Мерседес могла быть спокойна за будущее Мануэлы. Она знала своего мужа и была уверена: если Коррадо что-то обещает, он это обязательно выполнит. Но она все равно будет приглядывать за ним.

Бенигно было крайне неприятно, что Исабель застала его за бутылкой вина. До сих пор об этой его маленькой слабости знала одна Бернарда. Она скрывала от всех это, рассчитывая в нужный момент воздействовать на Бенигно обещанием все рассказать мадам Герреро. А этого старый слуга боялся больше всего. И всегда уступал Бернарде, стоило той лишь намекнуть на его пристрастие.

Когда мадам заболела и Бернарда стала проводить вместе с Исабель все время в клинике, о слабости Бенигно узнала и Чела. И тоже пользовалась ею, наливая стаканчик-другой вина в обмен на последние новости или подробности из жизни хозяев. И вот теперь обо всем узнала Исабель. Бенигно чувствовал, что готов провалиться сквозь землю от стыда, стоя сейчас перед девушкой на кухне.

— Я не такой уж плохой человек, сеньорита Исабель. — Решился наконец поднять глаза на молодую хозяйку Бенигно. — И никогда не был плохим.

Действительно, Бенигно весьма трудно было причислить к плохим людям. За всю свою довольно долгую жизнь он не причинил никому зла. По своей сути он был очень мирным и скромным человеком. Пожалуй, излишняя скромность мешала ему достичь какого-либо успеха в жизни. Придя на службу к мадам Герреро еще достаточно молодым, Бенигно так и остался на всю жизнь водителем. Его вполне устраивали эта спокойная должность, кров над головой и жалованье, которого вполне хватало на то, чтобы быть прилично одетым, и даже иногда посидеть в ресторанчике.

Если Бенигно хоть как-то повезло с постоянным и надежным местом работы, то в личной жизни не повезло вовсе. Еще до того, как он устроился к мадам Герреро, у него была попытка завести семью — увы, она закончилась неудачно. Девушка, которая ему нравилась, предпочла другого человека, у которого все в жизни получалось куда ловчее, чем у Бенигно. Он так переживал по этому поводу, что никогда больше не стремился наладить личную жизнь.

Все свое внимание, заботу Бенигно теперь перенес на доверенный ему автомобиль. Он содержал его в таком идеальном порядке, что машина прослужила столько лет, сколько работал на ней Бенигно. Она и теперь будто новенькая, мотор работал как часы, и она могла дать фору любому другому автомобилю, выпущенному совсем недавно. Бенигно по праву гордился своей машиной.

Все, что касалось семьи Герреро, стало касаться и его самого. Бенигно стал частью этой семьи. У мадам Герреро от него почти не было секретов. А жизнь Исабель вся прошла у него на глазах…

— А я и не говорю этого, — ответила ему Исабель. — Просто я хочу отучить тебя от пьянства, — кивнула она на почти пустую бутылку, стоящую на столе. — Эта дурная привычка может принести тебе однажды очень много неприятностей.

— Спасибо, сеньорита Исабель, я знаю это, — кивнул Бенигно, соглашаясь со сказанным. — Но я думаю, что вы никогда не смотрели на меня, как на плохого человека? — Неожиданно он повел себя уже не так скованно в присутствии Исабель, опустился на стул, с которого вскочил при ее появлении, и заулыбался. Вполне возможно, это было действие вина, которое он успел выпить до ее прихода. — Я ведь мог бы рассказать вам кое-что такое, о чем вы, возможно, и не подозреваете и что заставило бы вас смеяться.

— Нет, Бенигно, не надо мне ничего рассказывать. — Не проявила никакого интереса к его предложению Исабель. Она поняла, на что ей намекает старый слуга. Ей не понравилось это. Можно было подумать, он предлагает не обращать внимания на его пристрастие к вину взамен на молчание.

— А я ведь всегда знал об этом, Исабель, — перестал улыбаться Бенигно. — Я всегда знал всю правду, — повторил он, уже не глядя на нее, кивая после каждого слова, будто в подтверждение сказанного. — Знал о страданиях Бернарды, о ее любви к тебе, о мадам Герреро, знал, как открылись двери этого дома, чтобы в него вошла новая жизнь. — Вино все-таки сделало свое дело. Бенигно расчувствовался, разоткровенничался, его потянуло на воспоминания. — Этой жизнью была Исабель, — он посмотрел на девушку с улыбкой. — Маленькая Исабель, бедная и беззащитная…

— Послушай, Бенигно! — прервала его разгневанная Исабель. — Я, кажется, не просила тебя исповедоваться!

— Как?.. — Ее крик, ее гневные глаза вдруг привели его в растерянность, и Бенигно забормотал уже нечто непонятное и невнятное. Ведь ему казалось, что откровения сближают его с Исабель и что она даже благодарна ему за них. — Я… всегда верный Бенигно… — Глаза его растерянно забегали из стороны в сторону. — Верный Бенигно даже предложил дать этой малютке свою фамилию…

— Замолчи! — Бросилась к нему Исабель. — Ты что, — склонилась она к его лицу, — забыл, кто хозяин в этом доме? Ты забыл свое место в нем? Смотри, Бенигно, — Исабель уже не кричала, а говорила почти шепотом, но от этого у Бенигно забегали мурашки по спине. Такой он еще никогда не видел Исабель. Он даже протрезвел. — Смотри, как бы твое пьянство, — она взяла пустой стакан и поднесла его к глазам Бенигно, — не привело тебя к очень нехорошим последствиям!

— Но… Но что я сделал плохого? — Совсем сник Бенигно, избегая смотреть на нее. — Единственное, чем я всегда руководствовался в жизни, это любовь и сострадание.

— Замолчи! — вновь крикнула Исабель и изо всех сил ударила стакан о стол. Стакан разбился на мелкие осколки. — Сострадание? Не смей произносить этого слова никогда! Или ты узнаешь совсем другую Исабель! Такую, какую себе и представить не мог!

— Да, сеньорита, вы правы. — Бенигно был поражен и напуган ее гневом. Он медленно поднялся со стула — уже окончательно трезвый. — Это все проклятое вино. Это оно заставляет людей произносить слова, которые не стоило бы произносить.

— Вот эта твоя мысль мне нравится значительно больше, чем все предыдущие, — надменно кивнула Исабель. — И пусть о ней никто не забывает. И пусть никто не думает о том, кому именно я обязана своей жизнью. Иначе он совершит очень серьезную ошибку и будет жалеть об этом. Очень сильно жалеть…

Оставив Бенигно стоять возле стола, Исабель, медленно вышла из кухни и прикрыла за собой дверь. Прислонившись к ней с обратной стороны, она стояла так некоторое время. Предыдущая сцена далась ей нелегко. Исабель почувствовала себя очень уставшей. Она запрокинула голову и с силой прижалась затылком к двери, закрыла глаза, словно собиралась с силами, чтобы идти дальше. Да так оно и было на самом деле. Она боролась на свое будущее, и борьба эта давалась ей с большим трудом, отнимала у нее все силы, превращая прежнюю Исабель в совершенно другую. Она порой сама пугалась этой новой Исабель, которая вдруг выросла в ней. И сейчас прежняя Исабель стояла и плакала — она была совсем маленькая девочка.

По другую сторону двери стоял и не мог прийти в себя Бенигно. Мысленно он сравнил Бернарду и мадам Герреро и пришел к выводу, что в этой сцене перед ним была Исабель, дочь мадам Герреро, но никак не дочь Бернарды. Впредь он уже никогда не сможет относиться к Исабель так, как относился до сих пор. Действительно, он на миг забыл в ее присутствии, кто в этом доме хозяин, а кто прислуга. И сеньорита напомнила ему это, расставив все по своим местам. Кажется, если бы он мог видеть сейчас Исабель, которая находилась всего в нескольких шагах, за дверью, обессиленную и в слезах, он вновь поразился бы, ибо это была та Исабель, к которой он привык. Но дверь была закрыта.

Придя в себя, Исабель собралась с силами и медленно направилась в свою комнату на второй этаж. Когда она поднялась по лестнице, то обернулась и увидела Бернарду, которая несла с десяток тарелок, чтобы поставить их в буфет. Бернарда не заметила ее, и Исабель наблюдала за тем, как та склонилась к нижним полкам, расставляя на место посуду.

«Откуда пошла моя жизнь? — спросила сама у себя Исабель, глядя на Бернарду. — Кто был тот мужчина, что зачал меня в твоем чреве? Что случилось бы со мной, если бы ты не постучалась в двери этого дома? — она задавала себе эти вопросы, прекрасно понимая, что ответов на них пока нет. — Не знаю и не хочу знать! — подумала она. — Главное то, что я знаю, какова моя жизнь сейчас, — жизнь Исабель Герреро!»