошо, – сказал Келлер. – Я хочу видеть ее завтра же вечером. Вместе с вами, разумеется. Только после этого я приму окончательное решение. А сейчас… – Келлер поднялся. – Благодарю за чай и за информацию. Провожать меня не нужно. Надеюсь, вы понимаете, что Ольга не должна знать, к кому и зачем идет.

– Вас зовут Маргарита Готтберг?

– Нет, меня зовут Ольга Зимина.

– Очень хорошо, – Вольфганг Келлер улыбнулся. – В таком случае, расскажите мне о своей жизни. О своей прежней жизни.

Квартира Алекса Гертнера явно не была приспособлена для многочисленных сборищ, даже те четверо, которые собрались сегодня, казалось, чувствовали себя неловко в крохотной комнатке. Во всяком случае, лейтенант Вальдхайм, то и дело, уходил в кухню. Не исключено, впрочем, что это было связано с общим чувством неловкости, так или иначе, разделявшимся всеми присутствующими. Даже улыбавшийся беспечной и умиротворяющей улыбкой Келлер, то и дело, неизвестно зачем, поглядывал на наручные часы. Менее всех казалась встревоженной Ольга, она же – Маргарита Готтберг.

– Что именно вас интересует, господин Келлер? – спросила она равнодушным голосом. Строгий черный костюм и белая блуза как нельзя лучше гармонировали с абсолютно спокойным выражением ее лица.

– Называйте меня Вольфганг, вы же слышали – я ваш новый товарищ, я бы хотел лучше узнать вас…

Фраза прозвучала несколько двусмысленно, вернувшийся из кухни Макс кашлянул. Ольга, казалось, не заметила этого.

– Хорошо, Вольфганг. Так с чего же мне начать?

– С чего и следует, – Келлер посерьезнел. – С самого начала, – он снова посмотрел на часы.