Завтра он уезжает. За последнюю неделю он провел многие часы наедине с Самантой. Самые лучшие часы в его жизни. И ничего не смог ей сказать... Он много раз пытался, но слова застревали у него в горле. Он прекрасно видел, как она к нему относится. Для нее он просто друг. Нет, не просто друг, поправил себя Джереми. Очень хороший, надежный друг, которому можно многое рассказать и на которого можно положиться. С ним она была искренней, откровенной, непосредственной. Они могли разговаривать на любые темы, подшучивать друг над другом, предаваться воспоминаниям о годах учебы в Университете Флориды, могли вместе готовить вопросы для интервью или придумывать заголовки для статей...

А что будет со всем этим после того, как он произнесет роковые слова? Джереми много раз пытался это представить. Наверное, Саманта посмотрит на него удивленно и недоверчиво. Возможно, сначала подумает, что он шутит. А когда поймет, что это не шутка... Конечно, она не разделяет его чувств, это и так ясно. И она скажет ему об этом. Наверное, прибавит, что ей очень жаль, что так получилось.

Их отношения будут безнадежно испорчены. Они не смогут остаться такими же, как раньше. Даже если они будут делать вид, что ничего не случилось, все равно искренность исчезнет. Появятся напряжение и неловкость. Саманта уже не будет с трогательной непосредственностью рассказывать ему о друзьях детства, о первой влюбленности, об успехах и разочарованиях. А он должен будет следить за каждым своим словом, чтобы не сболтнуть лишнего, ведь тогда она уже не сможет пропустить мимо ушей его намеки... Наверное, лучше оставить все как есть. Лучше быть ей хорошим другом, чем влюбленным в нее неудачником.

Но он внезапно вспомнил, что с ним происходило, когда у Саманты возникали отношения с кем-либо из парней. В первый раз это был Пол Хадсон, еще во время учебы. Саманта встречалась с ним почти два года, и за эти два года Джереми чуть не сошел с ума. Он пробовал отвлекаться всеми возможными способами, включая разных девушек и алкоголь, но никто и ничто не отвлекало его по-настоящему. Его сердце болело день и ночь. День, когда она и Пол расстались, стал для него самым радостным днем. Тогда он, Джереми, много времени проводил с Самантой. Конечно, вдвоем они оставались редко, обычно с ними был и друзья и однокурсники, но он знал, что его забота и внимание для нее что-то значат. И он надеялся, что вскоре она поймет, как он ее любит. И, возможно, тоже почувствует к нему что-то подобное...

Но этого не произошло. Время от времени у Саманты были свидания с разными парнями, но ничего серьезного не возникало. А потом, когда они уже окончили университет и начали работать в разных местах, встречаясь не так уж часто, у нее появился этот Дэн Мюррей. В то время Джереми уже не верил, что Саманта когда-нибудь ответит взаимностью на его чувства. Он старался меньше думать о ней, встречался с другими девушками, много работал... Но все равно ее образ всегда был в его сердце. И когда он узнал от Эмили, что у Саманты новый роман, с Мюрреем, причем она относится к этому очень серьезно, ему снова было очень-очень больно.

Сейчас у нее никого нет. Может, только поэтому она так мила и искренна с ним. Когда у нее снова кто-то появится, а это неизбежно случится, ей будет не до него. Потом она выйдет замуж... и все, прощай старая дружба. При этой мысли Джереми нахмурился и до боли прикусил губу. Что же ему делать?

Наверное, он должен рискнуть. Ведь он никогда прямо не говорил ей о своих чувствах. И она никогда не отвечала ему “нет”. Вот когда он услышит это от нее, когда она скажет, что у него нет и не может быть никакой надежды... Да, это будет крушение всех его иллюзий. А может, и всей его жизни. Это будет как нож в сердце. Но пусть лучше так. Он столько лет находится в подвешенном состоянии, переходя от отчаяния к надежде, что у него не осталось на это сил. Он должен знать точно. Пусть она своей рукой перережет эту нить, которая держит его на весу. Падение будет жестким, но придется его пережить.

Была у Джереми еще одна мысль, где-то на периферии сознания. Мысль, которую он никак не хотел выпускать на волю, которую отгонял и на которой ни за что не хотел заострять свое внимание. Это было воспоминание о новогоднем поцелуе. Он тогда под влиянием праздничного настроения, шампанского и близости Саманты не смог удержаться. Джереми понимал, что она не скинула его с балкона только от неожиданности и удивления. Но это в первый момент, а потом... Потом она ответила на его поцелуй. Да, это правда, это ему не приснилось и не померещилось, он знает это совершенно точно и не может ошибаться. Правда потом, когда он вспоминал об этом, грезил и мечтал, эта сцена обросла новыми подробностями и уже трудно стало разобраться, что случилось на самом деле, а что он придумал позже... Но что было, то было. Не только он поцеловал ее, но и она его. Даже и сейчас, если он прикроет на мгновение глаза, то почувствует робкие и осторожные прикосновения ее губ, ее языка... Джереми закрыл глаза, и на его лице появилось мечтательное выражение.

Завтра наступило, как это и должно было случиться. День отъезда. С самого утра — суматоха со сборами, прощаниями и благодарностями. Все семейство Мелроуз, включая Билла, Бетси и Цезаря хотело непременно пожать ему руку на прощание, сказать несколько теплых слов и пригласить приезжать еще.

— Я буду тебя ждать, — произнесла Бетси, обнимая Джереми. — Ты красивый.

— Вот это неожиданное заявление, — рассмеялся он. — Пиши мне письма. По электронной почте.

— У меня еще плохо получается, — насупилась Бетси.

— Ничего, я разберусь.

Джереми пожал руку Билли, попрощался со всеми остальными и пошел к машине Саманты.

В аэропорту, как ни странно, было полно народу.

— Многие приезжали на рождественские каникулы, — объяснила Саманта. — В это время даже бывают дополнительные рейсы.

Объявили регистрацию на рейс Джереми.

— Ну ладно, — сказала Саманта. — Передавай привет всем нашим. И обязательно звони.

— А ты когда надумаешь вернуться во Флориду? — спросил он.

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Если соберусь, ты об этом узнаешь.

— Я был бы очень рад, — проговорил Джереми и взял Саманту за руки.

Его сердце разрывалось от невыносимого ощущения, что уже через несколько минут они расстанутся и он, возможно, никогда больше не увидит этих ясных и волнующих голубых глаз, этих светло-золотистых волос... и никогда не прикоснется к этим коралловым губам.

— Не люблю долгих прощаний, — пробормотала Саманта, чмокнула его в щеку и убежала.

Джереми растерянно смотрел ей вслед, сжимая ручку своей дорожной сумки. Потом развернулся и понуро побрел к стойке регистрации.

Прошла уже неделя с того дня, как Джереми уехал. Саманта продолжала работать в магазине, иногда встречалась с друзьями и каталась на лыжах, но все эти занятия казались ей неинтересными и бессмысленными. Она не могла понять, что с ней происходит. Какая-то неясная тоска грызла ее сердце, делая все дни хмурыми и сумрачными. И даже цветы, которые по-прежнему неизменно появлялись в ее доме, несли в себе что-то печальное. Лаванда — “одиночество”, ламинария — “грусть”, незабудка — “воспоминания”... Как будто ее таинственный поклонник понимал и разделял ее настроение.

А сегодня на ее столе появился букетик маргариток. Она заглянула в блокнот, чтобы убедиться: маргаритка означает “я никогда не скажу о своих чувствах”. Ну и не надо, мысленно произнесла Саманта. Кем бы ты ни был, я все равно вряд ли отвечу тебе взаимностью.

Саманта то и дело оказывалась в пустующей комнате, которую еще недавно занимал Джереми, садилась на подоконник и задумчиво смотрела в окно. О чем она тоскует? Неужели ей не хватает Джереми? Конечно, ей всегда нравилось его общество, но не настолько, чтобы грустить без него. Может, ей просто пора возвращаться во Флориду?

Вечером позвонила Эмили. Голос у нее был немного взволнованный и звучал так громко и ясно, как будто бы она находилась рядом с Самантой, а не за тысячу миль от нее.