Просто, слишком много объявилось в последнее время сект и культов, которые вопили о неправильности сложившейся ситуации. И силой пытались взять контроль над Столпами Творцов. Зачем? Вряд ли это нужно объяснять. Как они сами выражались: "…дабы выпустить на свободу очищающее пламя Господне, которое одним прикосновением испепелит не только все наши неблагие поступки, но, даже память о них. И через пылающую геенну, – пройдя весь путь страданий, что прошел ради нас сын Божий – мы сможем обрести благодать и силу небесную…"
Безумные фанатики. У которых, однако, осталась хотя бы вера…
Отсюда и караулы с патрулями. От таких одержимых даже бетон не спасет – будут зубами грызть, пустыми головами проламывать, но все равно доберутся до своего идола…
Алекс подышал на стекло, затем, снял перчатку и провел пальцем вертикальную линию. На ней нарисовал накренившуюся вниз ракету, а около основания столба, несколько палочных человечков. Один был с автоматом. Остальные подтаскивали под ракету Белый Дом, из крыши которого, как из люка танка, высовывался еще один человечек, выставивший в протестующем жесте руки. Но остальным было абсолютно на это наплевать. Они, словно, говорили…
Человечек с автоматом выстрелил по ракете и на ее верхушке заплясало кривое пламя.
Отвлекшись от своего занятия, Алекс заметил, как с соседних мест за ним с ужасом и опаской наблюдало несколько человек. Смахнув пятерней всю картину, Алекс развел руки в стороны и смущенно пробормотал:
– А раньше надо было думать.
Да, именно так говорили и палочные человечки…
Скелла остановился неподалеку от метро и тяжело вздохнул. Он поднял голову и нашел взглядом Столп. Скелла улыбнулся…
Он вообще очень любил улыбался – делал это часто и с наслаждением. Равно, как и любил подолгу смотреть на неподвижную и безмолвную ракету. Когда он зачарованно наблюдал за ее обманчиво медленным, а, вместе с тем и стремительным, падением, он уже простился со всем, что было ему так дорого в этом мире. С немногими родными, знакомыми, с прочитанными книгами, авторами, с которыми он искренне хотел познакомиться, со всеми прелестями цивилизации…
С жизнью…
Однако, последняя так великодушно подарила еще один шанс…
В тот момент, как из-под земли, сминая и кроша фундаменты и пласты асфальта, вырвался ледяной щуп, Скелла уже изменился. Неуловимо – едва-едва…
А в тот момент, когда ледяное оружие неизвестного героя оплело спускающуюся и щедро дарующую смерть ракету, он уже стал другим.
"Как же мало, оказывается, человеку нужно, чтобы научиться ценить жизнь…" – думал Скелла, – "Для этого, ему надо всего лишь испугаться ее потерять…"
Однако, на удивление, не все были одного мнения с молодым человеком. Безумные фанатики множились со скоростью мух в выгребных ямах, и все хотели лишь одного – уничтожить Столпы. И этого стремления Скелла не понимал.
Жить – здесь и сейчас! – вот каким был его лозунг. Почему этого не понимали остальные, для него было загадкой. Неужели внезапно растянувшаяся в вечность, зима заставила людей забыть о том, что взамен они получили нечто большее? Или, виной тому какой-то голод? Выжили же люди в осажденном Сталинграде, так почему бы и сейчас не цепляться за жизнь всем, чем только можно. Благо, в обоих случаях у людей оставались две самые важные вещи – жизнь и вера.
Да, он стал другим…
И все вокруг тоже изменилось – оно просто не могло оставаться прежним…
В неясном лунном свете едва заметно бликовали скрывающие от неблагодарных взглядов сердце Столпа, толстые стекла. Если вот так стоять и долго-долго, не отрывая взгляда смотреть туда, надеясь пробить взглядом термостойкое стекло, можно было увидеть – представить? – голубовато-прозрачное уплотнение, в толще которого, как в странном подобии студня, находился хищный зверь. Белый, остроконечный, заряженный неизвестными, а, потому еще более опасными, изотопами урана, хищник. И, только ледяная оболочка вольера сдерживала его от последнего броска на ничего не подозревающую жертву.
А людей, между тем, у вольера собиралось все больше и больше…
"Зверей не кормить!"
Только, что делать, если звери станут вдруг кормиться сами?
Два варианта – либо уничтожить зверей, либо лишить их пищи…
И что выберет большинство, Скеллу очень волновало. Ибо второй вариант серьезно расходился с его взглядами на жизнь и сложившуюся ситуацию в целом.
Кинув прощальный взгляд на окруженный военными Столп, Скелла хищно улыбнулся и спустился в метро.
Привычным движением возвращающегося с работы довольного собой человека, выпорхнуло из кармана уже в раскрытом виде удостоверение. Стоявший у пропускного пункта военный скользнул по бумаге ленивым взглядом, с заметным удивлением, правда, задержавшись на строчке "Патрульный Гарнизон Северного Столпа", но едва заметным кивком и вялым движением автомата обозначил право на проход.
Внизу – на станции – послышался визг стальных колес. Подходящий поезд замедлял ход.
Скелла резко сорвался с места и побежал по неподвижным ступеням эскалатора – если он не успеет на этот поезд, ему придется ждать еще не меньше получаса.
И, все- таки, не смотря на такие мелочи, жизнь продолжалась.
На бегу Скелла радостно засмеялся.
Да, он стал другим…
Очень хотелось есть. И, почему-то, спать. Однако, если с первым были явные трудности – время обеда еще не пришло, а, потому можно было разве что который раз подходить к кулеру за новой порцией горячей воды, (которая поступала с улицы – в виде растопленного и очищенного снега) то, вторым в отделе занимались практически все.
Алекс потер глаза, в тщетной попытке отогнать сон, но тот упорно продолжал цепляться за человека. Не вытерпев такого издевательства, Алекс, наконец, мысленно плюнул на это дело и положил голову на сгиб локтя.
Измученное тело и постоянно ожидающий опасности разум потекли восковыми волнами. Окружающий мир превратился в одно огромное черное нечто с отголосками всех произошедших за последние дни, происшествий. Обволакивающее наслаждение, возникающее когда после наполненного сумасшедшими событиями дня, человек, наконец, плюнув на все закрывает глаза и обещает себе не просыпаться, даже если весь этот гребаный мир полетит в…
Алекс от неожиданности даже подпрыгнул. Сердце бешено колотилось в груди, а широко распахнутые глаза искали…что искали? Какая неожиданность? Алекс даже не понял, что его разбудило. Лишь спустя мгновение, когда он увидел своих соратников по работе, буквально присосавшихся к окнам, как рыбы в аквариуме, до Алекса дошло. Взрыв. Опять какой-то взрыв.
Какой? А черт его знает – уж явно не Столпа Творцов…пожалуй, лишь об одном этом можно было говорить со стопроцентной вероятностью.
Не смотря на то, что правительство мобилизовало все силы, перекрыло доступ оружия в страну и взяло под контроль уже существующие точки, оно довольно исправно продолжало поступать на черные рынки необъятной родины. Возросла лишь плата. Теперь основным товаром обмена служила еда. Абсолютно любая – от кормов для животных до человеческих органов и трупов. Правда, больше всего по-прежнему ценились дети – мясо у них было помягче, да и посочнее…
Подлили масло в разгорающийся огонь и открывающиеся в последнее время бомбоубежища. Из довольно примитивных – тех, что программировались загодя и раньше назначенного срока открыть их было весьма непросто. Люди, прожившие там пятнадцать лет и выбравшиеся на поверхность встречались с ужасающей реальностью. Не было никакой войны – жизнь остановилась там, где они ее сами и оставили, забравшись под землю…
Появилось много сводящих с ума проблем и обстоятельств. Пережившие "Конец Света" просто не выдерживали такой жестокой правды. Некоторые кончали жизнь самоубийством, другие, захватив запасы оружия в убежище бросали вызов правительству, не только приведшему их к гибели, но и делавшему все, чтобы ее агония продолжалась не одно поколение. Иными словами, превращались в безумных фанатиков. Надо сказать, самых жестоких и беспринципных в своем роде.
