— Ну, если быть объективными…

— С Карлосом остаются ребята, — кивнул Ян, — вас же только двое, а местный лес, как я понял, не самое безопасное место.

Что правда, то правда, и все же почему-то создавалось такое впечатление, будто Ян был заинтересован в предстоящем путешествии чуть ли не больше тех, кого собирался защищать. С другой стороны, разве это повод, чтобы отказать?

— А что говорит твой командир?

— Он согласен, — неправдоподобно светлые, «леденистые», глаза десантника сделались совсем бесцветными, неживыми, и в них промелькнула безнадежность, точно Ян заранее знал ответ… И Ральф не смог сказать «нет» — потому что безнадежности не выносил.

Согласился — и вот сейчас, спустя четыре дня, уже почти жалел о том, что тогда расчувствовался и взял десантника с собой. Нет, Ян не делал ничего такого, что бы не понравилось его новому командиру — скорее, наоборот: просто из кожи вон лез, стараясь угодить. И тем не менее разведчик находился в постоянном напряжении — будто чего-то ждал. Или опасался? Чего именно, трудно было даже вообразить: ну, не принимать же всерьез дурацкие мысли о духах б'буши, которые якобы могли вновь вселиться в тело десантника…

Вообще-то, обо всей этой истории Ральф вспоминал безо всякого энтузиазма: с одной стороны, с очевидным не поспоришь, но с другой — что значит очевидное? Надышались, к примеру, каких-нибудь ядовитых испарений — вот вам и «очевидное»! Или взять поляну, на которой стояла палатка, — разве кто-то знает точно, что там росло? Да мало ли что вообще растет в Тайге? Хотя знахарка, приведенная отцом, та вполне могла знать: и что растет, и как воздействует, и что может служить противоядием…

Чем не объяснение? Жаль только — удовлетворяло оно исключительно разум. А Ральф, на свою беду (или на счастье?), привык верить еще и интуиции, которая, увы, подсказывала, что не все здесь так просто. И все же допустить, что какой-то мутантский шаман, подобно Нечистому, способен возрождаться в чужом теле с помощью одной только мысли… Нет, к этому Ральф был пока не готов.

А между тем, с Яном было и в самом деле удобно: например, для троих ночное дежурство распределялось уже не по четыре, а по три с натяжкой часа, и появлялась возможность подольше поспать. Да и силой этого парня, что и говорить, Господь не обидел: если нужно было прорубать дорогу в молодняке или устраиваться на ночлег, получалось, как минимум, в два раза быстрее. Глядеть на него в такие минуты было одно удовольствие: выработанная годами сноровка, плюс врожденное изящество, переходящее в некий, едва заметный шик. А поскольку десантник был еще совершенно потрясающе сложен… Абсолютную гармонию нарушала лишь некоторая поспешность — чуть ли не жадность, — с которой Ян бросался помогать. Словно пытался всячески оправдать свое присутствие.

«Что ж, не будем торопиться с выводами…» — делая вид, якобы ничего не замечает, думал Ральф. Он оказался прав: вскоре десантнику, видимо, стало невмоготу, и вечером четвертого дня наконец открылась настоящая причина, по которой он покинул отряд.

— Я поднял против них оружие — теперь никто не повернется ко мне спиной.

— Глупости: все знают, что ты был не в себе.

— Вот именно — не в себе, — усмехнулся Ян. Он нервно крутил висевший у него на груди медальон. Ментальная защита десантника оставляла желать много лучшего, поэтому ношение этой штуковины было одним из условий, которое поставил Ральф.

Разведчик поморщился: разговор, похоже, свернул на ту самую — неприятную для него — тему.

— Хочешь сказать, они поверили во всю эту чушь?

— В том-то и дело, что нет: они… — Ян замялся.

— Посчитали тебя сумасшедшим? — догадался Ральф.

— Да. Подожди, — вдруг спохватился десантник. — Ты сказал «чушь»? Выходит, и ты тоже… тоже не ве… — Он запнулся, но тут же заставил себя продолжать: — Я не сошел с ума! И я не собирался убивать ни Уве, ни Стива — никого… Ты ведь знаешь… знаешь, что это был не я! Ты же его почувствовал! И не просто почувствовал, а даже пытался ему помешать!

— Это был не ты, — согласился разведчик. — И я не говорил, что считаю тебя сумасшедшим.

Кажется, только теперь Ян снова начал дышать. Еще бы: ему перестали доверять те, кто много лет фактически заменял ему семью. Он бросил все, ушел с малознакомым человеком — только потому что тот так же подвергся воздействию необъяснимых сил и, значит, должен все понимать…

— Я смотрю, тебе легче поверить в какую-нибудь чертовщину, чем признать себя больным, — улыбнулся Ральф. — Ладно, ладно: раз наши с тобой впечатления совпадают, можно не волноваться. Остается только выяснить, что же это все-таки было.

— Не знаю, но оно точно связано с б'буши.

— Да? — Разведчик испытующе посмотрел на Яна. — И, если не секрет, на чем же основан сей вывод?

— Я их теперь чую…

«Начинается…» — Сердце Ральф забилось медленнее и весомее.

— Чую, — повторил десантник, спокойно выдержав устремленный на него взгляд. — Пока не знаю как, но ближе чем на милю им ко мне не подобраться…

Спустя пару дней Ян получил возможность продемонстрировать недавно обретенную способность.

— Где-то поблизости б'буши… Их немного, и… — Десантник точно вслушивался в себя. — Не знаю, но опасности я почему-то не ощущаю.

Ральф аккуратно проверил ментальный эфир: никакой мысленной активности — разумеется, в доступных ему диапазонах — не наблюдалось.

— Ты уверен?

— Уверен.

— Посмотрим…

Тайг мало располагал к обычным прогулкам: путникам и так постоянно приходилось быть начеку — подозрение же Яна лишь усилило бдительность. Следующие четверть часа двигались с особыми предосторожностями, а потом и вовсе остановились — потому что Риу, подобно зверю, вдруг начал нюхать воздух.

«Та-ак, теперь вот и Риу…» Только Ральф по-прежнему не замечал ничего подозрительного: кусты были не тронуты, трава не смята, знаменитая интуиция, которая обычно заранее предупреждала о всевозможных неприятностях, тоже пока не подавала признаков жизни. Посчитав последнее главным доказательством безопасности, разведчик, знаком повелев Яну и Риу оставаться на месте, медленно пошел вперед.

Запах, учуянный Риу, Ральф смутно ощутил примерно ярдов через пятнадцать; разведчик снова настроился на нужный ментальный диапазон — ничего. Если где-то неподалеку и находились какие-либо мутанты, то они либо спали, либо…

Ральф не угадал: на противоположной стороне поляны, которая открылась сразу за кустарником, действительно обнаружился мутировавший потомок обезьян, накрепко привязанный к дереву и находившийся, по всей видимости, без сознания. Косматая голова б'буши безвольно свешивалась на грудь, тело удерживалось в вертикальном положении лишь благодаря веревке. Ральф приблизился, стараясь не дышать — теперь вонь была уже нестерпимой, — пригляделся повнимательней. Жив: кровь на запястьях в том месте, где их стягивала веревка, запеклась, но из-под корки сочилась свежая — похоже, гигант не так давно предпринял очередную попытку освободиться. Возможно, потому и потерял сознание. И, конечно, от жажды. Разведчик оглянулся: буквально в ярде от несчастного журчал ручей. Ничего не скажешь, изощренно. Правда, гораздо раньше с этим б'буши должны были расправиться обитатели Тайга; интересно, почему тот, кто его здесь оставил, решил, что такого не произойдет?

Загадка разрешилась, стоило Ральфу сделать еще один шаг: ах вот оно что… Иллюзия страха была исполнена на редкость грубо и примитивно, но поскольку предназначалась она, скорее всего, для животных, задачу свою, по-видимому, выполняла исправно.

«Да, не повезло тебе, парень, — вновь переводя глаза на волосатого верзилу, подумал разведчик. — Господи, какой же ты огромный… Ну, и что теперь прикажешь с тобой делать?»

Добить? Ральф взялся было за нож… Нет. Молодой — ни одного седого волоса, а шерсть вожака, убитого отцом, уже вся серебрилась…

«Черт…»

Разведчик зачерпнул воды и плеснул в морду несчастного. Никакой реакции. Ральф во второй раз наполнил ладони и уже собирался повторить процедуру, однако этого не потребовалось: могучее тело б'буши слабо дернулось, и он поднял голову.