— На кораблях это называют палубами, умник, — пихнул его в бок второй боец.

— Пусть будут палубы. В общем, дальше идём по коридору до мостика.

— Учтите, — сказала Марго, — палуба, где нам придётися идти, предназначена для развлечений.

— Другие маршруты? — спросил лейтенант.

— Этот самый короткий.

— К тому же, — добавил я, — нужно будет подниматься или спускаться по аварийным лестницам. Не хотелось бы.

— Невесёлое путешествие получилось, — пробормотал Гравз.

— Мы наверняка пойдем по трупам, солдат, — голос Марго приобрёл стальной оттенок.

— Или не увидим ни одного, — пробормотал я. — Всё ж «Летучий голландец». Ладно, пора в путь, нечего топтаться на месте.

Мы пошли, сразу рассредоточившись в боевой порядок. Впереди авангард разведчиков, сразу за ними цепочкой растянулся оставшийся отряд. Мы с Марго и лейтенантом в центре. Небольшое пространство между челноком и выходом из ангара преодолели быстро. Вышли в широкий коридор, служащий служебным целям. В случае чего, через него пассажиры могли добежать до шлюпок. Когда на «Одине» произошла неведомая пока беда, ни одного постороннего в этом коридоре не было. Впрочем, могу ошибаться, похоже, здесь не было вообще никого.

По борту, противоположному выходу в ангар, несколько дверей. За ними находятся обслуживающие отсеки — кухня, прачечная и так далее. Чуть ближе к хвосту — двигательный отсек. Поэтому слишком неожиданным показался металлический лязг, раздавшийся рядом с нами, с той стороны стальной стены. Я вздрогнул.

— Чёрт побери, — выругался лейтенант, — что это было? Продолжаем движение, чего встали?

Как в фильмах ужасов — вокруг никого, только звуки, от которых в жилах стынет кровь, душа прячется в левой пятке, мозги сковывает чем-то холодным и неприятным. Тёмный коридор, освещения никакого, спасались встроенными в пэпээс фонариками. В этих условиях стук железки выглядел зловещим. Корабль, полный ужасов. Впрочем, ничего нельзя исключать. Если подобного не было раньше, это не значит, что такого не произойдет никогда. Чем Олимпик хуже богатых на неразрешимые загадки приграничных планет?

Лязг повторился тоном пониже.

— Железка какая-то по борту бьёт? — предположила Марго.

Развить мысль не дал вызов подполковника с космодока. Перед выходом с челнока Марго выдала нам с лейтенантом устройства связи, близнецы того, что, словно украшение, сверкает в её ухе.

— Да, подполковник.

— Лайнер оживает, господа разведчики, — доложил подполковник. — Включились бортовые огни.

— Значит, вот что это за лязг, — сказал я.

— Что у вас происходит, капитан?

— Мы пока…

— Что-то включается…

Начали мы одновременно и посмотрели друг на друга. Марго среагировала первой, жестом показав, мол, продолжай ты.

— Мы в коридоре у посадочной площадки, — начал докладывать. — Пока темно, из технических отсеков слышим технический шум. Предположительно включаются системы корабля.

Словно в подтверждение, в длинном коридоре зажглись лампы. Где-то вдали одна не выдержала напряжения, стала часто моргать.

— Господа разведчики, — после небольшой паузы сказал подполковник, — на яхте включились бортовые системы, видим иллюминацию.

— Какого типа бортовая система здесь установлена, не выяснили? — спросил я у Марго.

— Обычный, что интересно, — Марго пожала плечами.

— Управляется, конечно же, с мостика?

— С мостика можно управлять чем угодно. Появилась идея?

— Да какая идея?

— Напомню, господа, — снова встрял в разговор Сергеев. — сканеры до сих пор не обнаружили на корабле живых. Вас мы видим, если что.

— Это хорошо, подполковник, — ответил я. — Но ведь сигналы можно экранировать?

— Думаешь, на корабле кто-то живой остался? — спросила Марго.

Вместо ответа я пожал плечами.

— Отряд! — оживился лейтенант. — Не стоим! Вперёд! Шмалик, Гравз!

Добрались до широкой лестницы, или как принято на флоте, трапу. Хотя какой это трап? Десятиметровой ширины, к следующей палубе разветвляется на три рукава. Два из них выводят в коридор второй палубы. Третий же отвод, самый широкий, винтовым образом идёт выше. Каменные ступени, ближе к палубе постеленный коврик, на стенах встроенные гибкие лампы, поручни. Не хуже, чем в гостиницах межпланетного класса. Впрочем, это яхта, и этим всё сказано.

— Капитан Хаппельмайер, — сказал Сергеев, — я приказал готовить пушки космодока и нацелить их на «Один». «Дрон-6» сможет подойти минут через двадцать. Учтите, у вас мало времени.

— То есть, судьба корабля решена, подполковник? — наш отряд миновал третью палубу.

— С одной задачей вы справились, капитан — оценили степень угрозы.

— Хорошо. Только дайте нам возможность добраться до мостика и достать «чёрный ящик». Потом можете расстреливать что хотите сколько вашей душе угодно.

— Всё будет зависеть от поведения корабля, капитан, — завершил разговор подполковник.

— И часто у вас в космосе такое происходит? — спросил Уорик, предварительно отключив связь с космодоком.

— Что именно?

— Ну, вот такое, загадочное. Когда корабли самостоятельно что-то делают, без участия человека?

— Уверен, скоро выяснится, что это было на самом деле, лейтенант, и от загадки не останется и следа. Наша задача — мостик и «чёрный ящик». Давайте сосредоточимся на этом.

Создатели яхты не поскупились на внутреннюю отделку. Впрочем, её владельцы могли себе это позволить. Если коротко, всё здесь напоминает древнескандинавские мифы. Вот, лестница на третью палубу заканчивается двумя барельефами, изображающих воронов в половину среднего роста человека. Вмурованные в стены, с раскрытыми клювами, полным размахом крыла. К клюву одного из спутников одноглазого бога, в честь которого названа яхта, кто-то прилепил жвачку.

Выход на палубу перекрывает канат, обшитый бархатом. Всё говорит о том, что беда настигла экипаж и пассажиров яхты слишком быстро. Мгновенно, можно сказать. Люди не сообразили, что к чему. Или оказались зомбированы, что тоже нельзя исключать.

Широкий коридор, по обеим сторонам — развлекательные отсеки, некоторые со стеклянными стенками, в других настежь распахнутые двустворчатые двери. «Одину» оставалось часов пять лёту до Олимпика, при этом работа заведений не прерывалась ни на минуту.

Отряд разделился на две группы. Первая идёт за Гравзом по одному борту, вторая за Шмаликом крадется по другому. Оружие готово к стрельбе, люди — к неожиданностям. Прежде, чем преодолеть вход в бар, казино или комнату отдыха, разведчики прежде заглядывают внутрь, оценивают, что к чему, и только потом продолжают двигаться дальше. Я заглянул в первый попавшийся отсек, им оказалось казино. С первого взгляда можно подумать, что люди, всё-таки, заподозрили неладное. Вот опрокинутый стул, под столом разбросанные фишки и чья-то красная туфелька. Или же это в порядке вещей? Фишки и потерянная туфелька могут говорить о чём угодно. К примеру, банальная разборка между мужчиной и женщиной или группой мужчин, переросшая в драку.

Почему-то захотелось, чтобы беда настигла пассажиров и экипаж внезапно, чтобы никто ничего не подозревал до последнего момента и «пропал» быстро, если не сказать мгновенно.

— Никого, — в унисон мыслям, сказал шедший впереди Уорик. — Мы готовились не к такой картинке.

— Скажу честно, я тоже, — пробормотал я.

— Горы трупов, точно? Представляется первым делом, когда слышишь, что где-то никого нет, а должны быть.

— Что-то в этом роде.

Картинка опустошения провожала нас на всём пути.

— Смотрел как-то фильм, — тихо сказал спецназовец сзади, — про пришельцев, что похищали людей. Лучом схватывали и тащили к себе на корабль.

Я обернулся. На шевроне киномана разглядел имя — Ганс.

— Как версия, сойдет, — кивнул я. — Вот достанем «чёрный ящик» и всё узнаем.

— Ну да, — скептически хмыкнул киноман. — Вы ж сразу засекретите информацию, и мы не узнаем, что здесь случилось.

— Разговорчики, Ганс, — лейтенант его тоже слышал.