— Колян! — невинным голосом попросила она. — Почитай мне, пожалуйста, свои любимые стихи.
Колян, естественно, не уловил ее иронии. Воспринял всерьез. Откинул с лица одеяло, сел на кушетке по-турецки, выпрямил спину и изготовился читать. Правда, перед этим несколько секунд недоверчивым взглядом сверлил Надю. Надя достойно выдержала это испытание. Вообще, поэты в подавляющем большинстве, когда речь заходит об их стихотворчестве, теряют чувство юмора. Напрочь.
И Колян начал читать. Прикрыв глаза и слегка покачиваясь из стороны в сторону. Что-то такое, с восточными мотивами. С оазисами и верблюдами. Как только он прикрыл глаза, и из его рта поползли караваны верблюдов, Надя перестала слушать. В ее ушах опять зазвучали скрипки «Вивальди оркестра». А сама она плавно переместилась на поляну загородного особняка, где за праздничным столом продолжалось свадебное пиршество.
«Спонсор» Эльхан Хамбудагов назначил встречу Дергуну на улице. У подземного перехода, рядом с выходом из метро «Сухаревская». Это было плохим признаком. Обычно встречи проходили в одном из ресторанов, принадлежащих родственникам Хамбудагова или, на худой конец, в кафе «Изюминка», в одном из переулков на Сретенке, владельцем которого был сам Эльхан.
Сбагрив на Надю своего друга, Игорь тут же на Олимпийском проспекте поймал «левака» и уже через десять минут изнывал на солнцепеке возле перехода через Садовое кольцо. Свою «Ауди» последние дни не эксплуатировал, отдал в автосервис на профилактику.
Машины в пять-шесть рядов сплошным потоком катили в обе стороны по Садовому кольцу. Говорят, ежедневно парк легковых машин в Москве увеличивается на несколько тысяч. Да еще иногородние. Если так дальше пойдет, москвичам придется запасаться противогазами.
Эльхан подъехал на скромной серебристой «девятке». Его шофер припарковал машину прямо на пешеходном переходе. Гаишник, постоянно дежуривший на этом перекрестке и бровью не повел.
Игорь сел на заднее сиденье рядом с Эльханом. В салоне сразу ударил в нос дикий коктейль из запахов пота, чеснока, каких-то специй и явно дорогого французского одеколона.
— Как здоровье, дарагой? Жена, дети, живы-здоровы?
Эльхан всегда соблюдал необходимые ритуалы. И всегда, пока задавал дежурные вопросы и выслушивал такие же дежурные ответы, внимательно изучал лицо партнера. Он был неплохим физиономистом. Обмануть Эльхана, пустые хлопоты. Дергун это прекрасно знал и не считал нужным при встречах напяливать на физиономию американскую улыбку. У меня все отлично, все о, кей, лучше не бывает и все такое. Вкладывая в какое-либо дело деньги, Эльхан контролировал все. Укрыться от его всевидящего ока было невозможно.
— Слышал, у тебя неприятности, дарагой! — озабоченно спросил Эльхан. — Кто-то в окно выбросился?
«Уже в курсе!» — про себя усмехнулся Дергун. «Его осведомители даром хлеб не едят. Интересно, кто из группы ему стучит? Хотя, какая мне разница…».
— Сплетни. Не бери в голову, — вслух сказал Игорь.
— Врачи, больница, только скажи, дарагой! Ты меня знаешь. Ты мне как брат. В лепешку для тебя расшибусь.
«Скорей из меня лепешку сделаешь!» — подумал Дергун.
— Значит, глупости болтают люди? — вздохнул Эльхан.
— Все нормально, все под контролем.
— Когда вернешь долг, дарагой?
— Сам знаешь. После гастролей по Уралу и Сибири.
— Мы так не договаривались, — покачал головой Эльхан. — Время, дарагой, брать деньги. Время их отдавать. Так, дарагой, мужчины не поступают. Ты меня огорчаешь, дарагой.
Эльхан презрительно скривил губы и отвернулся к окну.
— Я не отказываюсь. Войди в мое положение, — начал нудить Игорь Дергун. В такие моменты он сам себя ненавидел. Но другого выхода не было. Ну, не мог он сию секунду вернуть долг. Сумма огромная. А деньги, как известно, сами с неба, как снег не падают. Иной раз ему представлялась фантастическая картина. У него откуда-то появились деньги. Много денег. Какое-нибудь наследство или еще что-то в этом духе. Он заходит в кафе «Изюминка», присаживается за стол и небрежно достает из внутреннего кармана большую пачку зеленых. Аккуратно кладет их на стол, пододвигает по белой скатерти к Эльхану.
— Возьми, дарагой! — скажет он, скучающим взглядом оглядывая посетителей кафе. — Ты меня очень выручил. Вовек не забуду…
Поток машин по Садовому кольцу все нарастал.
— Я тебя выручил, дарагой, — не глядя на Дергуна, сказал Эльхан. Он пожирал глазами, проходящую мимо машины пышнотелую блондинку в белых брюках. Та, почувствовав на себя взгляд из машины, обернулась и начала улыбаться Эльхану как старому знакомому. Эльхан разочарованно поморщился и отвернулся.
— Не подводи меня, дарагой! — усмехнувшись, сказал Эльхан.
— Всего два месяца! — решительно ответил Дергун. — Через два месяца верну с процентами!
— Две недели! Ни днем позже. Извини, дарагой, у меня дела. Не огорчай меня без нужды, — усталым тоном сказал Эльхан. И опять отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.
Выйдя из машины, Игорь ощутил дикое желание ударить ногой по серебристому боку машины. С какой бы радостью, страстью и упоением он взял бы в руки огромный дрын и раскурочил эту ненавистную «девятку». Бил бы и бил, по стеклам, по дверям, капоту и багажнику! Превратил бы ее груду металлолома! А потом с такой же яростью бил бы по головам, рукам и ногам Эльхана с его шофером-охранником. Вспышка злости прошла так же внезапно, как и накатила.
Серебристая «девятка» медленно, солидно отъехала от тротуара и влилась в поток машин на Садовом кольце. Глядя ей вслед, Игорь тяжело дышал, будто и впрямь только что орудовал дрыном.
Тропическая жара в центре Москвы толкала изнывающих людей на абсолютно неадекватные поступки. На глазах у Игоря какой-то сухощавый пожилой мужичок, явно из заезжих челноков, долго мучался, пытаясь открыть бутылку пива о железный выступ фонарного столба. Так ничего, не добившись, мужичок несколько секунд с яростью смотрел на бутылку, потом трахнул ее изо всей силы об асфальт. Стеклянная бутылка разлетелась вдребезги. Мужичок подхватил свою клетчатую «челночную» сумку и подбрел вдоль Садового кольца. Игорь готов был поклясться, что заметил на глазах мужичка слезы.
Наталья, не отрываясь, смотрела на Сергея. Глаза ее блестели, с губ не сходила загадочная, призывная улыбка. Женщины так смотрят, когда на что-то решились. Час назад она без всякого приглашения вломилась в «кубрик» Калиныча. Многие из группы Мальвины частенько заглядывали в гостеприимную комуналку Калиныча. Здесь отмечали дни рождения, скромные юбилеи, пели под гитару любимые песни хозяина, перед Новым годом забегали проводить старый уходящий год, хлопнуть рюмку водки и дальше бежать за праздничными покупками.
Сам Калиныч виртуозно играл на гитаре, (Крамской и Сеговия отдыхали!), и пел старинные романсы. Любимыми его произведениями были всего два. Романс Дон Кихота и выходная ария Донжуана. Их он исполнял с особым чувством и глубоким проникновением в содержание. Послушать пение Калиныча было своеобразным ритуалом «кубрика». Соседи Калиныча, работали дворниками в местном ЖЭКе, приезжие по лимиту из Мордовии муж и жена никогда не возражали. Им было очень интересно послушать людей «из мира искусства». Поговорить с теми, кто своими собственными глазами видел живого Иосифа Кобзона и Аллу Пугачеву. Наталья появилась здесь впервые.
— Водка без пива, деньги на ветер! — объявила она на пороге. Выставила на стол бутылку «Пшеничной», две бутылки пива «Балтика» и какие-то свертки с закуской. Разумеется, сразу в «кубрике» старого матроса-вахтера появились еще, как минимум, три Натальи. Все три радостные, взволнованные… Женщины это умеют, принести с собой атмосферу праздничности.
— В честь чего банкет? — нахмурился Калиныч.
— Как же! — удивилась Наталья. — У меня сегодня именины. Даже по радио объявляли, не слышали? — хихикала она. — Куда-то податься одинокой свободной девушке. К Калинычу-у!
