Хуже было уже некуда. Надя по несколько раз в день теряла сознание. К тому же у нее обнаружилась какая-то крайне редкая группа крови. Бросили кличь, поголовно все из «Журавлика» выстроились на первом этаже больницы в очередь. Наверное, это была самая тихая в мире очередь. Подходящей оказалось группа крови только у одной, у Натальи Кочетовой. Эффектная восемнадцатилетняя Наталья, певунья и танцовщица, участница всех шефских концертов, в «Журавлике» находилась на положении «на выданье». Так именовали тех, кто по достижению совершеннолетия покидал детдом и выходил в большую взрослую жизнь. Наталья уже «била копытами», у нее было множество планов завоевания столицы. Один лучше другого.
Тут следует уточнить, восьмилетняя Надя Соломатина была замкнутой девочкой. Прилежной, старательной, но крайне застенчивой. Ни в каких шефских концертах никогда не участвовала. Поскольку совершенно не обладала никакими талантами. Не пела, не танцевала. Ей в младенчестве на одно ухо наступил медведь, на другое слоненок.
Короче, Наде перелили кровь Натальи. Наверняка, там, в небесной лаборатории в этот момент кто-то из ведущих специалистов отвернулся или просто пошел перекурить. Если сам Господь Бог на седьмой день отдыхал, стало быть, перекуры у них там тоже, непременно есть! За дело явно взялся кто-то из любознательных подмастерьев. Решил провести побочный эксперимент! Что будет, если голосовые связки одной, вместе с душевными порывами, втиснуть в оболочку другой. Но, как бы, не до конца. Чтоб связь между объектами не прерывалась. Чтоб тонкая ниточка между ними оставалась. До поры.
И произошло необъяснимое, непонятное, непостижимое… Надя Соломатина мгновенно выздоровела. Буквально уже на второй день после переливания крови, порхала по коридору больницы и танцевала что-то такое из балетного репертуара Большого театра. Никак не менее. Дальше, больше. Надя запела. Но как!!! Ее сильному, чистому, красивому голосу могла бы позавидовать любая певица. Правда, пела она абсолютно «взрослым» голосом. Что в ее восьмилетнем возрасте было просто невозможным. Любой родитель знает, в этом возрасте голосовые связки ребенка еще окончательно не сформированы. Тем не менее, факт оставался фактом. Надя Соломатина пела как вполне законченная профессиональная певица. Правда, одна тонкость. Вернее, странность, загадочность. Надя Соломатина могла петь только в том случае, если ей «помогала» Наталья. Если стояла за ее спиной, напрягалась и мысленно пела вместе с ней, всеми фибрами души посылала невидимые импульсы Наде. С того дня, когда они обе лежали в одной палате на соседних кроватях, и кровь одной медленно перетекала в ослабевший организм другой, между ними установилась необъяснимая, «кровная» связь. Наталья вскоре уехала в Москву, поступила в ПТУ, получила комнату в общежитии завода им. Войкова, но каждую субботу приезжала в «Журавлик». Занималась с Надей вокалом и пластикой. Никто этому особенно не удивлялся. Надя стала для нее, как бы, младшей сестрой и Наталья поставила перед собой вполне конкретную задачу. Сделать из Нади эстрадную звезду.
Короче, как говорил великий Николай Васильевич Гоголь, «в природе существует множество явлений, необъяснимых даже для обширного ума».
Колян Скворцов недолго утомлял своим талантом и вообще, своим присутствием Надю Соломатину. На четвертый день объявил, что выйдет прогуляться-продышаться по вечернему проспекту на полчасика, не более. Спустился на лифте до первого этажа, вышел из подъезда и… больше Надя его никогда не видела. Исчез. Растворился в большом городе. Вслед за своим другом Дергуном. Некоторое время по закулисью шоу бизнеса гуляли какие-то неясные слухи о том, что, якобы друзья рванули в Турцию. Организовывать там эстрадные представления для «новых русских». То ли в Турцию, то ли в Египет. Но толком никто ничего не знал. И постепенно слухи прекратились.
Наде каждый день кто-то звонил по телефону. Дважды, трижды в день. Молчал и даже не дышал в трубку. Очевидно, просто слушал ее голос. Надя догадывалась, кто звонит. Но инициативы не проявляла. Вежливо говорила:
— Я вас не слышу. Перезвоните, пожалуйста.
Приблизительно через неделю после последнего концерта Мальвины, ее соседи почти на всех этажах среди ночи были разбужены лихими звуками гитары и исполнением самой настоящей серенады.
— «От лунного света-а… зардел небоскло-он!
О, выйди, Надежда-а.… О, выйди, Надежда-а!!!
Скорей на ба-алко-о-он!!!» — орали дурными голосами двое изрядно нетрезвых господина под неистовые гитарные перезвоны. В свете единственного фонаря во дворе можно было разглядеть. Один совсем молоденький, худой и длинный, другой весьма преклонного возраста, коренастый и приземистый. Оба в матросских тельняшках.
Ночная серенада, (Севильянского разлива!), едва не закончилась трагически. Кто-то из озверевших соседей, этажа эдак с четырнадцатого, не ниже, швырнул прямо на головы доморощенным донжуанам горшок с цветами. Естественно, промахнулся и попал прямо на крышу новенького «Мерседеса», принадлежащего одному уголовному авторитету, проживающему в этом же доме.
Естественно, «Мерседес» взвыл голосами диких джунглей, то есть, сразу двумя сигнализациями на всю округу. Его поддержали другие четырехколесные собратья. Залаяли собаки, пронзительно закричали с балконов женщины.
Естественно, кто-то позвонил в милицию. Те приехали, хоть и на задрипанных «Жигулях», но почти мгновенно. Три добрых молодца с автоматами через плечо вылезли из машины и попытались утихомирить нарушителей тишины и общественного порядка. Не тут-то было. Недаром говорится в народе, «Нас мало, но мы в тельняшках!».
На законное требование представителей закона, «прекратить кошачьи вопли и дать трудовому народу спокойно поспать после трудового дня!» старший из матросов очень оскорбился. Даже разгневался. И дал представителям закона пару дельных советов. Смысл которых, сводился к следующему: «некоторым глухим козлам, напрочь лишенным музыкального слуха, не следует совать свои сопливые носы, в тонкие материи межличностных отношений. А то, и по шеям схлопотать можно. Враз!». Старшего из матросов мгновенно схватили за руки и попытались отнять гитару. Что было ошибкой.
— Боцмана без хрена не сожре-ешь!!! — зарычал он. Вырвался из рук блюстителей, размахнулся и изо всей силы врезал одному из них прямо гитарой по голове. Голова блюстителя оказалась крепче. Что неудивительно. Еще легендарный генерал Лебедь говорил: «Голова — это кость!». Гитара же оказалась надетой на шею этого самого блюстителя. Только жалобно струны звякнули.
Мгновенно возникла легкая потасовка. Двое матросов против троих блюстителей порядка. Старший из блюстителей, видимо, желая разрядить обстановку, достал «макарова» и пальнул вверх. Разумеется, с единственной целью, отрезвить матросов и своих коллег. Но благими намерениями, как известно…. Старший целил в небо, а попал в единственный фонарь на столбе во дворе дома. Раздался звон, двор погрузился в кромешную темноту. До ушей любознательных соседей, высунувшихся из окон и свесившихся с балконов, доносилось только сопение, гулкие удары и постоянные ссылки на чью-то мать. Слава Богу, до автоматных очередей дело не дошло.
Короче, обоих донжуанов в тельняшках заломали, повязали и увезли в ближайшее отделение милиции номер 19, что расположено во дворе одного из домов по Трифоновской улице.
А уже утром следующего дня старушки, проживающие во дворе того дома, с интересом наблюдали….
Сначала с Трифоновской во двор с визгом влетел раздолбанный «Форд» и, распугав стаю голубей на асфальте, подкатил к входу в 19-е отделение милиции. Из «Форда» выскочила эффектная блондинка в темных очках, светлых брюках и скрылась в дежурной части. Туда обычно доставлялись задержанные со всего микрорайона. Не было блондинки минут двадцать, двадцать пять. Потом она в сопровождении трех улыбчивых, вежливых и предупредительных милиционеров вышла из дежурной части и направилась к своей машине. Раскрыла багажник и вручила каждому из них по три больших полиэтиленовых пакета. Наблюдательные старушки успели разглядеть, из пакетов торчали горлышки бутылок, батоны колбасы и коробки шоколадных конфет. Вся веселая четверка опять скрылась в дежурной части. Старушки некоторое время выясняли друг у друга, какой-такой праздник они пропустили? Вроде, День милиции будет только осенью. Может, какой-то новый объявлен демократами?
