Итак, представьте себе следующий, не совсем уж невероятный сценарий. Подружка дает вашей дочери компакт-диск со сборником песен. В точности такой же, как кассеты, которыми вы сами менялись в детстве. Вы не знаете, и ваша дочь тоже понятия не имеет, откуда взялись эти песни. Однако она копирует их на свой компьютер. Затем она идет со своим компьютером в колледж, там подсоединяется к школьной сети, и если этот колледж «сотрудничает» со шпионами из RIAA, а ваша дочь как следует не защитила свои данные (вы сами-то умеете это делать?), то RIAA сможет идентифицировать вашу девочку как «преступника». А по правилам, которые начали вводить в университетах[214], ваша дочь может лишиться права пользования университетской компьютерной сетью. В некоторых случаях ее могут и исключить. Ну, разумеется, у нее есть право на защиту. Можете нанять для нее адвоката (за триста долларов в час, если повезет), и ваша дочь может сослаться на то, что ничего не знала о происхождении тех песен или о том, что они из «Напстера». Вполне возможно, в университете ей поверят. А могут и не поверить. Эту «контрабанду» могут истолковать как презумпцию вины. И, как испытал ряд студентов колледжей, наши представления о презумпции невиновности в ходе сражений запретительных войн испаряются. Эта война не исключение. Вот что говорит фон Ломан: «Итак, когда речь идет о сорока-шестидесяти миллионах американцев, являющихся, по сути, нарушителями копирайта, создается ситуация, в которой гражданские права всей этой огромной массы людей оказываются, в принципе, под угрозой. Не думаю, что есть еще какая-либо аналогичная ситуация, когда можно наугад на улице остановить любого прохожего и с уверенностью объявить его совершающим незаконные действия, за которые его можно привлечь к уголовной ответственности или административной – в виде штрафа в размере сотен миллионов долларов. Разумеется, мы все превышаем скорость, но за такое нарушение правил дорожного движения нас обычно не лишают гражданских свобод. Некоторые употребляют наркотики (и мне это представляется наилучшей аналогией), однако, как многие заметили, война против наркотиков привела к эрозии всех наших гражданских свобод, потому что в ней многие американцы расценивались как преступники. Я думаю, вполне уверенно можно утверждать, что файлообменом занимается куда больше американцев, нежели потребляет наркотики… Если сорок-шестьдесят миллионов стали нарушителями закона, тогда мы действительно очутились на очень скользком склоне, по которому можно скатиться туда, где гражданские свободы огромного количества людей просто исчезнут». Если сорок-шестьдесят миллионов американцев по закону считаются «преступниками», а закон мог бы добиться обеспечения права авторов без подобных крайностей – то кто же злодей? Американцы или закон? В чем же настоящая Америка – в постоянной войне с собственным народом или в согласованных усилиях нашей демократии во имя изменения закона? Балансы Представьте себе такую картину. Вы стоите на обочине, ваша машина загорелась. Вы озлоблены и раздосадованы, потому что сами отчасти виноваты в случившемся. Как справиться с пламенем, вы не представляете. Рядом ведро с бензином, но им, разумеется, огонь не потушишь. Пока вы раздумываете, подбегает женщина и в панике хватает ведро. Вы не успеваете вымолвить ни слова, и только когда ведро уже летит в огонь, до нее тоже доходит, в чем дело. Бензин вот-вот попадет в пылающую машину, и тогда пожар охватит все вокруг. Война за копирайт полыхает повсюду, а мы сосредоточились совершенно не на том. Несомненно, нынешние технологии угрожают существующему предпринимательству. Безусловно, они представляют опасность для артистов. Но технологии меняются. Индустрия и инженеры найдут уйму способов, чтобы защититься от опасностей, которые несет нынешний интернет. Если не вмешиваться, костер погаснет сам собою. Сторонники жесткой линии не хотят позволить пожару догореть. Им, изрядно напичканным лоббистскими деньгами, не терпится вмешаться, чтобы разрешить наболевшую проблему. Однако проблема, которая беспокоит их, далеко не так серьезна, как риск, с которым сталкивается культура. Ибо, пока мы наблюдаем этот небольшой костер в углу, претерпевает кардинальные изменения весь процесс культурного созидания. К этому-то, более важному и основополагающему вопросу и надо каким-то способом привлечь внимание. Давайте постараемся не плескать в пламя бензин, пока способ не найден. Но мы, кажется, остаемся в плену упрощенного дуалистического восприятия. Сколько бы людей ни старались расширить рамки обсуждения, от антагонизма двух подходов избавиться пока не удается. Мы, точно зеваки, проезжающие мимо пожара, глазеем на огонь, вместо того чтобы следить за дорогой. Я принял вызов и посвятил этой проблеме последние годы. Увы, я не преуспел. В последующих двух главах я опишу одну скромную попытку найти способ перефокусировать предмет дискуссии. Пускай она неудачна – следует осознать причину провала, если мы собираемся понять, что нужно для победы.
XIII глава Элдред I В 1995 году некий отец семейства сильно расстроился из-за того, что его дочери не любят Готорна. Вне всяких сомнений, таких отцов было немало, но этот, по крайней мере, решил что-то предпринять. В прошлом программист, Эрик Элдред из Нью-Гемпшира решил выложить Готорна в Сеть. Электронная версия со ссылками на иллюстрации и пояснения, полагал Элдред, вдохнет новую жизнь в произведения девятнадцатого века. Идея не сработала, по крайней мере, на его дочерей она никак не повлияла. Готорн в электронном виде не показался им интереснее прежнего. Однако эксперимент Элдреда породил хобби, а хобби превратилось в великий почин: Элдред замыслил создать библиотеку трудов, составляющих общественное достояние, сканируя книги и выкладывая их для бесплатного доступа в интернет. Библиотека Элдреда была не просто собранием трудов, являющихся общественным достоянием, хотя даже обычные копии оказались бы весьма ценны для людей со всего света, не имеющих доступа к печатным версиям таких книг. Нет, Элдред на основе текстов, составляющих общественное достояние, создавал производные труды. Подобно Диснею, который перевел сказки братьев Гримм на язык кино и сделал их еще более доступными для широкой аудитории XX века, Элдред дал работам Натаниэля Готорна и многих других писателей форму, технически доступную современной аудитории. Как и Уолт Дисней, Эрик Элдред имел право создавать версии произведений, срок действия авторских прав на которые истек. «Алая буква» Готорна перешла в разряд общественного достояния в 1907 году. С тех пор всякий мог переиздавать эту книгу без разрешения наследников Готорна или кого-то еще. Некоторые, подобно Dover Press и Penguin Classics, берут произведения из общественного достояния и печатают их, а затем продают в книжных магазинах по всей стране. Другие, подобно Диснею, берут эти истории и делают по ним мультфильмы, иногда успешные («Золушка»), иногда неудачные («Горбун из Нотр-Дама», «Планета сокровищ»). Все это – коммерческие публикации произведений из общественного достояния. Интернет создал возможность некоммерческой публикации таких материалов. Элдред – не единственный пример. Таких буквально тысячи. Сотни тысяч людей со всего света нашли себе в Сети площадку для самовыражения и теперь используют ее для обмена произведениями, которые по закону распространяются свободно. В результате на свет появилось то, что можно назвать «некоммерческой издательской отраслью», членство в которой до интернета ограничивалось людьми с высокой самооценкой или с политическими и общественными амбициями. Но благодаря Сети в эту среду вошел самый широкий круг отдельных лиц и групп, посвятивших себя делу повсеместного распространения культуры[215]. Как я сказал, Элдред живет в Нью-Гемпшире. В 1998 году стихотворный сборник «Нью-Гемпшир» Роберта Фроста должен был перейти в общественное достояние. Элдред намеревался поместить этот сборник в своей бесплатной всеобщей библиотеке, но тут вмешался Конгресс. Как уже говорилось в десятой главе, в 1998 году, в одиннадцатый раз за сорок лет, Конгресс продлил сроки действия копирайтов – на сей раз сразу на двадцать лет. Выяснилось, что Элдред до 2019 года не сможет безнаказанно пополнить свою библиотеку ни одной книгой, выпущенной после 1923 года. На самом деле, ни одна охраняемая копирайтом работа не перейдет в общественное достояние вплоть до 2019 года (и даже позже, если Конгресс захочет снова продлить срок). Для сравнения: за тот же период в общественное достояние перейдет более миллиона патентов. То был Закон о продлении срока копирайта (CTEA) имени Сонни Боно, принятый в честь конгрессмена и в прошлом музыканта Сонни Боно, который, по словам его вдовы Мэри Боно, полагал, что «копирайт должен быть вечным»[216]. вернутьсяСм. Jeff Adler, «Cambridge: On Campus, Pirates Are Not Penitent», Boston Globe, 18.05.2003, городской еженедельник, 1; Frank Ahrens, «Four Students Sued over Music Sites; Industry Group Targets File Sharing at Colleges», Washington Post, 04.04.2003, E1; Elizabeth Armstrong, «Students `Rip, Mix, Burn' at Their Own Risk», Christian Science Monitor, 02.09.2003, 20; Robert Becker and Angela Rozas, «Music Pirate Hunt Turns to Loyola; Two Students Names Are Handed Over; Lawsuit Possible», Chicago Tribune, 16.07.2003, 1C; Beth Cox, «RIAA Trains Antipiracy Guns on Universi-ties», Internet News, 30.01.2003, http://www internetnews com/bus-news/article php/1577101; Benny Evangelista, «Download Warning 101: Freshman Orientation This Fall to Include Record Industry Warnings Against File Sharing», San Francisco Chronicle, 11.08.2003, E11; «Raid, Letters Are Weapons at Universities», USA Today, 26.09.2000, 3D. вернутьсяЕсть в этом и некая параллель с порнографией, которую довольно сложно выявить, однако она существенна. Одним из явлений, порожденных интернетом, стал мир некоммерческих порнографов – людей, распространяющих порнографию, но не извлекающих из этого выгоды, прямой или косвенной. До интернета такой тип не существовал, поскольку распространение порнографии обходилось недешево. Тем не менее, этот новый класс распространителей не избежал внимания Верховного суда, который отверг Закон 1996 года о приличии в сетях связи. Его признали превышающим полномочия Конгресса – отчасти, из-за некоммерческих ответчиков, на которых закон распространялся. Такое же решение сразу с появлением интернета следовало принять и в отношении некоммерческих издателей. До появления интернета Эриков Элдредов во всем мире было крайне мало. А уж встать на защиту Элдредов всего мира следовало хотя бы потому, что отстояли некоммерческих порнографов. вернутьсяПолностью текст таков: «Сонни (Боно) хотел, чтобы срок охраны копирайта был вечным. Мне уже сообщили, что такое изменение противоречит Конституции. Я приглашаю всех вас помочь мне в деле укрепления наших законов об авторском праве всеми доступными средствами. Вы знаете, что есть еще предложение от Джека Ва-ленти обозначить этот срок протяженностью в вечность без одного дня. Возможно, Конгресс рассмотрит это предложение на следующей сессии», 144-ый Конгресс, Rec. H9946, 9951-2 (07.10.1998). |
