Джейк вовсе не обратил на это внимания, но согласно кивнул.

– Видишь ли, взрывчатку нельзя перевозить во временном потоке, – продолжила Топаз. – Если она каким-то образом попадет на корабль, нестабильные элементы могут смешаться с нашими атомами и…

– …и это будет – прощай, завтрашний день! – закончил за нее Натан и изобразил взрыв. – Умеешь обращаться с луком? – спросил он Джейка, снимая один со стойки.

– Ему хочется похвастаться своим скромным умением, – пояснила Топаз.

– Нет, я… кажется, я никогда… – запинаясь, выговорил Джейк.

Натан наложил стрелу на тетиву, прицелился и выстрелил в мишень в дальнем конце зала. Все трое прищурились, высматривая, куда он попал. Стрела вонзилась в яблочко, но не в самый его центр.

Топаз вздохнула, тоже взяла лук, наложила стрелу и спустила тетиву. Она попала точно в центр яблочка. Но на этом не остановилась. Она послала вслед еще одну стрелу, затем еще, еще и еще. Натан, сощурившись, пригляделся к мишени. Точными выстрелами Топаз выписала на ней букву «Т».

Натан внимательно рассмотрел ее, а потом обернулся к Джейку.

– Видишь ли, она завидует тому, что в настоящее время я считаюсь самым ценным агентом Секретной службы.

– А сколько агентов всего? – уточнил Джейк, пытаясь снять напряжение.

– Обычно, – ответила Топаз, – на организацию работают примерно сорок действующих агентов одновременно, не считая нескольких дюжин помощников – вроде корабельных команд и тому подобных. Примерно треть агентов размещены в Пекинском бюро, в Китае времен династии Мин. Они, разумеется, подчиняются командующему, но занимаются Восточным полушарием.

– А здешние агенты, из Западного полушария, – спросил Джейк, – они все живут в замке?

– Ça dépend[16], – пожала плечами Топаз. – Зависит от того, насколько опасна ситуация. В спокойные времена большинство возвращается в собственные эпохи. Кроме нас с Натаном, конечно.

– Нам друг от друга так просто не отделаться, – подмигнул ее брат. – Тебе стоило бы объяснить Джейку, что среди агентов, которых ты упоминала, найдется не больше десятка настоящих талантов вроде нас.

– Немногие, причем именно из нас, более молодых агентов, обладают величайшей доблестью – отсюда и наше название, Доблестные, – объяснила Топаз. – Это означает, что мы можем путешествовать по истории дальше и с большей легкостью. Когда агенты взрослеют и стареют, их способности обычно ослабевают – у ромбов куда в меньшей степени, конечно, но даже их доблесть со временем расплывается и закостеневает. Этих старших агентов…

– Бывших, – поддразнил Натан.

– …зовут Наступающими. Они широко вовлечены в повседневную деятельность. Но сильнейшие, ромбы – вроде твоих родителей – могут участвовать и в действительной службе, если потребуется.

– Стоит отметить, – встрял Натан, – Джупитус Коул, не относящийся ни к молодежи, ни к ромбам, так и не утратил доблести. Он до сих пор способен перескочить в древнюю Месопотамию и ни черта при этом не почувствовать.

– В любом случае именно Наступающие, – продолжила Топаз, – выбирают тайным голосованием, кому быть следующим командующим хранителями истории. Командующая Гете занимает этот пост вот уже три года.

– Совсем чуть-чуть опередив на выборах Джупитуса Коула, – дополнил Натан. – Чему он не слишком-то обрадовался.

Все трое покинули арсенал и поднялись по лестнице на следующий этаж.

– Связь, – объявила Топаз, войдя в следующее помещение.

Вдоль одной из стен четыре человека, два мужчины и две женщины, одетые по моде девятнадцатого века, трудились за старинными письменными столами. Короткими кивками они поприветствовали подростков. На столе перед каждым из них стояло по точно такому же прибору, как странная пишущая машинка, на которой работал Чарли Чиверли в Лондонском бюро, с кристаллическими антеннами, гудящими от вспышек крохотных молний. Операторы, при помощи чернил и перьев, писали что-то на пергаменте.

– Они занимаются дешифровкой, – пояснила Топаз. – Эти устройства называются машинами Меслита, в честь изобретателя, Владимира Меслита. С их помощью можно отправлять и получать послания сквозь время. Каждое важное сообщение, адресованное непосредственно командующему, прибывает сюда, в ядро Меслита.

Она указала на шкаф из толстого стекла, стоящий посреди комнаты, в котором находилась еще одна подобная машина. Она была крупнее остальных и сложнее на вид, а ее кристалл – толще и прочнее. К задней части устройства посредством сложной системы крошечных зубчатых колесиков и рычажков крепились два пера, установленные над чистыми свитками пергамента и готовые записывать входящее сообщение.

– Когда послание приходит, оно записывается в двух экземплярах. Один кладется на хранение в ящик под машиной, второй отправляется по трубе в кабинет командующей прямо под нами.

– По трубе? – переспросил Джейк, пытаясь не потерять нить беседы.

– Именно. Забудь обо всех новейших системах связи, – добавил Натан, рассматривая свое отражение в стекле шкафа. – Ничего подобного нет в тысяча восемьсот двадцатом году. Осталось еще полвека до наступления эпохи электричества.

– Хотя, – заметила Топаз, – лично мне связь с помощью машин Меслита кажется куда более волшебной. Смотри – вот как раз приходит сообщение.

Она кивнула на устройство. Его кристаллическая антенна мигала ярким, похожим на горящий фосфор, светом. Это запустило цепную реакцию, приведшую к тому, что два автоматических пера записали короткое сообщение на двух отдельных кусочках пергамента. Одна копия скользнула в щель под машиной, другую механизм туго скатал в рулон и отправил в уходящую вниз трубу.

– Командующая вот-вот его получит, – подытожила Топаз и устало повернулась к Натану, все еще завороженному собственным отражением. – Если ты, наконец, совладал со своей роскошной прической, то, может, мы продолжим?..

– Это все то средство для ухода, которое дал мне отец, – вздохнул Натан. – Ума не приложу, и с чего все так шумят насчет жожоба?

Выходя из комнаты, Джейк краем глаза заметил часы. До собрания в парадном зале оставалось всего двадцать минут, и мальчика кольнул страх при мысли о том, какие еще новые открытия его ожидают.

Натан и Топаз проводили его вниз по лестнице, к еще одному необычному месту.

– Библиотека лиц, – объявила девочка.

Джейк с трепетом разглядывал длинную галерею. Вдоль дальней стены и по правую руку тянулись полки с огромными переплетенными в кожу книгами. Слева все пространство занимали портреты. Каждый размером с квадратный фут и похожий на работы старых мастеров. Вид глядящего на него множества лиц и так уже достаточно впечатлил мальчика, но стена оказалась с секретом: через десять секунд звякнул колокольчик, шумно заскрипели механизмы, и каждый портрет повернулся на оси, уступая место другому. Выдержав паузу, колокольчик зазвенел снова, и открылся третий набор лиц. Еще один поворот вернул первоначальные картины.

– Лица на стене, – пояснил Джейку Натан, – это исторические персоны, которые в настоящее время считаются важными или опасными для Секретной службы хранителей истории. В книгах, – добавил он, сняв одну с полки и перелистав ее жесткие, сморщившиеся страницы, – содержатся сведения почти о каждом, кто жил когда-либо на свете.

– Тс-с-с! – донесся голос из тени в дальнем углу помещения.

В полумраке Джейк не без труда различил фигуру за массивным столом, уставленным стопками книг. Дама пятидесяти с лишним лет, облаченная в черное барочное платье с пышными рукавами и кружевным воротником, с аккуратно убранными под шляпку волосами, читала, пользуясь очками с полукруглыми линзами.

– Это главный библиотекарь, Лидия Вундербар, – объяснил Натан, понизив голос, насколько мог. – Может показаться, что она ярая сторонница правил и инструкций, но стоит только вытащить ее на танцпол, и увидишь, насколько все изменится!

Предпоследней остановкой в ураганной экскурсии по замку стала костюмерная. Из всех увиденных сегодня Джейком помещений этот просторный зал оказался, пожалуй, самым впечатляющим.