Трудно сказать, понял ли он, что перед ним враг, — вряд ли. Для умиравшего от жажды огромный мир сократился до размеров пригоршни, наполненной драгоценной влагой. И он смотрел, смотрел… — точно так же, как когда-то Дэвид. Но если для Нечистого при его ранении вода была противопоказана, то для этого существа несколько глотков могли стать спасением. Ральф не выдержал (наверное, из чувства солидарности всех живых существ): приблизил ладони к губам б'буши. Тот судорожно глотнул, поперхнулся, снова глотнул, еще, еще. И взвыл от обиды и отчаяния, потому что ладони — увы — слишком быстро опустели.

— Все, больше нельзя, — сказал разведчик, глядя за тем, как почерневший, распухший язык подбирает задержавшиеся в шерсти капли. Он не рассчитывал, что его поймут. Между тем, в глазах гиганта тут же появился вопрос и почти сразу, без всякого перехода — дикий, безумный страх.

Ральф оглянулся — на другом конце поляны появились Риу и Ян.

Исходивший от твари удушливый запах приобрел характерный резкий оттенок — изможденный, обезвоженный организм отдал последний запас влаги, а вместе с ним и остатки сил, поэтому б'буши даже не шелохнулся, когда стоявший рядом с ним человек вытащил нож.

Ральф присел и, начиная снизу, одну за другой перерезал путы. Конечности гиганта затекли настолько, что, едва упала последняя веревка, он мешком повалился вперед, и разведчику пришлось его поддержать, чтобы не расшибся.

— Все равно не выживет, — заметил подошедший Ян.

— А ты бы предпочел добить? — скривился Ральф. Он и сам был не восторге от того, что произошло. Десантник прав: раненый б'буши дотянет в лучшем случае до темноты, пока на охоту не выйдут какие-нибудь хищники — если только еще раньше не доползет до ручья и не напьется воды, которая в больших количествах для него пока что смертельна. Так не гуманнее ли… Нет!

— Ты спрашивал, каким образом я их чую, — снова заговорил десантник. — Объясняю: уже за милю от них мне хочется блевать!

Разведчик молча воткнул нож рядом с неподвижным телом и уже развернулся, собираясь уйти. Как вдруг:

— Уходить нет…

В первую минуту Ральф решил, что ему померещилось, однако, судя по выражению лиц своих спутников — даже обычно невозмутимый Риу не сумел скрыть удивления, — понял, что не ослышался.

— Уходить нет… Онк один умереть… уходить нет… — с усилием приподняв голову, повторил б'буши.

— Твое имя Онк? — спросил пораженный разведчик.

— Онк, — подтвердил гигант.

— И ты понимаешь, что я говорю?

— Онк понима-а-а… — Глотка б'буши была мало приспособлена для звуков, которые приходилось издавать, к тому же сказывалась слабость, но он продолжал упрямо выталкивать из себя слова: — Онк идти вместе… Онк охота… много-много добыча…

— Ты не сможешь идти…

Ральф говорил и в то же время до конца не верил в происходящее: вопросы, которые он задавал гиганту, произносились как бы сами собой — словно это была какая-то игра…

— Онк можешь, Онк сильный… Ты дать Онк вода… Ты Онк жалеть…

Только сейчас, когда измученный б'буши, мельком глянув на Яна и Риу, снова остановил лихорадочно блестевшие глаза на его лице, Ральф, наконец, пришел в себя. И тут же почувствовал знакомый укол — это подала сигнал неожиданно проснувшаяся интуиция. Вот черт! Мало того, что этот лесной гигант, несмотря на полное незнание грамматики, мог довольно сносно объясняться по-английски, так он еще понимал, с кем имеет смысл вести переговоры.

— Кто и за что хотел тебя убить? — присев на корточки, спросил Ральф.

Онк открыл было рот, но вместо звука послышался лишь слабый сип.

— Дайте ему воды!

Риу растерянно закрутил головой в поисках чего-либо подходящего.

— В ладони! Набери в ладони! — рявкнул разведчик. Сердце стучало как бешеное и, наверное, поэтому движения молодого человека казались неестественно медленными — хотя на самом деле вся операция не заняла и двух минут.

Риу вернулся к ручью отмывать руки — Онк же, к которому, видимо, уже начинали постепенно возвращаться силы, наконец, смог сесть.

— Так кто хотел тебя убить?

— Онк убить Шу.

— Шу? — переспросил Ральф.

— Шу — ко-о-олду, — с трудом выговорил гигант.

— Колдун?

— Ко-олдун! — оскалив зубы, что, вероятно, означало улыбку, закивал Онк. — Ма-а-ги, — добавил он.

— Ма-а-ги Шу.

— Я понял. А за что хотел тебя убить твой Шу?

— Шу сказать… Онк ма-а-ги от человек… Много-много от человек… нельзя жить… Онк… — Похоже, б'буши пытался припомнить какое-то слово.

«Час от часу не легче! Что еще за человеческая магия? Или…»

— Чужо… — старательно выговорил Ревун. — Шу сказа чужо…

— Чужой… — машинально повторил разведчик.

Маленькие черные глазки его необычного собеседника глядели теперь ясно и осмысленно, и в них совсем не было злобы, как у его собратьев из того разбойного отряда, лишь где-то в глубине смутно читалось опасение. Онк и верил и не верил сидящему перед ним человеку: видимо, весь его опыт подсказывал, что доверять людям нельзя, однако события последних дней здорово поколебали привычные представления, и б'буши пребывал в некоторой растерянности.

Так или иначе, но на вопросы он отвечал охотно, и вскоре выяснилось примерно следующее.

Подобно перебитым «джентльменам удачи», Онк какое-то время состоял на службе у Темного Братства. Хозяева обращались с ним, почти как с животным — все, кроме одного. Правда, сначала тот человек тоже его не замечал, но с некоторых пор начал выделять Онка среди других б'буши: подолгу беседовал с ним и даже научил своему языку. Адепт Нечистого улыбался и не оскорблял Онка, но у него были очень страшные глаза, кривой рот и нос, который, как у хищной птицы, загибался вниз, и Онк так его боялся, что в конце концов сбежал.

— Ты помнишь, как его звали? Его имя? — Упоминание о загнутом книзу носе и кривом рте вызвало у Ральфа определенные подозрения.

— С-с-сл-сл…

— С'лейн, — не удержавшись, подсказал разведчик.

К его ужасу, Онк кивнул.

— Точно? — Ральф уже мысленно ругал себя за то, что поторопился и не дослушал: имя могло быть просто похожим. Гигант же, в отличие от разведчика, нисколько не сомневался.

— Да… Слен… Слен… — повторил он и во второй раз оскалился в улыбке.

«Черт…»

Впрочем, когда выяснилось, что «Слен» и остальные жили там, куда надо было плыть на лодке и где со всех сторон была вода — а проще говоря, на острове, — всякие сомнения исчезли и у Ральфа. Итак, Онк служил на Мануне и удостоился внимания не кого-нибудь, а самого Дэвида. Выходило, что пока С'лейн был самим собой, никаким б'буши он не интересовался, и лишь когда переродился в Дэвида, тут-то все и началось! Злоключения же мохнатого верзилы на этом не закончились: спустя некоторое время он прибился к отряду себе подобных, однако один из б'буши, оказавшийся колдуном, невзлюбил новобранца с самого начала. Он все присматривался, принюхивался, а потом вдруг объявил, будто человеческая магия в Онке настолько сильна, что он, Шу, не может ее победить. Даже кровь заколдованного, по мнению Шу, представляла опасность: вот почему «жертву человеческой магии» решили умертвить столь мучительным способом.

Раньше подобное объяснение не вызвало бы у Ральфа ничего, кроме недоумения, однако после истории с Яном разведчик готов был допустить наличие в нем некоего рационального зерна.

Ральфу даже подумалось, уж не тот ли это самый отряд. Хотя нет: прошло слишком много времени — гигант бы столько не выдержал. Но тогда, Отец Небесный, сколько же подобных отрядов бродит по Тайгу!

«Человеческая магия? Может, колдуну показалось опасным умение молодого б'буши говорить по-английски? Кстати, откуда взялись эти его способности? Очередная мутация? Эксперимент? Темные братья на такое горазды… Или эта раса просто постепенно развивается?..»

— Онк служить?

Ральф с трудом оторвался от своих мыслей — прямо на него с напряженным ожиданием смотрели два черных блестящих глаза.

— Да, Онк.