– Ивар пел серенады?! – ахнула леди Кэвендиш, не веря своим ушам.

– Ну, пел не он, а его волынщик, – со смешком ответил лорд. – Но, я так понял, по заказу твоего старинного приятеля.

– Надо же, – краем губ улыбнулась она, снова беря в руки чашку. – На Ивара это не похоже.

– Ну, знаешь ли, – ухмыльнулся он, наливая себе немного хереса из графина, – когда я, помнится, втихую обрывал цветы с твоих клумб в поместье Бойдов, рискуя получить по загривку от вашего садовника, это тоже на меня было не похоже!

– Так это ты портил мои клумбы?! – ахнула Грейс, с шутливой яростью замахиваясь на хохочущего супруга серебряной ложечкой. – Вандал! А я-то голову ломала, что за хулиган доводит старого Мэтьюса до ежедневных сердечных припадков? А если бы он тебя все-таки огрел чем-нибудь?

– Нет, – хитро прищурился сэр Дэвид, – для этого надо было сначала поймать, а меня так просто не возьмешь! Ну к тому же я иногда рвал полевые цветы, чтобы не повторяться.

– Дэвид… – Леди Кэвендиш покачала головой и, взобравшись с ногами на диван, прижалась щекой к плечу мужа. – Ей-богу, это такое ребячество… Но мне приятно!

– Я знаю. – Он поцеловал ее в висок и добавил задумчиво: – Интересно, а у лорда Мак-Лайона тут поблизости нет, случаем, какой-нибудь оранжереи?

– Дэвид! – расхохоталась она.

Лорд Кэвендиш воззрился на нее своими синими глазами – сама честность и невинность:

– А что? От него не убудет!

– Прекрати, – все еще улыбаясь, она небольно пихнула его кулачком в бок. – Тем более оранжереи во Фрейхе нет.

– Эх, не везет… – притворно вздохнул он. – Ну да ладно! Я что-нибудь придумаю… В крайнем случае, прогуляюсь с утра на пустошь – там еще кое-где вереск не весь отцвел. Глядишь, на букет моей красавице как раз хватит.

– Ты прелесть, – благодарно шепнула она, устраиваясь поудобнее и положив голову ему на локоть. – Дэвид, насчет завтра…

– Да?

– Поехали домой.

– Домой? – удивился он, не донеся до рта свой бокал. – В Англию? Но, Грейси… Ты же так рвалась на родину! Мы тут и недели еще не пробыли. Что-то не так?

– Да нет, все хорошо. – Она смотрела на огонь. – Только знаешь… Кажется, Шотландия больше для меня не родина. Я скучаю по Англии, по нашей уютной гостиной, по своему саду…

– Понятно, – проницательно улыбнулся лорд Кэвендиш. – Все-таки что-то не так. Не морщи брови, Грейси, я же тебя знаю. Ну, расскажи мне, что случилось? Тебе скучно?

– Нет.

– Лорд Мак-Лайон чем-то тебя обидел?

– Ну что ты! – рассмеялась она. – Мы старые друзья, какие обиды? Просто… Понимаешь, им, наверное, хочется побыть вместе, а тут мы…

– Ну теперь все ясно! – уверенно перебил жену сэр Дэвид. – Дело в двух женщинах, которые не могут ужиться под одной крышей.

– Глупости какие!

– И вовсе не «глупости». – Умудренный опытом лорд с усмешкой покачал головой: – Солнышко мое, ты очень красивая женщина. И нечего удивляться, что все остальные ревнуют к тебе своих мужей без всякого на то повода… Даже моя матушка, прости меня, Господи, и та в твоем присутствии старается сесть поближе к отцу! Что уж говорить о леди Мак-Лайон? Вы с ее мужем старые друзья, давно не виделись, естественно, вам есть о чем поговорить, и еще более естественно, что ей это не нравится!

– Да, но… Дэвид, я из-за этого постоянно чувствую себя не в своей тарелке, – жалобно сказала леди Кэвендиш. – И я боюсь, если мы здесь задержимся…

– Грейси, – он легонько взял ее за подбородок и заглянул в опечаленные черные глаза, – перестань терзаться. Леди Мак-Лайон, конечно, молода, и ей недостает опыта, но глупенькой я бы ее не назвал. Пойди к ней, поговори начистоту. И я уверен, что вы сообща разрешите эту «трудность»… Ну? Ты все еще хочешь уехать?

– Не знаю, – вздохнула Грейс. – Но ты, наверное, прав. Я, пожалуй, зайду к ней после ужина.

– Вот и умница. – Он плеснул себе еще вина. – А я, чтобы не скучать в одиночестве, посижу у костра с норманнами. Ты уж прости, милая, мне и правда нравится лорд Мак-Лайон, но, по существу, нам с ним и поговорить-то не о чем.

– Скучаешь по морю и своей команде? – с пониманием улыбнулась она. – Ну да, норманны тебе определенно ближе, чем Ивар и его придворные тайны. Конечно, иди. Только херес оставь мне! Я насилу пару бутылок у Ивара выпросила.

– Твое любимое, – не догадываясь, что слово в слово повторяет хозяина замка, сказал сэр Дэвид. – Да, что-то я им увлекся. Да и к норманнам я вино не потащу. Они такое не пьют.

– У них свое есть? – подняла бровь леди Грейс и шутливо погрозила супругу пальцем: – Смотри там, аккуратнее! Ты же знаешь, что, если переберешь крепких напитков, потом будешь храпеть всю ночь.

– А ты не выспишься и все следующее утро мне будешь это вспоминать, – весело закончил за нее лорд Кэвендиш. – Я обещаю, что буду паинькой!

Он потянулся, чтобы поставить опустевший бокал на столик, и взгляд его упал на лежащую рядом книжку:

– Бог мой, Грейси, что это?! «Истории о любви»? Ты же такое терпеть не можешь!

– Да это не мое, – сконфузилась она. – Я у Элизы стащила, ты же знаешь, она их десятками глотает. И не смейся, не смейся! Что я, хоть иногда не могу побыть глупенькой сентиментальной дамой?

– Ну почему же, – пряча улыбку, ответил он, поднимаясь с дивана. – Иногда – очень даже можешь. Только не увлекайся! А то как начнется – чувствительные рассказики, розовые чепцы, белый кот с бантиком на шее…

– Дэвид! – снова замахнулась на ехидного супруга леди Кэвендиш. – Ах ты, язва такая!

– Ухожу, ухожу, ухожу. – Развеселившийся лорд поднял руки вверх. – Пойду найду лорда Мак-Лайона. Видел у него в библиотеке интереснейшую монографию, самые крупные морские сражения былых времен. А вас, дорогая, я оставляю проливать слезы над страданиями какой-нибудь прекрасной леди Аннабель! Платок одолжить?

– Дэвид! – Она подпрыгнула на диване и с воинственным кличем запустила в хохочущего мужа злосчастной книжкой. Впрочем, тот успел ловко увернуться, и тоненький потрепанный томик только громко шлепнул по закрывшейся двери. Леди Кэвендиш сердито фыркнула и, опустив ноги на пол, подняла свое «метательное орудие». – Вот ведь балбес, – не удержавшись от улыбки, проворчала она, возвращаясь к дивану и устраиваясь на нем со всем возможным комфортом. – Ну что мне, тоже монографии штудировать? «Розовые бантики»… Лишь бы поехидничать!

Леди Грейс открыла книжку на нужной странице и взяла в свободную руку чашку с недопитым чаем. Она и вправду всей душой презирала эти «сентиментальные глупости», но иногда, под настроение, любила их полистать и тишком похихикать над некоторыми моментами. Особенно ее умиляли батальоны принцев на белых конях, армии прекрасных дам (непременно златокудрых, небесноглазых и до изумления добродетельных) и обязательная для каждой истории Великая Любовь До Гроба. Про «неизбывные страдания» вкупе с обязательными героическими подвигами во имя возлюбленной (той самой, златокудрой) можно даже и не упоминать…

Элиза, горничная леди Грейс и бессменный поставщик подобной «литературы», частенько обижалась на госпожу за ее «насмехательства», но обычно быстро прощала – после щедро выданного соверена на пару новых книжек слезливых рассказиков «про чувствительную любовь».

– Так, – бормотала леди Грейс, ища пальцем строчку, на которой остановилась. – Ага, вот… Тут про страдания как раз… – Она пробежала глазами абзац и хихикнула, натолкнувшись на фразу: «…и только одинокая слеза скатилась по его щеке…» – Боже, ну что за прелесть! Уже четвертый плакса на одну книжку!.. А этот еще на каждой странице сырость разводит… Одинокой, что немаловажно, слезой. Одним глазом он плачет, что ли? Дэвид! Дэвид, иди скорей сюда! Ты просто обязан это услышать!

Она подняла голову и прислушалась. Нет, уже далеко ушел, не дозовешься. «Ну и ладно, завтра ему прочту, – подумала она, аккуратно загибая уголок страницы, чтобы не потерять нужное место. – Ему должно понравиться. Жалко, после ужина не получится, раз уж он к норманнам собрался – раньше полуночи и не жди».