Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Сергей послушно достал пылесос, размотал провод, методично начал осматривать стены гримерной.

— Слушай, это… втыкать куда? — наконец изрек он.

— Сказать… куда? Или сам сообразишь.

— Розетки нет.

— В коридоре она. Возьми удлинитель и смело втыкай.

На стене защелкал динамик местной трансляции, раздался хриплый женский голос: «Раз!.. Два!.. Три!.. Четыре!..».

— Наша Нора! Ничего голосок, а? Мертвого разбудит, — усмехнулась Наталья. — Ходят слухи, она счет дальше пяти не знает!

Сергей никак не среагировал, он педантично тянул из коридора провод для подключения пылесоса.

— Сергунчик! Давай, пока силы есть, стол сдвинем! Во-от сюда!

Сергей аккуратно поставил в стене пылесос и подошел к огромному столу, задвинутому в угол. На нем Наталья намеревалась гладить.

Потом они довольно долго двигали стол. Из одного угла гримерной в другой. Наталью ни один из углов не устраивал. В раздумье она остановилась посреди гримерной, что-то соображала, прикидывала.

— Наташ! Ты с ней… с самой давно знакома?

Наталья повернулась к парню, вопросительно подняла брови. Тот кивнул на яркую цветную афишу Мальвины, висевшую у двери.

— С Мальвой? С детства. В одном детском доме куковали. На одном горшке сидели. Чего ухмыляешься?

— Так, ничего, — пожал плечами Сергей. — Вдвоем на одном горшке. Одновременно, что ли?

— Давай стол на прежнее место! У тебя, между прочим, патологическое воображение. Взяли!

Пока двигали стол на прежнее место, оба молчали. Как зверушки, настороженно присматривались друг к другу, принюхивались.

Из динамика опять раздался хриплый женский голос: «Раз!.. Два!.. Три!.. Четыре!.. Раз!.. Два!.. Три!.. Четыре!»

Как только задвинули стол на прежнее место, Сергей спросил:

— Она в жизни такая же?

— Как в телевизоре, что ли? Ага. Даже лучше. Все зависит от телевизора. Опять ухмыляешься? Смотри, при Мальвине не вякни чего. Она этого терпеть не может. Я, между прочим, тоже. Учти это.

— Что?

— То самое. Ухмылки вот эти твои… наглые.

— Это от зажима.

— Не такой ты застенчивый, каким прикидываешься. Я женщина опытная. Во всех отношениях. Теперь во-он тот чемодан, давай сюда!

Сергей поднял за ручку самый большой чемодан и преувеличенно выпучил глаза. Якобы, от непомерной тяжести.

— Золотые слитки, да? — опять ухмыльнулся он.

— Костюмы, обувь. Чем талантливей певица, тем больше у нее костюмов. Понял?

— Понял, — засмеялся Сергей. — Чем бездарней, тем меньше. У кого совсем таланта нет, те что, стриптиз показывают?

Наталья уже раскладывала на столике Мальвины баночки, скляночки, пудреницы и парики. Она на секунду замерла. Терпеть не могла, когда по ее адресу иронизировали. Медленно повернулась к Сергею и, скрестив на груди руки, прищурилась.

Все в группе знали. Если Наталья щурится, жди грозы. Сергей этого не знал. Продолжал разматывать провод от пылесоса.

— Ты как к нам попал? Игорь на работу берет за деньги или совсем тупых.

— Игорь, это кто?

— Здрасте, я ваша тетя! Игорь Николаевич! Продюсер, кормилец, отец родной. Ты как к нему попал?

— Он меня на машине сбил.

— Головой сильно ударился?

— Плечом. Слегка.

— Значит, не за деньги.

— Значит, я тупой. Спасибо.

Наталья несколько секунд помолчала, но щуриться перестала. Потом даже улыбнулась. Что перед репетицией случалось крайне редко.

— Ну-ка, подойди сюда!

— Зачем? — недоуменно спросил Сергей.

— Для дела. От тебя нафталином пахнет?

— От пиджака. Бабушка, чтоб не испортился, чтоб моль не съела…

— Понимаю! — продолжала улыбаться Наталья. — Между прочим, нафталин терпеть не могу! У меня на него аллергия! По всему телу красные пятна. Показать? Подойди, подойди! Ближе!

— Ты же не любишь нафталин.

— Опять ухмыляешься? Не бойся, не укушу!

Сергей подошел к ней почти вплотную. Неожиданно Наталья достала из-за спины баллон с дезодорантом и обрызгала его с ног до головы. Сергей отскочил в сторону, начал отряхиваться как собака.

— Ты что, сбрендила!? Женским дезодорантом!

— Любимый запах Мальвины. Хочу, чтоб ты ей понравился.

— Подумает еще, голубой.

— Ну, это тебе это не угрожает.

— Хороший пиджак испортила… — недовольно пробормотал он.

В это мгновение в гримерную без стука вошел невысокий, щуплый мужчина с явно испитым лицом. Одет он был, как подросток из неблагополучной семьи. Кроссовки, джинсы, футболка с надписью «Адидас».

— Общий привет! — натужено улыбаясь, громко сказал он. И опустился в кресло прямо у двери.

— Только тебя не хватало! — зашипела Наталья. — Каким поганым ветром?

— Я не к тебе, к Мальвине! Кстати, где она?

Наталья бросила взгляд на часы и пожала плечами.

Надя гнала свой раздолбанный «Форд» на предельной скорости по Ново-Рижскому шоссе в сторону Волоколамска. Ранним утром, еще глаза продрать не успела, сидела на кухне и глотала обжигающий кофе, когда во входную дверь раздался звонок.

Какой-то короткий, робкий, неуверенный.

«Мать вашу!!!» — мелькнуло в голове у звезды. «Сейчас я вас научу уважать неприкосновенность частной собственности!». Она была абсолютно уверена, за дверью вконец обнаглевшие фанатки. Даже не накинув халат, прямо в ночной рубашке, схватила швабру и распахнула входную дверь. Но это были не фанатки.

На лестничной площадке стояли двое. Мальчик и девочка. Лет двенадцати. Оба почти с одинаковыми стрижками, оба в синих джинсах и белых рубашках с закатанными рукавами. И выражение глаз у обоих было одинаковым.

«Свои! Детдомовские!» — молнией пронеслось в голове Нади. «Своих» Надя узнавала в любой толпе мгновенно. В глазах у «своих» в любом возрасте пульсирует вопрос: «Вы меня не обидите?».

Надя сильно выдохнула, отставила швабру в сторону.

— Квартиру убираю. Вам чего?

— Простите, Надежда Соломатина здесь живет? — спросила девочка. И покраснела. Наверняка, наслушалась об ее успехах на эстраде. Может, даже диски собирает.

— У нас поручение, — вежливо, но строго сказал мальчик.

— Проходите! — ответила Надя и посторонилась, пропуская их в узкий коридор. — На кухню. Чай пить будем.

— Нам некогда. Нас автобус ждет.

— Мы на экскурсию приехали.

— Отвали! Подождет ваш автобус, не развалится.

Надя почти насильно втолкнула обоих на кухню, усадила за стол, поставила перед каждым по большой чашке. На середину стола грохнула из холодильника огромный торт, который с вечера купила для реквизиторши Сони. У той сегодня юбилей. Тридцать лет на эстраде.

— Нам, правда, некогда. Мы по делу.

— Чай с тортом и есть самое важное дело. Отвали!

Надя моментально плеснула кипятку в чашки, бросила по пакетику «Липтон» и принялась резать торт. Для Сони придется покупать еще один. Раз обещала, то обещала.

— Что там у вас?

— Поручение.

— Это я уже поняла. Какое?

— Передать вам письмо.

Мальчик встал со стула, достал из кармана слегка помятый конверт и протянул Наде. Девочка, не мигая, смотрела на афишу «Мальвина», прикрепленную к двери кухни.

— Копайте! — кивнув на куски торта, приказала Надя.

Стриженая парочка тут же принялась копать.

Взяв письмо, Надя ушла в комнату и плюхнулась на еще незастеленную тахту. Сунула в рот сигарету, щелкнула зажигалкой. Привычку курить на голодный желудок она не собиралась бросать.

Письмо было из Волоколамска от старшей воспитательницы Ларисы Васильевны Гонзалес. Их с Натальей второй матери. Бабу Лору любили все воспитанники. Ходили за ней хвостом, только ей доверяли свои мечты и тайны. «ЛорВася» никого не обделяла вниманием, находила минутку каждого подгладить по стриженой голове, сказать нужное слово, а если требовала ситуация, и по затылку треснуть. Но так, слегка, ничуть не больно.

«Наденька! Я совсем плоха. Лежу на больничной койке в нашей районной больнице № 2. Чувствую, осталось недолго мучиться. Как получишь письмо, немедленно приезжай. Нужно сообщить тебе нечто очень важное. Твоя баба Лора».

6
{"b":"172761","o":1}