Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Когда они уже почти подъехали к аэропорту, Ник внезапно произнес на удивление будничным тоном:

— А религия — забавная вещь, да?

Оторвавшись от собственных мыслей, Виктор с интересом посмотрел на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Религиозные предрассудки. Я подумал об отце и о том, как он возражал против Хантера, потому что он не еврей. Отец не хотел, чтобы Марсия выходила за него замуж. Фактически, он боролся против этого брака до самого дня свадьбы. А в конце концов оказалось, что этот гей Хантер Дэвидсон-третий, не годившийся по этой причине в мужья моей сестре, стал лучшим сыном моему отцу, чем когда-либо был я.

— Не говори так, — поспешно перебил его Виктор.

— Ладно. Но Хантер пошел работать в банк, чего не сделал я. Он соблюдает все традиции, оберегаемые и почитаемые моим отцом, ведет очень размеренную консервативную жизнь, полностью предан своей работе и моим родителям. Он оказался не только прекрасным мужем, но и подарил моим родителям внучку — этого я тоже не удосужился сделать.

— Но отец гордится тобой и твоими достижениями, Ник.

— Да, думаю, что сейчас, да. Но он был бы гораздо счастливее, если бы я пошел по его стопам, подчинился его жизненному уставу. После того, как мой брат Ральф был убит в Окинаве, все надежды семьи были возложены на меня. Отец так хотел сделать из меня банкира! Он мечтал, чтобы я продолжил семейную традицию и когда-нибудь возглавил принадлежащий нашей семье банк. Он надеялся, что я женюсь на хорошей еврейской девушке, заведу двоих чудных ребятишек, буду посещать все соответствующие клубы — словом, буду вести достойный, по его представлениям, образ жизни. — Ник остановился и пожал плечами. — Думаю, я сильно разочаровал его, обманув практически все его ожидания.

— Но ты выбрал свой собственный путь, Ники, и возвращаться к этим мыслям сейчас не стоит. Родители всегда ждут от своих детей чего-то необыкновенного, но эти ожидания, как правило, не имеют ничего общего с реальной жизнью. И вообще родители не могут прожить за своих детей их жизни. Даже думать об этом — значит отрываться от реальности. Ни к чему хорошему это не ведет, остаются только обиды, горечь и сердечная боль. Может быть, твой отец и был вначале разочарован, но он достаточно мудр, чтобы понять, что, не мешая тебе делать то, что ты хочешь, он дал тебе возможность реализовать твой жизненный потенциал, и благодаря этому ты чувствуешь себя состоявшимся человеком. И счастлив этим. А чего желает большинство родителей для своих детей, так это чтобы они были счастливы.

— Думаю, что ты прав. — Ник наклонился вперед и выглянул из окна машины. — Мы почти в аэропорту, — произнес он. — Не знаю, когда я вернусь, Вик. Три дня после похорон, по крайней мере, будет шивах, а вообще я задержусь в Нью-Йорке в течение нескольких недель. Нужно побыть с отцом и матерью.

— Да, Ник, это действительно необходимо. И, пожалуйста, не волнуйся насчет фильма. Марку Пирсу очень понравился сценарий, и если будут какие-то изменения, то совсем незначительные.

— Ты всегда можешь позвонить мне, если будут какие-нибудь проблемы, и я продиктую тебе свой вариант. Я могу… — Ник вдруг быстро вздохнул и продолжил: — Господи, Вик, я только что вспомнил нашу поездку в Клостерс. Мне так жаль, ведь ты так ждал ее!

— Да ладно, Ник, это не настолько важно. Поедем в другой раз. Обо мне ты не беспокойся. У тебя вполне хватит сейчас своих проблем. И помни: если тебе потребуется что-нибудь, просто сними трубку и набери номер. Ты совершенно уверен, что тебе не нужен лимузин в Айдлуалде?

— Совершенно. Спасибо за предложение. Когда я говорил с Хантом, чтобы сообщить ему о времени прибытия самолета, он сказал, что пошлет в аэропорт папину машину с водителем.

— О’кэй.

Когда «бентли» бесшумно подкатил к стоянке у входа в аэропорт, Ник повернулся к Виктору.

— Не выходи. На тебя тут же накинутся. Ты же знаешь, что бывает, когда народ видит твою жуткую рожу. — Он сжал руку друга. — Спасибо, Вик. Спасибо за все.

Виктор обнял его и крепко прижал к себе.

— Держись, старина.

— Буду держаться. Пока, детка.

— До встречи, Ники.

Весь обратный путь в Лондон Виктор Мейсон был погружен в свои мысли. Думал он о Нике Латимере, о предстоящем ему долгом и одиноком перелете, о трагической причине его неожиданного возвращения в Штаты, о тягостной полосе жизни, в которую он вступал. Виктор сам никак не мог смириться со смертью Марсии. Было невероятно, немыслимо, что ее больше нет. Как же непредсказуема и хрупка человеческая жизнь! Нет никаких гарантий ни от чего. Кроме конечной гарантии смерти для каждого. Как же мы уязвимы на этой земле… Вся жизнь — один миг. Он думал о часах этой драгоценной жизни, растраченных понапрасну; часах, просочившихся сквозь пальцы. Они невосполнимы, их не прожить заново. Сейчас ему было как никогда жаль бездумно растраченного времени.

В тот момент Виктор дал себе торжественное обещание: с этого дня он будет вести строгий учет каждого часа своей жизни, он наполнит каждый день смыслом и содержанием. Ведь кто знает, наступит ли завтра и каким оно будет? Кто знает, сколько еще «завтра» ему отпущено?

23

Франческа осторожно приоткрыла дверь кухни, и ее мгновенно окутала волна теплого пара. Она чуть отпрянула, но затем решительно устремилась вперед.

— Я бы очень хотела, чтобы вы позволили мне помочь, — произнесла она.

Колдовавший над плитой Виктор обернулся на звук ее голоса. Его лицо раскраснелось, и Франческа отметила, каким домашним он был в этой кухонной атмосфере среди разложенных на столе продуктов — без галстука, с закатанными рукавами, в завязанном вокруг талии кокетливом фартуке. Она подавила улыбку и спросила:

— Могу я, по крайней мере, перемешать содержимое этих кастрюль?

Он медленно покачал головой, улыбнувшись своей обычной ленивой улыбкой.

— Запрещаю. На хорошей кухне должна быть одна хозяйка. Кроме того, неужели вы думаете, что я позволю вам, английской аристократке, приложить руку к моей стряпне? Я же говорил вам, что только крестьянин знает, как приготовить настоящее итальянское блюдо. — Он усмехнулся и положил деревянную ложку, которую держал в руках. — Только одно, пожалуй, я могу позволить вам сделать. — Подойдя к холодильнику, он открыл дверцу и вытащил бутылку розового шампанского. — Положите это в ведерко со льдом на столе. И сразу же возвращайтесь в гостиную. Я присоединюсь к вам через несколько минут. Здесь чересчур жарко, и мне совсем не хочется, чтобы, разогревшись, вы схватили еще одну простуду сразу после того, как мне с таким трудом удалось вас вылечить.

Франческа вздрогнула, проходя через соседнюю с кухней столовую. Про себя она отметила, что Виктор был прав, когда, приехав вечером, он сразу же сказал, что в столовой слишком холодно, чтобы ужинать здесь после тяжелого гриппа, свалившего ее на несколько дней в постель, и предложил поужинать в гостиной. Франческа достала складной карточный столик, Виктор накрыл его красной льняной скатертью, которую нашел в кухонном буфете, и принес два стула из столовой.

Войдя с шампанским в гостиную, Франческа бросила взгляд на этот столик, который Виктор, отказавшись от ее помощи, поставил у камина, поместив на него серебряный канделябр с красной свечой и тюльпан в изящной хрупкой вазе. Трогательные штрихи, которых она не ожидала от мужчины. От мужчины вообще, а от него — тем более. Покончив с оформлением, Виктор тут же исчез в кухне, чтобы распаковать бесчисленные пакеты с продуктами, которые он принес из Сохо, и приступил к священнодействию. Франческа поспешила за ним, предлагая посильную помощь, но была буквально выставлена за дверь. Она безнадежно пожала плечами, вынужденная признать, что Виктор Мейсон мог быть очень настойчивым и даже властным. В первые дни недели она чувствовала себя совершенно обессиленной и неспособной протестовать и позволила ему полностью взять на себя бремя забот о ней. Согретая его вниманием, сейчас она была слишком счастлива, чтобы спорить с ним.

83
{"b":"172418","o":1}