Король послал за сыном.

Когда молодой Людовик предстал пред ним, король тихо вздохнул:

— Ох, ты видишь, я без сил. Никогда не поддавайся, как я, своему аппетиту.

— Не буду, сир.

— Присядь, сын мой. У меня есть для тебя новость.

Людовик сел.

— Мой друг и союзник герцог Аквитанский оказался в таком же печальном положении, в каком и я. Мы оба, кажется, не задержимся долго в этом мире.

Король увидел в глазах сына испуг. Не столько смерть отца его страшила, сколько пугало бремя долга, которое с кончиной отца неминуемо ляжет на его плечи.

— Поэтому, — заключил король, — мне кажется, тебе надо жениться, и немедленно.

Теперь испуг мальчика был явный. Это никуда не годится! Очень плохо, что он не играл с девочками в укромных уголках охотничьих угодий. Все бы ничего, когда бы он оставался вторым сыном и не нужно было думать о наследнике. Да ладно, сам войдет во вкус, когда женится на молодой красивой девушке, а Элинор, по слухам, именно такова.

— У меня есть для тебя невеста, лучше которой нам и не сыскать. Это мне рассказали посланники герцога Аквитанского, который лежит при смерти. Он пережил большие трудности по пути в Компостелу. Его наследница — старшая дочь. Ей четырнадцать лет, и она очень хорошенькая. Вы будете связаны браком. Без этого, к сожалению, невозможно получить законного наследника.

— Жениться, — бормотал Людовик, — так скоро…

— Срочно. Таково желание герцога. Он отдает дочь на мое попечение. Это большая удача для Франции. Элинор наследница всех доминионов герцогства — Пуату, Сэнтонж, Гансони и Страны басков. Более подходящей невесты невозможно придумать.

— Отец, я еще не готов… Владение землей часто ведет к раздорам. Их надо оборонять.

— Их действительно надо оборонять и ввести для них добрые и мудрые законы. Твоим долгом будет позаботиться о счастливой жизни своего народа.

Молодой Людовик потупил взор. За что ему это наказание! Зачем эта несчастная свинья, убившая брата, поломала ему жизнь! Филипп был бы хорошим королем, он готовился к этому. А он, Людовик, провел бы свою жизнь в благостной атмосфере церкви. Как он любит чудное церковное песнопение. И все это он потерял, потому что Господу угодно призвать его к иным обязанностям.

— Я отвечаю герцогу Аквитанскому, что позабочусь о его дочери и, не тратя времени, буду готовить вашу с ней свадьбу.

— И ничего уже нельзя сделать, отец?

— Ничего. Женитьба должна состояться как можно скорее, сын мой.

— Далеко еще до святыни? — прошептал умирающий герцог.

— Миля или около того, ваша милость.

— Слава Богу, я доберусь до Компостелы.

Еще немного потерпеть, и душа будет спасена. Разве мог он подумать, что его ждет конец там, где надеялся испросить себе наследника, куда проделал такой долгий путь и ради чего вынес столько страданий!

— Приехали гонцы, ваша милость, — сказал один из его спутников. — От короля Франции.

— Слава Богу! Слава, слава Богу! Что он пишет?

— Король шлет вам добрые пожелания, ваша милость. Он позаботится о вашей дочери как о своей, и это в самом деле так, говорит он, потому что когда вы получите это послание, она уже будет почти что у него. Он как раз занят помолвкой с ней сына, и свадьба Франции с Аквитанией состоится тут же.

— Я могу умереть спокойно, — сказал герцог.

Ответ пришел. Элинор будет в безопасности. Она скоро станет королевой Франции, а что еще можно желать? Она рождена править. У нее от природы дар внушать уважение и любовь. Про королевского сына говорят, что это серьезный мальчик, во время учебы он обещал стать великим клириком и стал бы им, если бы не гибель его брата, сделавшая его будущим королем Франции и мужем Элинор.

— Поднимите меня, — сказал герцог, — я хочу видеть усыпальницу святого Иоанна.

Его подняли. Он вздохнул с облегчением.

В отсутствие отца Элинор стала полной госпожой в замке. Холодными зимними вечерами она собирала своих придворных вокруг очага в центре зала. Здесь пели песни, звучала музыка, а Элинор выступала судьей стихов и мелодий, порою исполняя собственные сочинения. Все это ей доставляло наслаждение; среди всех дам она самая изящная, изысканно-нарядная, самая остроумная, а у ее ног сидели рыцари и глядели на нее с обожанием. Поклонение женщине — первая заповедь рыцаря. Влюбленность — главное занятие. Любовь для нее не столько вершина отношений, сколько форма досуга, хотя Элинор знала, что в этом обязательно должна быть высшая точка. Страстные взгляды приводили ее в трепет; она позволяла себе мечтать о достижении такой точки, но в душе твердо знала, что с этим надо подождать. Иногда она играла со своими обожателями в шахматы, что было частью придворного воспитания, ибо всякий, кто хотел жить благородно, должен был знать эту игру. Сражение за шахматной доской ее возбуждало; это действительно сражение, из которого она неизменно выходила победительницей.

Закрывшись в спальне, сестры болтали. Петронелла, младше Элинор на три года, во всем слушалась старшую сестру и подражала во всем, считая ее идеалом. Сейчас они говорили об отце и о его опасном путешествии.

Петронелла повернулась к Элинор и сказала:

— Как считаешь, он скоро вернется?

Элинор сидела задумавшись, взгляд был устремлен куда-то вдаль.

— Он поступил глупо: никто не отправляется в такое путешествие зимой.

— Почему же он не дождался лета?

— Тогда бы это было слишком легко. Ему нужны трудности, чтобы заслужить прощение грехов.

— А их много у него?

Элинор рассмеялась.

— Ему так казалось. Он одержим своими грехами, как наш дед.

— А ты совершала грехи?

Элинор пожала изящными плечиками.

— Я еще слишком молода, чтобы думать о грехах. Это когда приходит возраст, близкий к смерти, нужно заботиться о прощении грехов.

— Значит, нам нечего думать об их искуплении. Мы, сестрица, можем грешить от души.

— Чудесно!

— Все в замке тебя уважают, — говорит Петронелла с восхищением. — Мне кажется, тебя любят даже больше, чем отца! Но если он женится, у нас появится брат…

Элинор нахмурилась. Петронелла испуганно посмотрела на сестру и поспешила ее успокоить:

— Этого не будет. А если он женится, у него не будет сына.

— Это меня бесит! — воскликнула Элинор. — И что все носятся с мужчинами? Разве женщины не красивее, не тоньше и часто не умнее мужчин?

— Ты — да, ты умнее любого мужчины.

— Только потому, что мужчины участвуют в сражениях и сильнее физически, они считают себя выше, и дохлый сынок идет впереди хорошей дочери.

— У отца ни за что не будет сына, какой бы с тобой смог сравниться.

— И все же он отправился в это паломничество…

— Святые просто не станут его слушать! Они скажут ему: ты — неблагодарный. Господь даровал тебе Элинор, чего тебе еще надо?!

Элинор рассмеялась и послала сестре воздушный поцелуй:

— Хоть ты меня ценишь.

Она подошла к окну и посмотрела на пустынную дорогу.

— Однажды мы увидим всадников. Это будет либо довольный успехом отец, либо…

— Или кто? — спросила Петронелла и тоже подошла к окну.

Элинор покачала головой и ничего не ответила.

Через несколько дней в замок прибыл гонец. Элинор спустилась во двор встретить его и угостить кубком подогретого вина.

— Худые вести привез вам, госпожа, — сказал гонец, прежде чем взял кубок. — Герцог умер. Не перенес поездки. Мне горько говорить вам это.

— Выпей, — сказала Элинор, — и войди в дом.

Она провела его в зал, усадила у очага, велела принести ему еды: гонец долго был в пути и очень устал. Но прежде всего она хотела его выслушать. И гонец поведал ей:

— Под конец он сильно страдал, но не отступил. Мы донесли его до святыни, он был счастлив. Он прямо на носилках и умер, прежде чем получил благословение. Просил похоронить его перед алтарем церкви святого Иоанна.

— Похоронили его?