Над величественной громадой неприступной крепости Стерлинг собирались грозовые тучи. И не только в прямом смысле – начало осени в Шотландии всегда изобилует проливными дождями, но и в переносном: несколько часов назад запыхавшийся гонец лорда Мак-Дональда принес из предгорий Хайленда[1] черную весть – единственный сын короля Кеннета Мак-Альпина, Патрик, погиб накануне вечером. Погиб по-глупому, сорвавшись с обрыва во время охоты, погиб на пороге своего двадцатилетия, погиб, оставив династию без наследника, а Шотландию – на грани войны за власть.

Свинцовые воды Форта[2] изгибались у подножия крепости, в душном полумраке напоминая своими очертаниями бескостный змеиный хребет. Змеи. И пострашнее, чем эта, рожденная воображением да мрачными думами, пострашнее, чем настоящие, что прячутся в расщелинах камней… Ох, сколько же их наползет сюда, когда весть о смерти Патрика разлетится по всему Нагорью!.. Король Кеннет ссутулился, тоскливым невидящим взглядом уставившись в узкое оконце потайной комнаты. Эх, Патрик, Патрик!.. Как можно было так рисковать? И как теперь удержать на цепи алчных и воинственных горцев, которые только и ждут момента, чтобы…

За спиной правителя раздался знакомый скрежет, шорох и затем негромкий голос:

– Я так и думал, что найду вас здесь, сир.

– Уже закончил? – не поворачивая головы, спросил Кеннет.

– Да. Только что с допроса… – Единственная дверь, замаскированная под камин, с тем же гнусным скрежетом встала на место. Вошедший неуверенно потоптался на вытертом коврике и, сделав шаг вперед, склонился в почтительном поклоне: – Изволите ознакомиться с подробностями прямо сейчас, или мне следует…

– Брось ты эти придворные ужимки, – поморщился государь, наконец обернувшись. – Сам же знаешь, нет времени на траур и отеческую скорбь. Что сказал гонец?

– Он толком ничего не знает. Его на охоте не было. Он в это время находился в замке и узнал о случившемся, только когда лорды вернулись – без добычи и с принцем на руках. По словам гонца, к тому моменту, когда вашего сына внесли под своды Тиорама, он уже не дышал. Как рассказал лорд Малькольм, принц отделился от них еще в самом начале охоты. Решив не быть назойливыми, Мак-Дональды и остальные углубились в перелесок…

– Остальные – это кто?

– Ближайшие соседи: лорд Кэмерон, лорд Грант, лорд Мак-Лин с сыном и ваш старый приятель, лорд Нокс Маккензи. В пылу охоты (судя по добыче – явно неудачной) они не скоро хватились, что с момента расставания у развилки главной дороги его высочество никто не видел. Так как начинало смеркаться и пора было возвращаться, лорд Малькольм велел слугам и гостям поворачивать с добычей к дому, а сам с сыновьями отправился искать принца…

– Дальше можешь не продолжать, – с досадой махнул рукой Кеннет. – Гонец передал мне послание лорда Мак-Дональда. Думаю, в нем он повторил свой рассказ домочадцам.

– У вас есть основания не верить этому, сир?

– Не знаю, – честно ответил король Шотландии. – А кому можно верить в теперешнем положении? С одной стороны, Патрик был отличным наездником и местность вокруг владений Мак-Дональда знал прекрасно, коли уж проводил в замке лорда Малькольма второе лето подряд. Не заметить обрыв он не мог. Да он просто не мог не знать, что обрыв там есть! С другой стороны, ты же знаешь моего сына… Если уж чем-то увлекся – пиши пропало, кроме цели вожделенной ничего вокруг не видит! Может, и в этот раз – увлекся погоней да слишком близко к краю подобрался, а там и… Во всяком случае, свидетелей нет. Ни подтвердить предположений лорда Мак-Дональда (к его чести, он сам назвал это только предположением), ни опровергнуть их никто не может.

– Вот тут вы ошибаетесь, ваше величество. Свидетели есть, и даже двое.

Кеннет Мак-Альпин поднял голову:

– Кто они?.. Из свиты Мак-Дональда?

– Не совсем. Происхождение у обоих не бог весть какое, однако, по словам гонца, по крайней мере, одному из них верить можно точно. Это конюший лорда Малькольма, Шон Сорли. На хорошем счету, в жизни никому ни разу не соврал, простой парень, но золотое сердце. Так, по крайней мере, о нем отзывался гонец. А второй – солдат замкового гарнизона.

– И что он забыл у обрыва? – поднял бровь правитель. – Да к тому же в компании с конюхом?

– Я тоже поинтересовался, сир… По словам того же гонца, в окрестностях лихие люди завелись. То ли грабители с большой дороги, то ли просто до людской крови охочи – и такие встречаются, увы! Уж лорд Мак-Дональд с соседями и облавы на них устраивал, и окрестных жителей предостерегал, да толку никакого! Словно невидимки… Лорды так никого и не поймали, а лиходеи между тем уже четверых прирезали. У гонца, кстати, родной брат так и погиб… Потому в одиночку и без оружия никто не осмеливается выходить по темноте из замка. Это, собственно, и есть причина, по которой солдат сопровождал Шона Сорли.

– Хм… – задумчиво проронил Кеннет. – Тогда другой вопрос: а что забыл у этого злополучного обрыва означенный конюший?

– Искал лошадь, – пожал плечами собеседник. – То ли она от табуна на закате отбилась, то ли из загона убежала… Гонец подробностей не знает.

– Он мог бы поискать и утром. Или этот парень такой храбрый, что не побоялся, учитывая все эти россказни о неведомых злодеях, высунуть нос из замка с наступлением темноты?

– Как раз наоборот. Может, он и храбрый, я не знаю, но зато я знаю лорда Малькольма – когда он гневается, ему даже леди Агнесс под руку соваться опасается!..

Кеннет вспомнил громогласную супругу вспыльчивого лорда, державшую в ежовых рукавицах не только слуг, троих великовозрастных сыновей и собственного мужа, но и добрую половину обширного клана Мак-Дональдов. Женщина-глыба, да, ко всему прочему, с таким характером, что, не дай ей природа еще и ума, кто-нибудь из окружающих давным-давно бы ее отравил!

– Думаешь, лорд Мак-Дональд так уж и разгневался бы из-за пропажи какой-то лошади? У него их больше, чем даже у меня!

– Эта была не «какая-то». Это его драгоценная Розалинда, племенная кобыла чистокровных арабских кровей. Он на нее большие надежды возлагает… К тому же она еще и жеребая, так что упаси бог Сорли было ее не найти! Как ни ценит лорд своего конюшего, за Розалинду он сгоряча и повесить может.

– О людях бы своих он так заботился, – проворчал государь. – Впрочем, пусть их всех: и Мак-Дональда, и его Розалинду, и конюха этого… Что он видел?

– Как принц проскакал через заросли, приблизился к обрыву и скрылся в тумане.

– Дальше.

– Собственно, это все. Не услышав больше ни звука, эти двое тут же вспомнили, как опасен обрыв, спустились вниз и нашли его высочество. Мертвого. Естественно, сразу подняли на ноги весь замок, доложили подъехавшим лордам… Остальное вы знаете.

– Остальное я знаю… – эхом повторил король Шотландии. В комнате стало тихо. Слышно было, как внизу мерно гудят воды Форта, а в совсем почерневшем небе раздаются глухие раскаты приближающейся бури. Потом Кеннет Мак-Альпин поднял голову и посмотрел в лицо стоящему перед ним человеку: – Это хорошо, что ты пришел, Ивар, – сказал он. – Как я уже говорил, времени у нас мало. С гибелью Патрика вся королевская династия оказалась под угрозой. Другого наследника у меня нет. И положиться мне, кроме тебя, не на кого. Мой клан велик, но слишком разрознен и слаб, и хотя номинально они признают мою власть над собой, но я знаю, что никто из вождей не встанет поперек дороги тому же Хайленду. Мои родственники тихо ненавидят друг друга и действовать сообща, тем более ради того, чтобы упрочить мое положение на троне Шотландии, не станут. А вот что касается лордов Нагорья – те могут… Все знают, как быстро горцы «забывают» взаимные претензии и объединяются, если им это выгодно.