Между тем, еще через двадцать минут, из дежурной части опять вышла длинноволосая блондинка в темных очках и светлых брюках. Теперь уже в сопровождении двух матросов в тельняшках. Старого и молодого. Оба были с побитыми мордами. Блондинка запихнула их на заднее сиденье и, опять распугав стаю голубей, укатила на своем «Форде».

Перед домом Нади на Олимпийском проспекте, если смотреть из окон ее квартиры, слева, между миниатюрной детской площадкой и громадой гостиницы «Ренессанс», возвышается небольшой бугор. На нем обычно собачники выгуливают своих питомцев, зимой дети катаются с него на санках и лыжах. С него видна часть проспекта и отлично просматривается весь двор.

К вечеру того же дня склочная надина соседка по подъезду, в цветастом домашнем халате демонстративно прогуливалась со спаниелем взад-вперед по бугру. И судорожно прислушивалась к разговору парочки, сидящей прямо на траве, на краю бугра. Но ничего не могла расслышать. Что неудивительно. Поскольку никакого разговора не было вовсе.

Надя и Сергей сидели рядом, почти касаясь плечами, и молчали.

Соседка в цветастом халате еще некоторое время прогуливалась за их спинами. И опять ничего не могла расслышать. Только уходя с прогулки, демонстративно проходя рядом, раздраженно дергая за поводок спаниеля, услышала всего одну фразу.

— Очень ты меня обидел, Сереженька.

Если б соседка чуть задержалась, то услышала бы еще:

— Меня нельзя обижать. Я вся из кусочков склеена.

Склочная соседка в цветастом халате этого слышать уже не могла. Она уже распахнула дверь, втащила непокорного спаниеля в подъезд и решительно пошла к лифту.

Надя и Сергей еще долго сидели рядом и молчали. С высоты бугра было видно, над потоком машин по проспекту, над деревьями и кустами Екатерининского парка, над крышами домов города клубились, извивались, будто играя друг с другом, полупрозрачные потоки дымной мглы.

Торфяные пожары в Подмосковье ширились, захватывали все новые и новые пространства. Под Шатурой дотла сгорело несколько деревень и без счета дачных домиков. Пожарные машины с воем возили воду из другого района. Поскольку все водоемы пересохли еще в начале лета. Власти, несмотря на мобилизацию всех средств, никак не могли взять ситуацию под контроль. Подключили военных из подмосковных гарнизонов, но что могут солдатики с лопатами и топорами против сплошной стены огня. Чуть не погиб один из трактористов, когда его трактор посреди ровного поля вдруг провалился под землю и оказался в плену огня. Самолеты и вертолеты, распыляющие воду над лесными и торфяными пожарами, явно не справлялись.

Темная полоса грозовых туч, каждое утро на горизонте кольцом окружавшее город, к вечеру распадалась, рассасывалась и исчезала вовсе. Так и не проронив ни капли, ни на расплавленный асфальт города, ни на иссохщиеся земли пригорода.

Надя поднялась с травы и, не оглядываясь, пошла к подъезду. Сзади на ее светлых трюках от долгого сидения на траве отпечатались несколько зеленых полос, но она не заметила этого. Не почувствовала, не обратила внимания. Не отряхнулась, даже не провела сзади рукой. Почему-то именно эти, заметные зеленые полосы сзади на брюках, больнее всего резанули Сергея. Они делали Надю, несмотря на гордо вскинутую голову и независимый вид, растерянной и незащищенной.

Сергей, который день не вылезал из своего гаража. Решил довести до ума «копейку». С его руками это только дело времени. Хотя работы было невпроворот. В тот день он выкатил «копейку» из гаража и поставил в двух метрах от ворот, между своим боксом и одинокой сосной, возвышавшейся над всем гаражным городком. Изредка на сосну прилетал дятел и часами долбил по ней без устали и перерыва на обед, демонстрируя автолюбителям пример усердия и трудолюбия.

Сергей домкратом поднял машину, снял колеса, поставил «копейку» на кирпичи. Для верности на месте правого заднего колеса оставил еще и домкрат. Возиться с машиной предстояло не один день. Двигатель перебрать, новые амортизаторы поставить, заменить диск сцепления, задние барабаны, тормозные колодки передних колес, аккумулятор…. Всего и не перечислить. А денег кот наплакал. Вот тут и вертись.

Перерыв на обед Сергей решил устроить по расписанию, ровно в двенадцать. Попросил соседа по гаражу присмотреть за машиной и направился к дому. Гараж находился в двух шагах от кирпичной четырехэтажки.

Сергей увидел «Форд» Мальвины у своего подъезда и остановился, как вкопанный в землю столб. Машину он мог узнать мгновенно из нескольких тысяч подобных. Хотя и ездил на нем всего ничего.

Он подошел к «Форду», похлопал его по пыльному капоту.

«Не повезло тебе, старик, с хозяйкой!» — раздраженно подумал Сергей, глядя на неухоженного и вконец заезженного многолошадного товарища. «Жопа с ручкой она у тебя. Ничего больше».

В большой комнате, (в «гостиной», как называла ее Ксения Федоровна, хотя проживала в ней одна), за столом, покрытым белой скатертью, сидела бабушка и Надя. Они пили чай и вели светскую беседу. Даже не повернули голов в его сторону, когда Сергей появился на пороге. Обе сделали вид, что не замечают.

Сергей пошел в ванную, зажег газовую колонку и долго с хозяйственным мылом мыл руки. Стиральный порошок кончился, им можно руки отмыть от любой автомобильно-ремонтной грязи в одну секунду. Потом пошел в свою комнату и завалился на диван. Лежал, смотрел в потолок и ни о чем не думал. В голове была торичеллиева пустота.

— Сережа! Иди пить чай! — послышался из «гостиной» бархатный голос Ксении Федоровны. Как и каждая учительница, бабушка умела прикинуться не только одуванчиком или выпускницей смольного института. Могла явить окружающим трехголового змея Горыныча или мадам Стороженко из «Одинокого паруса» Катаева. Все зависело от конкретных обстоятельств на конкретном уроке в конкретном классе. Если бабушка ворковала бархатным голосом, стало быть, собеседница ей импонировала. Короче, вернувшись в «гостиную», Сергей столкнулся с самой натуральной обструкцией, которую ему преподнесли на блюдечке с голубой каемочкой две воркующие голубки. Бабушка и Надя. Они просто не замечали его. Сергей глотал горячий чай и чувствовал себя полным идиотом. Кстати, его блюдечко было с зеленой каемочкой, а не с голубой. Но от этого было ничуть не легче.

— Наденька! Что вы! Варенье из крыжовника варить проще пареной репы. Я вас научу в два счета. Берете два килограмма сахарного песку…

Соседом Сергея по гаражу был Лийв. Вилли Лийв. Уроженец славного города Таллинна. Лет двадцать назад по делам своего предприятия, он ежемесячно катался в командировки в Москву. Со временем промежутки между командировками становились все короче, пребывание в столице все продолжительнее. Поскольку Вилли Лийв влюбился в свою квартирную хозяйку, темпераментную и говорливую продавщицу продуктового магазина Ларису. Но это уже совсем другая история.

Всем известно, эстонцы — самый медленноговорящий народ на планете. Если Вилли Лийв начинал что-либо говорить утром в пятницу, все со спокойной совестью уезжали на дачные участки до вечера воскресенья. Вернувшись, заставали конец фразы. Кстати, это отнюдь не означало, что Лийв так же медленно соображал. Ничего подобного. Мозги у него как раз работали очень хорошо. И вообще. Вилли Лийв был очень добрым человеком. Щедрым и отзывчивым. Всегда поможет, чем может. Последней гайкой поделится.

В тот вечер Лийв, естественно, обратил внимание на незнакомый раздолбанный «Форд», который остановился невдалеке от «Копейки» Сереги Кострюлина. Из «Форда» выскочила какая-то рыжеволосая девица в темных очках и подошла к «Копейке». Сам Серега находился внутри, что-то починял. То ли панель приборов прилаживал на место, то ли еще что… Короче, Серега из салона не вылезал.

Девица сначала что-то выясняла у Сереги, стоя рядом, потом забралась в машину. Дверца за ней захлопнулась…

Следует уточнить, все стекла «Копейки» были аккуратно заклеены газетами. Серега собирался машину красить. Так что, снаружи никто не мог видеть, что там происходит внутри салона.