Вместе с комиссаром Кнештом мы пошли к начальнику полиции. Он встретил нас весьма любезно и, приглашая к столу, сказал: «Нечасто в этом кабинете бывают славяне!» Что он имел в виду? Хотел напомнить, что по воле правительства России его прапрапрадед — польский генерал, один из руководителей восстания 1863 года — вынужден был бежать в Женеву, где он — славянин, потомок эмигранта, родился, вырос, получил образование и достиг многого в жизни? А может быть, хотел подчеркнуть, что славяне — люди законопослушные и редко попадают в полицию? Смысл сказанного мы не поняли, но и уточнять, что он имел в виду, не стали.

Во время беседы я дал высокую оценку деятельности женевской полиции по обеспечению безопасности иностранных представительств, чёткой работе дорожно-постовой службы и выразил благодарность от своего имени и от имени представителя Зои Васильевны Мироновой за великолепную работу службы контрразведки по обеспечению безопасности советского представительства и советских делегаций на советско-американских переговорах по сокращению стратегических наступательных вооружений и по разработке итогового документа Совещания по европейской безопасности. В конце беседы я выразил увсрешюсть, что и у моего преемника сложатся столь же благоприятные отношения и условия для контактов с работниками полиции всех уровней.

В ответном слове начальник полиции сказал, что он, со своей стороны, также весьма удовлетворён характером отношений комиссара Кнешта со мной, а также вниманием госпожи Мироновой к его службе. В конце встречи он вручил мне подарок, который, как он сказал, «всю жизнь будет напоминать мне о пребывании в Женеве и о друзьях — сотрудниках и руководителях полиции Женевы». Это был кувшин для белого сухого вина, сделанный из чистого олова.

Скажу больше: это, как теперь у нас говорят, знаковый подарок в Швейцарии. В период службы успехи служащих в армии и полиции отмечаются только в приказах командования. А при выходе офицера в отставку ему в качестве памятного подарка вручают какое-то изделие из олова (подлое, кувшин с набором стаканов, сервиз) с выгравированными на нем словами благодарности и признания его заслуг. Получается, что начальник полиции Женевы провожал меня как своего офицера, уходящего в отставку. И, поскольку начальнику женевской полиции было не с руки благодарить советского полковника, да еще и разведчика, «за успехи но службе», на врученном мне кувшине было выгравировало: «Женева, 1972–1977».

После беседы у начальника полиции Кнепіт пригласил нас к себе. Туда же пришли несколько хорошо знакомых мне сотрудников контрразведки. Поговорили, но рюмке выпили, пожелали мне успехов, здоровья и вручили на память альбомы с видами Женевы и ее пригорода Каружа.

7 декабря я выехал в Москву.

Рассказывая о Женеве, Швейцарии и о швейцарцах, нельзя обойти молчанием государственные и народные праздники, проведению которых там уделяется большое внимание и властями, и населением.

1 августа отмечается самый главный праздник Швейцарии — День Конфедерации. Он празднуется ежегодно, начиная с 1899 года.

История его такова: в 1291 году три лесных кантона (земли) — Ури, Швиц и Ундервальден — заключили между собой «вечный союз». Он и стал основой Швейцарской Конфедерации. (Название «Швейцария» — производное от названия земли Швиц.) В последующем к этому союзу стали присоединяться и другие земли — Люцерн, Цюрих, Цуг, Фрибург, Берн. Женева вошла в Конфедерацию последней в соответствии с решением Венского конгресса 1815 года. До этого она имела с рядом кантонов двусторонние союзнические договоры, которые неоднократно помогали ей в XVI–XVIII веках выстоять в борьбе с противниками, стремившимися поживиться за её счёт. Как враги, так и друзья, оценивая стратегическое положение Женевы, рассматривали её как «ключ к Швейцарии».

Праздник по всей стране начинается в 8 часов вечера. В этот день во всех городах, деревнях и даже на одиноко стоящих фермах зажигаются традиционные праздничные костры из сухих елей. Они долго и ярко горят в ночи.

В Женеве участники торжественного шествия собираются у здания университета, а зрители — на самой большой, имеющей форму ромба, поросшей травой, площади Пленпале. В обычное время это место гуляний горожан. Летом тут традиционно разбивает свой шатер известный в Европе цирк Кни. Рядом с ним располагается зверинец, в котором представлены животные, участвующие в представлениях. Тут' же карусели, различные аттракционы, тиры, лото.

В начале девятого до площади доносятся звуки оркестра и грохот барабанов. Еще несколько минут, и шествие вступает на площадь. Впереди, в красочных костюмах (треуголки, погоны, аксельбанты, винтовки старых образцов, сабли), — отряд жандармов. За ним, в столь же экзотических костюмах — двести музыкантов. Следом — отряды войск в средневековых доспехах с пиками и алебардами. И, наконец, власти кантона и города, члены федерального парламента, делегации от коммун, гости Женевы и горожане. Над колоннами флаги Конфедерации, Женевы и коммун кантона.

Многие участники шествия — в национальных костюмах. Они ярки и живописны. Женщины в цветастых платьях, широкополых шляпах, широких юбках, белых передниках, кружевах. На мужчинах — белые рубашки, красные жилеты и черные брюки. Женевцы, да и все швейцарцы, любят в праздники и просто в воскресенье, особенно летом, надеть старинный национальный костюм и отправиться в церковь, а потом — в кафе или на гуляние.

Жандармы становятся на караул у трибун. Поднимаются знамена, звучит гимн Женевы. Председатель оргкомитета праздника произносит речь на четырёх государственных языках страны: немецком, французском, итальянском и ретороманском. После речи все присутствующие исполняют гимн Швейцарии. Мэр Женевы спускается с трибуны, подходит к огромному костру и зажигает его. Он вспыхивает мгновенно, над площадью взвивается высокое пламя. Тут же в небо взлетают сотни, если не тысячи, ракет. Другие взрываются на земле, образуя ослепительные огненные гейзеры различных цветов. (Когда мы собирались на праздник, мой коллега Миша, предусмотрительный и хозяйственный мужчина, предупредил меня: «Парадный костюм не надевай. Надень что-нибудь приличное, но такое, чтобы было не жалко, если на нем окажутся дыры от искр или пиротехнических средств». Как в воду глядел Миша.)

Гуляние продолжается до полуночи. Его участники толпятся около армейских кухонь, из которых солдаты угощают всех желающих луковым супом за счет мэра Женевы. Разливают суп в продающиеся тут же глиняные или фаянсовые кружки, на которых написано: «1 августа».

Кроме супа пользуются успехом пироги, мясо и жаренные на огромных противнях белые и красные сосиски, да не простые, а толстые и длиной 20–25 сантиметров. К ним положены: кусок душистого хлеба и большая ложка сладкой горчицы. Объедение! Все это запивается пивом или вином. Пьют швейцарцы, надо отмстить, умеренно, и даже на таком большом празднике пьяных не бывает.

Прошла неделя, и новое гуляние — праздник Женевы. И если в День конфедерации все зрелища, фейерверк и даже суп бесплатны, то тут задарма не повеселишься.

Женевцы и гости собирается около полудня на набережной правого берега у моста Монблан, где заранее строятся трибуны для зрителей. Вход платный, и билеты достаточно дорогие.

Праздник открывают оркестры певческих обществ университета, кооперативов и предприятий. Обязательным участником шествия является женевский военный оркестр, состоящий из военнослужащих резерва. Дисциплина в нём жёсткая. Неявка на репетицию или на концерт без уважительной причины считается грубым нарушением устава оркестра. Играть в нём, говорят оркестранты, очень престижно. Он часто выступает с платными концертами, иногда выезжает в соседние страны, а это даёт приличный дополнительный заработок.

В дни выступлений оркестранты надевают форму, похожую на офицерские мундиры XVIII–XIX веков с киверами, доломанами, эполетами, аксельбантами, лампасами, белыми кожаными поясами и сумками. Офицеры — при шпагах.