Николлете, дочери Марсии, названной в честь дяди, в субботу исполнился год, и вся семья собиралась в квартире Марсии, чтобы отметить первый день рождения девочки. Ник, не только дядя, но и крестный отец, позвонил в Нью-Йорк, чтобы разделить семейное торжество, пусть даже на расстоянии. Ему очень хотелось поговорить со своей обожаемой сестрицей и убедиться, что его подарки маленькой племяннице прибыли вовремя. Какими счастливыми все тогда были и кто мог предположить, какое страшное горе ожидает их семью буквально на следующий день! Виктор подумал об оставшейся без матери девочке и о молодом муже Марсии, Хантере. А бедные родители Ника и Марсии! Он затушил сигарету и опустил голову на руки, пытаясь отогнать тягостные мысли.
Наконец он поднял голову и обвел комнату своими черными глазами. Она была наполнена смутными тенями. Небо за окном потемнело, снова начался проливной дождь. Единственным звуком, нарушавшим тишину комнаты, был стук тяжелых дождевых капель о стекло.
Виктор вскочил, встряхнулся, усилием воли отгоняя одолевшее его уныние. Он прошел по комнате и включил все лампы. Убитый горем, Ник был не в состоянии продумать свои дальнейшие шаги. Кто-то должен был заняться тем, чтобы немедленно отправить его в Штаты. Нужно было взять это на себя. Виктор быстро мысленно определил последовательность действий: заказать билет, сложить вещи, предупредить Гаса, чтобы он отвез их в аэропорт. Заказать машину в Айдлуальде, когда Ник прилетит в Штаты.
О Господи, его же ждут в его номере. Виктор скорчил гримасу. Лучше сразу же переговорить с Джейком. Он прошел к столу, собираясь позвонить, но в эту минуту в гостиную вошел Ник. Виктор поднял голову, окинув друга внимательным взглядом.
Глаза Ника покраснели, но были сухи. Внешне он казался спокойнее. Похоже, сейчас он полностью контролировал себя.
— Прости, что я так сорвался. Несколько часов я сдерживал в себе горе — с тех пор, как мне сообщили эту страшную весть. Ты прорвал дамбу.
Виктор понимающе кивнул.
— Это гораздо лучше, Ники, — сказал он, прошел к бару, налил виски в два стакана и отнес их к журнальному столику. — Иди сюда, садись и выпей это. Нам нужно быстро отправить тебя. Когда ты намерен вылететь в Нью-Йорк? Ты уже заказал билет?
— В этом-то вся загвоздка. Я объехал днем все агентства авиакомпаний. Похоже, мне не выбраться отсюда сегодня вечером. Я разговаривал с «Пан-Америкэн», когда ты пришел. У них все забито. У ТВА и БОАК тоже. Я встал на очередь во всех трех местах, если у них будут сдавать билеты. — Ник налил виски в стакан и осушил его одним глотком.
— Я поручу Джерри уладить вопрос с билетами, а Джейк пусть проведет вместо меня это совещание.
— Черт, Виктор, совещание совершенно вылетело у меня из головы. Прости.
— Забудь об этом, — прервал его Виктор. Он снял трубку и попросил соединить с его номером. Ответил Джейк. — Ребята, вам придется проводить совещание без меня, — огорошил его Виктор. — Ник получил трагическое известие. Его сестра погибла в автомобильной катастрофе. Я побуду с ним, пока он не улетит. — Он помолчал некоторое время, слушая Джейка, а затем продолжил: — Да-да, спасибо. Я скажу ему. А теперь дай мне перекинуться парой слов с Джерри. — Виктор прикрыл трубку рукой и повернулся к Нику. — Джейк передает тебе свои глубочайшие соболезнования.
Ник кивнул, будучи не в состоянии говорить.
— Привет, Джейк, — сказал Виктор. — Джейк уже сказал тебе о сестре Ника? Послушай, у Ника проблемы с вылетом в Нью-Йорк сегодня вечером. Он ждет информации от «Пан-Америкэн», ТВА и БОАК. Ты не можешь оказать содействие? Надо бы как-нибудь вырвать одно место. — Виктор замолчал, слушая ответ и кивая себе. — Великолепно. Займись этим безотлагательно. Перезвони мне, как только будет информация. Да, Джерри, Гас скоро позвонит, чтобы узнать о распоряжениях на сегодняшний вечер. Скажи ему, чтобы приехал в отель и ждал. Я хочу, чтобы он отвез нас в аэропорт попозже, но лучше пусть он будет все время под рукой — вдруг будут какие-нибудь поручения. Он положил трубку, но не снял с нее руки.
— Прошу тебя, Вик, иди на совещание. У меня все будет в порядке.
— Ты что, с ума сошел? Я буду с тобой до тех пор, пока ты не сядешь в самолет. Я тебя не оставлю. Джерри просил передать, что он тебе очень сочувствует, Ники. Ты, наверное, понял из разговора. — Не ожидая ответа, Виктор продолжил: — Он сказал, что у него свой человек в БОАК и сейчас он туда звонит. Мы тебя обязательно отправим, не волнуйся. Слушай, а ты съел хоть что-нибудь за день? — спросил он оживленным тоном.
— Нет. Не думаю, что что-нибудь в меня полезет, — ответил Ник, скорчив гримасу.
— Нужно попробовать. Может быть, это для тебя последняя возможность перекусить перед полетом. Поешь хотя бы супа. Тебе необходимо что-нибудь в себя закинуть.
— Ладно, — не стал спорить Ник. К тому же он знал, что Виктор прав. Ему предстоял томительно долгий перелет, а в Нью-Йорке будет не до еды — там ждали родители и Хантер, которых предстояло успокаивать и утешать. А потом — траурная церемония. Ник закрыл глаза.
Виктор молча смотрел на своего друга. Затем он снял телефонную трубку и, дождавшись ответа гостиничной службы, заказал горячее консоме, два яйца всмятку, тост и кофе. Он положил трубку, налил еще одну порцию виски для Ника и отнес ему стакан.
— Выпей, старина. Это пойдет тебе на пользу, — произнес Виктор полным сочувствия тоном. — Хочешь, я полечу с тобой в Нью-Йорк?
— Ну что ты, не нужно, Вик! Спасибо тебе за предложение, но я справлюсь. — Лицо Ника снова омрачилось, и он медленно добавил: — Отступит ли когда-нибудь эта боль?
— Да. В конце концов ты научишься жить с этим, потому что выбора просто нет. — Взгляд Виктора остановился на Нике. Это был мудрый взгляд много пережившего человека. Затем он посмотрел в сторону окна, переключившись на мгновение на свои мысли, и продолжил: — Смерть — это абсолютная утрата, Ник. Поэтому ее приходится принимать как данность, как бы тяжело тебе не было. Она несравнима с потерянной любовью или разрушенной дружбой — и то и другое можно при желании восстановить в будущем. Смерть же окончательна и бесповоротна. — Виктор сжал пальцы обеих рук в замок. Его взгляд, обращенный на Ника, был полон любви и сострадания. — Я был совершенно сражен горем, когда умерла Элли — я говорил тебе об этом. На протяжении долгих лет не было дня, чтобы я не вспоминал ее. Некоторым образом она продолжает жить во мне и в мальчиках. Я научился извлекать из этих воспоминаний успокоение. Ты вряд ли поймешь меня сейчас. Твое горе слишком свежо, и, наверное, мне не следовало даже затрагивать эту тему… это мало похоже на утешение… — Виктор замолчал, боясь наговорить лишнего.
Ник сидел с отсутствующим видом, уставившись на стену. Он сделал глоток виски из стакана и, собравшись с силами, произнес:
— Я очень признателен тебе, Вик, за эти слова — ты взял часть моего горя на себя. Мне нужно быть очень сильным все эти дни. Мои родители, Хантер — они просто раздавлены горем. Им необходимо мое мужество. И я буду сильным для них, чтобы помочь пройти через весь этот кошмар.
— Да, я знаю.
Ник встал.
— Думаю, мне нужно попытаться сложить вещи. — Он прошел в спальню, открыл дверцу шкафа и пробежал глазами по своей одежде в поисках темного костюма. Рука Ника дрожала, когда он потянулся к вешалке. Он часто замигал, стараясь отогнать подступившие слезы, и попытался заставить себя отключиться от мыслей о сестре. Но его со всех сторон окружали воспоминания, значимость которых для себя он никогда не осознавал раньше. Ник и не догадывался, что в самых простых вещах может заключаться так много, что они могут вызвать такую сокрушительную боль.
По пути в лондонский аэропорт они молчали. Время от времени Виктор украдкой бросал взгляд на друга, но ничего не говорил, не желая отвлекать Ника от его мыслей.
Выражение лица Ника было непроницаемым и мрачным. Он был абсолютно спокоен, взяв свои эмоции под жесткий контроль в преддверии ожидавших его в Нью-Йорке испытаний. Нику удалось временно подавить собственное горе и собрать внутренние силы и мужество для того, чтобы поддержать ожидавших его в Нью-Йорке родителей и Хантера.
