…Эти вальсы любил дед. В доме была старинная радиола с зеленым глазком-индикатором. Чтобы послушать музыку, надо было открыть внизу крышку, сунуть в щель пластинку и опустить на край черного диска головку звукоснимателя. В динамике раздавался легкий треск, а затем вступали скрипки и трубы. Дед садился у стола и подпирал подбородок кулаком. В такие минуты я боялся к нему подходить. Музыка стихала, дед ставил новую пластинку, затем другую… После аккуратно складывал их в пожелтевшие конверты. Надписи на конверте были немецкие, отпечатанные черным готическим шрифтом.

Пластинки дед привез из Австрии. Это, как и многое другое, я узнал позже – и не от деда. Он встретил Победу в Вене. Командира взвода разведки не демобилизовали, как других фронтовиков. Лейтенанту было девятнадцать, таким предстояло еще служить. Деду выпало в оккупированной Австрии. Он этому не обрадовался. Вокруг была чужая земля и люди, которых он ненавидел. Они убили его семью, уничтожили односельчан, сожгли родную деревню – у ненависти были глубокие корни. Не важно, что эти люди звались австрийцами; форма у них была, как у немцев, да и русских они убивали точно так же, дед это хорошо знал. Он не любил увольнения, а когда случались, заходил в ресторанчик неподалеку от части и сидел там допоздна.

В один из таких вечеров он возвращался в часть, как вдруг услышал сдавленный крик. Привычка заставила деда свернуть. В подворотне творилось неприглядное. Двое солдат прижимали к стене худенькую девчонку. Один держал нож, второй, сопя, задирал девчонке платье. Оба насильника были высокими, мордатыми и пьяными.

– Отставить! – приказал дед.

Солдаты испуганно оглянулись, но успокоились, заметив, что офицер один, к тому же без кобуры на поясе. (Дед по фронтовой привычке носил пистолет в кармане.)

– Иди своей дорогой, лейтенант! – посоветовал тот, что с ножом. – Не то поранишься!

– Брось нож! – посоветовал дед. – Лучше будет!

– Счас! – ответил громила и прыгнул к деду.

Пока он, воя от боли, ползал по земле, дед достал из кармана «ТТ» и передернул затвор. Второй насильник смотрел побелевшими глазами.

– К стене! – велел дед.

Солдат занял указанное место. Дед пинком поднял второго, поставил рядом.

– Властью, данной мне партией и правительством, за покушение на жизнь офицера Красной армии и попытку изнасилования гражданской немки, – сказал дед, поднимая «ТТ», – я, лейтенант Князев, приговариваю двух гадов к смертной казни через расстрел. Приговор привожу в исполнение немедленно!

– Герр офицер!..

Девчонка повисла у него на руке. Дед выстрелил, пуля выбила кирпичную крошку над головами солдат и срикошетила.

– Идиотка! – сказал дед по-немецки. – Я мог их убить!

– Вы не собирались? – удивилась она.

– Пугал, – объяснил дед. – В комендатуру вести не хочется. Допросы, разбирательства…

– Тогда посмотрите! – указала она.

Дед посмотрел. Солдаты стояли с мокрыми штанами, головы их тряслись.

– Вот что, гниды! – сказал дед, пряча пистолет. – Встречу кого в городе – застрелю! Ясно? – Он повернулся и пошел прочь.

За спиной зацокали каблучки. Дед оглянулся – девчонка шла следом.

– Можно мне с вами? – спросила она. – Я боюсь одна.

– Где живешь? – спросил дед.

– Рядом с вашей частью, герр офицер!

– Ты знаешь меня? – удивился дед.

– Конечно! – ответила она. – Вы бываете в ресторане дядюшки Михеля и сидите там один, никого не приглашая: ни друзей, ни женщин.

– Не видел тебя.

– Меня пускают только в кухню, но я выглядываю в зал.

– Работаешь в ресторане?

– Мы с мутер печем штрудели для дядюшки Михеля. Вы пробовали наш штрудель?

– Нет, – сказал дед. – Я не знаю, что это такое. Ты как здесь оказалась?

– Носила бабушке пирожки.

– Как Красная Шапочка? – усмехнулся дед.

– Вы знаете эту сказку? – удивилась она.

– У нас все ее знают, – ответил дед.

Остаток дороги они прошагали молча и так же, без слов, расстались. Назавтра деду позвонили с проходной.

– Вас какая-то немка требует! – доложил дежурный.

– Какая еще немка? – не понял дед.

– Не знаю. Пришла, лепечет: «Герр офицер Князев, герр офицер Князев…»

– Прогони! – сказал дед.

– Гонял, – вздохнул дежурный. – Не уходит.

«Немкой» оказалась вчерашняя девчонка. Увидев деда, она заулыбалась и протянула корзинку:

– Вот!

– Что это? – спросил дед.

– Яблочный штрудель. Вы же не пробовали!

– Отойдем, – велел дед.

Рядом с воинской частью был парк. Дед нашел свободную скамейку, они сели. Девчонка откинула салфетку, прикрывавшую пирог, и стала нарезать его предусмотрительно захваченным ножиком.

– Он еще теплый! – сказала, протягивая кусок. – Недавно испекли. Мутер постаралась. Сказала: «Обязательно поблагодари русского! Он благородный человек!»

– Себе почему не берешь? – спросил дед.

– Это все вам! – Она спрятала руки за спину.

– Бери! – велел дед. – Один есть не стану.

Штрудель оказался вкусным. Дед жевал с удовольствием, она – с еще большим, откусывая сразу помногу. Дед догадался, что свои пироги гостья пробует не часто.

– Поблагодари мутер, – сказал, вставая.

Она тоже поднялась.

– Герр Князев, – сказала тихо. – Я хочу, чтоб вы знали: я вступилась за тех солдат не потому, что у меня с ними что-то было. Я честная девушка и не гуляю с солдатами. Я испугалась за вас. У вас могли быть неприятности. Эти солдаты не пожалуются?

– Пусть только попробуют! – усмехнулся дед.

– Они плохие люди! Я понимаю, русским есть за что нас ненавидеть. Но я не воевала в России, и отец мой не воевал. Он умер до войны, в концлагере. Он не любил нацистов и не скрывал этого.

– Не держи зла, – сказал дед. – Русские, как и немцы, бывают всякие. Эти были не фронтовики – тыловые крысы. Видела их ряшки? – последнее слово дед произнес по-русски, поскольку немецкого эквивалента не знал.

– Что есть «ряшки»? – спросила она.

– Ну… Морды у них такие! – сказал дед по-русски и засмеялся.

Когда он перевел, она тоже засмеялась, показав белые зубки.

– Тебя как зовут? – спросил дед.

– Лиза. А вас?

– Степан.

– Не приходи больше в часть, Лиза, – попросил дед. – Это не положено.

– Куда ж мне приходить? – спросила она робко. – Сюда?

– Можно, – сказал дед, подумав.

– Завтра? – обрадовалась она.

– Завтра не получится, – вздохнул дед. – И послезавтра тоже. В воскресенье…

Спустя полгода дед подал рапорт о женитьбе.

– Совсем охренел, Князев! – сказал командир, вызвав его к себе. – Она же немка!

– Австрийка.

– Какая, на хрен, разница? Или австрийцы не воевали?

– Она не воевала! – сказал дед. – Ее мать не воевала. Отец и вовсе замучен в фашистском концлагере. Обычная рабочая семья. Они не враги советской власти, они за социализм!

– Слушай, Степан, – сказал командир, протягивая рапорт. – Забери, а? Я тебя очень прошу! Насчет браков с немками существует строгий приказ. Сломаешь себе жизнь и мне нагадишь!

– Я к генералу пойду! – набычился дед.

– В Сибирь ты, на хрен, пойдешь! – заорал командир. – К белым медведям! Последний раз прошу – забери!

– Нет! – сказал дед.

…Вечером в общежитие к нему пришли.

– Сдайте оружие! – велел капитан с повязкой на рукаве.

Дед достал из кобуры «ТТ».

– Еще?

– Нету, – сказал дед.

– Так я и поверил! – ухмыльнулся капитан. – Чтоб фронтовик и без трофея? Где чемодан?

– Под койкой.

– Покажешь или сами посмотрим?

– Сами! – огрызнулся дед.

По кивку капитана сопровождавший его лейтенант нырнул под койку, вытащил чемодан, открыл и стал рыться в содержимом.

– Аккуратнее! – сказал дед, когда очередь дошла до стопки пластинок. – Это подарок!

– Было бы кому дарить, – вздохнул капитан, но на лейтенанта прикрикнул: – Осторожнее!

– Ничего нет! – доложил лейтенант, закончив осмотр.

– Собирайся, – сказал капитан деду.