В дверь постучали. Не успела Джолин встать, как дверь кухни открылась, впуская Тэми с бутылкой шампанского в руке.

– Ты одна?… – удивленно произнесла она.

– Майкл заработался, – сказала Джолин.

– Этого я и боялась. – Глаза Тэми погрустнели, и настроение Джолин окончательно испортилось. – Ладно, – Тэми ободряюще улыбнулась, – не стоит оставаться одной, когда тебе исполняется сорок один. – Она закрыла за собой дверь. – Кроме того, я умираю от любопытства: а вдруг ты начнешь покрываться морщинами прямо у меня на глазах, как Гэри Олдмен в «Дракуле».

– Я не начну покрываться морщинами.

– Кто знает?

– Шампанское? – вскинула бровь Джолин.

– Это мне. У меня не было родителей-алкоголиков. А ты, как обычно, будешь глотать содовую.

Тэми ловко открыла шампанское, налила себе и прошла в гостиную, где плюхнулась на мягкий диван и подняла бокал.

– За тебя, моя быстро стареющая подруга.

– Ты всего на несколько месяцев моложе меня, – усмехнулась Джолин.

– Мы, коренные американцы, не стареем. Это научный факт. Посмотри на мою маму. В баре у нее до сих пор спрашивают удостоверение личности.

Джолин опустилась в мягкое кресло, поджав под себя босые ноги.

Они посмотрели друг на друга. Воспоминания о других похожих вечерах, о пропущенных Майклом ужинах или вечеринках, на которых он не мог присутствовать из-за занятости, – все это пузырьками шампанского распространялось в воздухе. Джолин любила повторять, а особенно часто она говорила это Тэми, что гордится своим замечательным, успешным мужем, и это было правдой, но в последнее время Майкл не выглядел счастливым. Смерть отца подкосила его. Джолин видела его страдания, но не знала, как ему помочь.

– И ты обиделась на Майкла, – констатировала Тэми.

– Обиделась, – тихо сказала Джолин.

– Ты должна поговорить с ним, поделиться своими мыслями.

– Какой смысл? Зачем усугублять его чувство вины? В жизни всякое бывает, Тэми. Ты знаешь, как Майкл относится к работе. И это мне в нем тоже нравится, он никогда не уклоняется от ответственности.

– Разве что от семейных обязанностей, – заметила Тэми.

– Просто теперь он действительно очень занят. После смерти отца…

– Знаю, – кивнула Тэми. – И об этом вы с ним тоже не говорили. По-настоящему не говорили.

– Говорили.

Тэми с вызовом посмотрела на нее.

– В браке случаются трудные периоды. Иногда нужно не сидеть, сложа руки, а бороться за свою любовь. Только так можно все исправить.

Джолин невольно вспомнила о родителях, о том, как мать боролась за любовь отца, но так и не дождалась ее.

– Послушай, Тэми, у нас с Майклом все в порядке. Мы любим друг друга. А теперь, пожалуйста, давай сменим тему.

Тэми подняла полупустой бокал.

– За тебя, подруга. Потрясающе выглядишь – для такого устрашающего возраста.

– Просто я вообще потрясающе выгляжу.

Рассмеявшись, Тэми начала рассказывать что-то забавное из своей семейной жизни.

Время летело незаметно. Без двадцати одиннадцать Тэми поставила пустой бокал на стол.

– Мне пора. Я обещала Карлу, что вернусь к Леттерману[1].

Джолин встала.

– Спасибо, что пришла.

Тэми порывисто обняла ее. Они вместе вышли из дома через заднюю дверь.

Джолин смотрела, как подруга пересекает подъездную дорожку и идет к соседнему участку. Потом вошла в дом и закрыла дверь.

Она осталась в тишине наедине со своими мыслями. И эти мысли ей очень не нравились.

Была полночь, когда Майкл заехал в гараж и поставил машину рядом с внедорожником Джолин. На сиденье рядом с ним лежали двенадцать розовых роз, завернутых в целлофан. Только на пароме, уже по пути домой, он вспомнил, что Джолин предпочитает красные. Ну, конечно, мягкость и женственность не ее стиль, да и никогда не был, даже в тот первый грустный день, когда она вошла в его жизнь.

Ей было семнадцать. Ребенок в одежде из секондхенда – длинные светлые волосы растрепаны, чудесные зеленые глаза покраснели от слез. Но спина прямая, а пальцы крепко сжимают дешевую виниловую сумочку. Тогда он сам был стажером, всего год как закончившим юридический факультет.

Джолин показалась ему невероятно храброй – девушка отказывалась от помощи даже в самые тяжелые минуты жизни. Тогда Майкл сразу же влюбился в нее и предложил вернуться, когда она повзрослеет. С самого начала его покорила именно отвага, которую девушка носила так же непринужденно и естественно, как дешевый акриловый свитер.

Шесть лет спустя Джолин снова вошла в его жизнь – пилот военного вертолета, и все такое. Он был достаточно юн, чтобы верить в любовь с первого взгляда, но уже достаточно опытен, чтобы знать: такое случается не каждый день. Майкл убеждал себя: не важно, что он сторонник демократов, а она служит в армии, и у них нет ничего общего. От ее любви, ее обожания у него перехватывало дыхание и сжималось сердце. А от любовных игр можно было просто сойти с ума. В сексе, как и во всем остальном, Джолин не щадила себя.

Майкл взял розы и лежавшую рядом маленькую коробочку от «Тиффани», размышляя, поможет ли дорогой подарок искупить вину. Джолин поймет, что подарок он купил заранее – вспомнил о ее дне рождения и заранее заказал гравировку, – но будет ли этого достаточно? Он пропустил праздничный ужин. Забыл!

От одних мыслей о предстоящей сцене Майкла охватывало отчаяние. Он использует все свое очарование, чтобы вызвать у Джолин улыбку, станет умолять о прощении, и она проявит милосердие, чтобы поскорее покончить с этим, но все равно будет страдать – он прочтет это в ее зеленых глазах, в натянутой улыбке, поймет, что снова разочаровал ее. Сегодня Майкл плохой парень, и Джолин напомнит ему об этом тысячью разными способами, и в конце концов он не сможет посмотреть ей в глаза, а потом отодвинется на край кровати и уставится в стену, мечтая о другой жизни.

Майкл выбрался из машины и вошел в дом. Найдя в полутемной кухне вазу, он поставил в нее цветы и понес наверх.

Свет в спальне был выключен; горела только маленькая декоративная лампа на столике у окна. Майкл поставил розы на старинный комод и направился в ванную, где разделся и приготовился ко сну. Потом забрался в постель, натянул одеяло до подбородка и тихо лежал в темноте.

Дыхание жены обычно успокаивало его, но теперь каждый звук, который она издавала, прогонял сон.

Майкл закрыл глаза, надеясь на лучшее, но прекрасно понимая, что, несмотря на все старания, сон придет лишь через несколько часов, беспокойный, заполненный картинами жизни, которая не случилась, дорог, которые он не выбрал.

Когда Майкл проснулся через несколько часов, у него было ощущение, что он не сомкнул глаз. В тусклом утреннем свете, проникавшем в спальню через незанавешенные окна, стены шафранового цвета казались серыми, как выброшенный на берег плавник. Темные деревянные полы поглощали падавшие на них солнечные лучи.

Майкл приподнялся на локте и почувствовал, как одеяло соскальзывает с груди.

Джолин лежала рядом – спутанные белокурые волосы сбились, бледное лицо повернуто к нему.

В ее глазах таилась боль.

– Прости, Джо. – Он наклонился к жене, поцеловал и поспешно отстранился. – Я немедленно искуплю вину.

– Знаю. Это всего лишь день рождения. Может, я делаю из мухи слона.

Он встал, взял с комода коробочку от «Тиффани» и вернулся к кровати.

Ему вдруг пришло в голову, что на день рождения Джолин просила чего-то особенного. Не в смысле подарка – Джолин всегда была к ним равнодушна. Она хотела… чего-то. Майкл не мог вспомнить, чего именно, но увидел, как тень пробежала по лицу жены, когда она увидела коробочку; затем тень исчезла, сменившись улыбкой.

– «Тиффани», да? – Джолин села, подложила под спину подушки и открыла коробочку.

Внутри на белой кожаной подложке колечком свернулись часы, сверкая платиной и золотом. Место цифры «12» занимал бриллиант.