Стоящий над своим раненым собратом третий Ушан, находящийся в помещении, что-то пролаял, указывая окровавленной саблей на пленных, а потом резко схватил лемута за уши и перерезал тому горло.
— Вот это да! — вскричал Аграв, наблюдавший концовку этой сцены с колен. Шатаясь, он поднялся, подошел к замершему с раскрытым ртом Вагру и облокотился на его плечо. Тот покачнулся, хрипло откашлялся и сказал, обращаясь ко вновь заголосившим пленным:
— Эй, вы! Оставьте этого желтого в покое. Он только что спас всех нас от смерти!
Ушан же совершенно по-человечески встал на колени, склонил голову над павшим и высоким голосом трижды провыл. Скорбный вой на миг полностью заполнил собой притихшую темницу Мертвой Балки.
Закончив этот нечеловеческий погребальный обряд, лемут поднялся, подобрал саблю и уставился на лесорубов.
Вагр готов был поклясться, что прочел в звериных глазах загадочной твари боль и муку. Мохнатые уши шевельнулись, а из пасти раздался лай. Потом лемут махнул саблей в сторону прикованных к стенам тел, и пошел прямо на живых скелетов, глядя словно сквозь них.
— Дайте пройти! — в один голос крикнули лесорубы, но и без того пленные молча раздались в стороны, когда желтое существо прошествовало мимо них. Ушан еще раз оглянулся, и молча уставился наверх. С полуразобранной крыши ему спустили узловатую веревку. Вытерев саблю о серую шкуру поверженного лемута и засунув ее за самый настоящий кожаный пояс, Желтый Ушан быстро взобрался наверх и исчез из виду.
— Наверное, он предоставил заботу о пленных нам, — задумчиво протянул Вагр, и Аграв молча кивнул.
В следующий миг живые скелеты стали один за другим валиться на пол. Горячка схватки высосала из этих еле живых тел последние остатки сил. Лесорубы чувствовали себя не лучше. Они некоторое время просто стояли, прислонясь к бревнам тюрьмы, и созерцая ужасную картину побоища. Случись сейчас в темнице пара живых лемутов из гарнизона, они без труда бы смогли перерезать обессиленных людей.
Аграв обошел темницу, и убедился: набросившиеся на тюремщиков несчастные настолько измождены и изранены, что потеряли сознание. На его взгляд ни один из них не проживет и часа. И без того не очень ясно, как жизнь ютится в этих лоскутьях гниющей плоти.
Вагр в это время внимательно осмотрел убитых лемутов и добил саблей мертвого Ушана еще шевелившихся. Чернобородому лесорубу совершенно не хотелось, чтобы один из притворившихся или пришедших в себя после ранения тварей кинулась ему на плечи.
Возле одного из лемутов Аграв долго стоял, задумчиво поигрывая саблей. Это был неизвестный ему вид порождения Смерти: длинное тощее тело, совершенно кошачья морда, странного разреза закатившиеся глаза. Тварь получила несколько колотых и рубленных ран, шкура подверглась немыслимому количеству ударов когтистых лап. Тем не менее, лемут все еще дышал. Смутило Рыжего то, что умирающий продолжал сжимать в лапах шею задушенного им Волосатого Ревуна. Осмотрев ближайшие к «коту» трупы, Аграв пришел к выводу, что данный лемут почему-то участвовал в нападении на тюремщиков. Догадку подтвердили браслеты от кандалов, стягивающие тонкие запястья лемута. Пожав плечами, Аграв отложил саблю и оттащил странную находку к вздрагивающим от боли раненым людям, потерявшим сознание.
— Потом разберемся, — сказал Рыжий удивленному его действиями Вагру. Тот махнул рукой — по характеру ран Бородачу показалось несомненным: мутант вскоре испустит дух.
В это время сверху послышались характерные лающие звуки, возвещающие о присутствии Ушанов. Действительно, пара представителей штурмовавших форт заглянула в лаз. Вагр помахал им рукой и слабо улыбнулся, не зная, как выразить удивительным союзникам людей слова благодарности. Те же, похоже, совершенно не обратили на него внимания. Они стали опускать вниз длинные багры, оснащенные на концах прочными костяными крюками.
— Понятно, — заключил Аграв, поглядев на багры. — Давай подтаскивать падаль. Я стану цеплять.
Изрубленные тела Людей-Крыс, Волосатых Ревунов и одного существа, похожего на росомаху, стали одно за другим исчезать вверху. Ушаны довольно ловко орудовали своими крючьями, и вскоре в помещении стало просторнее.
Неприятная и монотонная работа вскоре закончилась, и Ушаны исчезли. Безразлично слушали тяжело дышащие друзья, как грохочут по крыше их помощники, сбрасывая трупы в проход между домами.
— Жрать они их, что ли, будут? — спросил Аграв. Он чувствовал, что через некоторое время сам потеряет сознание от усталости, боли, духоты и ран, разглядеть которые под коркой быстро сворачивающейся своей и чужой крови не представлялось возможным.
— Какая разница. Попробуем освободить тех, кто еще жив. Ума только не приложу, как мы их сможем вытащить отсюда.
Вагр двинулся к одному из прикованных к стене пленников, постанывая от боли, которая расползалась по всей поверхности тела. Сейчас он мечтал окунуться в прохладную воду лесной реки и отмокать в ней часами и сутками, пить ее, плескаться, словно ребенок. А еще лучше сейчас проснуться и понять, что все случившееся с самого утра — лишь кошмарный сон.
Пока оба лесоруба сбивали цепи с пленных, убеждаясь, что большинство из них мертвы или умирают, раздались монотонные удары в стену. Повернувшись в ту сторону, Вагр разглядел в полутьме дверцу, закрытую на хитрый стальной замок. Да, слуги Нечистого умели все делать на совесть. Ничем помочь орудующим снаружи союзником лесорубы не могли.
— Сами справятся! — ворчливо воскликнул Аграв, и в этот миг один из пленных забормотал. Оба друга метнулись в ту сторону. У самой стены лежал человек, наверняка участвовавший в битве, но потерявший в самом ее начале, еще до прибытия флоридян, слишком много сил. Пока Вагр хлопотал возле седовласого пленного, бормотавшего слова какого-то неизвестного языка, Аграв осколком кости разжал зубы раненому, и стал вливать в горло дурно пахнущую жидкость.
— Что это? — с отвращением принюхиваясь с льющемуся из глиняной бутыли спросил Вагр.
— У дохлого крысенка взял из заплечного мешка, — ответил сосредоточенный Аграв.
— Может, это яд… или кровь…
Вагр еще раз с сомнением принюхался.
— Это выпивка, хоть и дрянная, — ответил Аграв, отшвыривая в сторону опустевшую бутыль. Та разбилась о стену и обсыпала одного из недавно умерших людей соколками.
— Откуда ты знаешь?
— Сам попробовал, — пришел короткий ответ. Вагр, подавив позыв тошноты, оставил эти слова без ответа, начав шлепать застонавшего седовласого пленного по щекам. Тело старика было страшно изранено. Похоже, этого пленника слуги Нечистого терзали с особой жестокостью. Однако мужчина, казавшийся отнюдь не юнцом, выглядел все же намного лучше, чем молодые пленники, тела которых некогда бугрились мышцами. Эти вздрагивали при малейшей попытки Вагра или Аграва совершить любое резкое движение, замирали, как будто пред ними неожиданно вспыхнуло нестерпимо яркое солнце, а то и вовсе закрывали ладонями глаза и принимались стонать, словно их ударили. В исковерканных душах страх боли и след унижений развеется не скоро, одновременно подумали побратимы. Старик же их поразил. Едва разобравшись, что его освободили и поблизости нет мучителей, седобородый пополз по земле. Каждое движение отдавалось в истерзанных пытками конечностях нестерпимой болью, но он полз, цепляясь за малейшие выступы на поверхности пола, а лесорубы в растерянности переглядывались. Еще несколько конвульсивных рывков, и старик упрется в стену каземата. Но он остановился, слепо поводил глазами из стороны в сторону, и вдруг рывком перевернулся на живот.
Теперь Вагр обратил внимание, что этот странный человек точно вполз в прямоугольник солнечного света, образованный лучами, льющимися в темницу через дыру, проделанную в потолке, ни разу не подняв лица от земли. Старик стонал от боли, по телу прокатывались волны конвульсий, в тощей груди что-то хрипело, словно ему в легкие насыпали песок. Но выражение лица его сделалось спокойным.
Времени любоваться причудами старика не было. Аграв склонился над очередным пленником, который казался мертвым. Довольно молодой и в свое время весьма сильный человек с бронзово-красной кожей и совершенно птичьим профилем. Человек казался истощенным в еще большей степени, чем остальные. На виске его выделялся страшный синий кровоподтек, покрытый сетью алых трещинок, сочащихся сукровицей. Он оказался не связанным. Похоже, кто-то его сильно ударил и оставил лежать прямо на полу, решив, что убил.
