– Ты знаешь, мне тоже кажется, будто я тебя знала когда-то, – призналась я, перебирая коротенькие волосы у Аиды на затылке – ну нравилось мне это, и всё тут.

 Её взгляд стал глубоким и тёплым.

 – Вот закончится вся эта катавасия – может, попробуем копнуть в этом направлении поглубже. Свою память я почему-то не могу разбудить... Может быть, хотя бы твою получится растормошить.

 Потёршись о её щёку, я сказала:

 – Да, мне тоже кажется, что всё это – неспроста. – И добавила: – Ты сегодня показала класс... Это было захватывающее зрелище.

 Она усмехнулась.

 – Рада, что удалось произвести на тебя впечатление.

 – Был только один момент, когда я за тебя испугалась, – призналась я. – Когда ты дралась с этим придурком Змеем. Какой-то он... псих, что ли.

 Аида вздохнула.

 – Он болезненно воспринял мой уход из охотников. И он прав насчёт меня... Я действительно сделала шаг к сумраку. У меня были веские причины, но Змею их не понять.

 – А что за причины? – спросила я.

 – Не будем об этом, Алёнушка. – Губы Аиды ласково защекотали мою бровь. – Пусть грустное прошлое останется позади. Я хочу думать только о тебе, моя принцесса.

 – Ну, тогда моё высочество желает, чтобы обо мне не только думали, – засмеялась я, многозначительно скользя рукой по бедру Аиды.

 – Ммм... – Аида зарылась лицом в мои волосы. – Завтра нам рано выезжать, моя милая госпожа. Я-то встану без проблем, а вот ты?

 – Ну, и я тоже встану без вопросов, – заверила я.

 – Что ж, давши слово – держись.

 Придушив меня неистовым и глубоким поцелуем, Аида властно развела мои ноги в стороны и легла сверху.

 – Подъём, ваше высочество! Бегом умываться! Через час выезжаем.

 Пташки в лесу уже, конечно, давно проснулись и бодро чирикали, а вот мне продрать глаза в пять утра было несколько сложнее – учитывая, что угомонились мы с Аидой далеко за полночь. Но она была уже на ногах, выглядя выспавшейся и свежей, а я, с огромным усилием приоткрыв один глаз, снова его закрыла и тут же натянула на голову одеяло.

 – Кажется, кто-то говорил, что встанет без вопросов, – напомнила Аида с усмешкой. – Ну-ка, подъём, подъём, подъём!

 Одеяло было с меня безжалостно сдёрнуто, лицо мне обдала холодная вода, и через пять минут я, стонущая и морщащаяся от жуткого недосыпа, сидела на кухне за столом, вяло грызя охотничье чудо-печенье. Даже запах крепкого кофе не мог меня взбодрить. Кельц сказал Аиде:

 – Позволь нам вас проводить до места. Мало ли, какие ситуации могут возникнуть.

 – Спасибо, Алекс, но не стоит, – покачала она головой. – Сам понимаешь, как может быть воспринято ваше присутствие.

 Кельц, почесав гладкий затылок, проговорил:

 – Выйдем на минутку.

 Они вышли во двор и стали о чём-то негромко разговаривать, а я ощутила кожей холодок тревоги при мысли о «ситуациях». Чёрное щупальце сумрака снова тронуло мне сердце. В это время ребята вернулись с утренней пробежки и расселись за столом, ожидая, пока Зейлин приготовит на всех завтрак – «быструю» кашу из овсяных хлопьев. Змей, откинувшись на спинку стула и постукивая пальцами по столешнице, обратился ко мне:

 – Давно ты знакома с Аидой?

 – Не очень, – сдержанно ответила я, внутренне настораживаясь. От него можно было ждать чего угодно.

 – Ну, тогда я, наверно, должен тебя предупредить, – вздохнул Змей, обведя взглядом потолок. – Она иногда пьёт кровь, ты знаешь об этом?

 Аида говорила мне, что дампиры могут сдерживать жажду, а о том, пьёт ли она кровь и как часто, я до сих пор как-то не задумывалась. При мне Аида ела обычную пищу, и я не думала, использует ли она свои клыки по их назначению...

 – Вся штука в том, что чем чаще пьёшь кровь, тем труднее сдерживать жажду, – проговорил Змей задумчиво-серьёзно. – А чем труднее её сдерживать, тем чаще ты вынужден пить кровь... Сумрака в тебе становится всё больше. Порочный круг замыкается. Так вот, Аида, к сожалению, впустила в себя в последнее время слишком много сумрака.

 – Если она сделала это, значит, не без причин, – сказала я, вспомнив слова Аиды.

 – Что ты знаешь об этом? – Змей недобро блеснул серой сталью глаз. – Этот старый кровосос, её папаша... Это он запудрил ей мозги и свернул её с пути охотника.

 – Змей, дружище, тебе тоже известно далеко не всё, – раздался голос Аиды. – А то, что известно – непонятно. Не запугивай, пожалуйста, Алёну.

 Они с Кельцем вернулись со двора, окончив свой разговор. Аида погладила меня по плечу и сказала:

 – Алёнушка, допивай кофе и едем.

 Змей усмехнулся.

 – И чего же я, такой тёмный, не понимаю?

 Аида не стала отвечать. Зейлин тем временем уже раскладывала кашу по тарелкам. К порции каши прилагалась двойная мягкая вафля с джемом и кружка кофе. Мягко опустив руку на плечо Аиды, Кельц заставил её сесть со всеми за стол и позавтракать. Мне же после разговоров о крови еда как-то вставала поперёк горла.

 – Ребята, удачи вам, – сказала Аида, покончив с завтраком. – И спасибо за гостеприимство.

 Зейлин сунула мне пакет печенья и несколько вафель в дорогу, и мы пошли к машине. Солнце уже позолотило сосновые стволы, утренняя прохлада обнимала меня и бодрила, но сердце сжималось от тоски. Не хотелось никуда ехать – я бы лучше осталась здесь и сидела у камина с Аидой... Но мотор джипа заурчал, и мы тронулись в путь.

 Искоса разглядывая виднеющийся из-под бейсболки стриженый висок Аиды, я спросила:

 – И как часто ты пьёшь кровь?

 Она переключила скорость и закрутила руль: мы выезжали из леса на трассу.

 – Не очень часто. Раз или два в месяц. Беру незаметно у своих пациентов под гипнозом.

 – А у меня могла бы взять?

 Аида некоторое время молча смотрела вперёд, на залитую солнцем дорогу, потом проговорила устало:

 – Алёна, я уже говорила, что никогда не сделаю тебе ничего плохого. Не думай об этом и не тревожься.

 В глубоких синих сумерках мы приехали на какой-то небольшой частный аэродром. Аида остановила машину, но выходить не торопилась, как будто слушая тишину и сосредоточенно глядя перед собой.

 – Уже всё? – спросила я. – Приехали?

 Вместо ответа Аида повернулась и достала из-под заднего сиденья автомат с ультрафиолетовым излучателем на прицеле. Я вжалась в сиденье, похолодев.

 – Приехали, – коротко бросила Аида.

 Из бардачка она вынула пистолет, сняла с предохранителя и вложила мне в руку.

 – Аида, я...

 Я хотела сказать: «Я не умею стрелять», но она сурово оборвала меня:

 – Просто жми на спусковой крючок. Где твой фонарик?

 Я лихорадочно запустила руку в сумочку и достала его.

 – Сиди в машине, я пойду осмотрюсь, – сказала Аида.

 – Нет, я тут не останусь! – чуть не плача от страха, воскликнула я. – Я пойду с тобой.

 – Отставить, – отрезала Аида. – Запрись изнутри и жди меня. Что бы ни случилось, не выходи, пока я не вернусь.

 – А если ты не вернёшься?

 Вместо ответа она коротко и крепко, до боли впилась в мои губы.

 – Вернусь.

 Выйдя из машины, она достала из багажника ещё какое-то оружие и нацепила на себя. К каждому бедру она пристегнула по пистолету, повесила за спину меч и с автоматом наперевес пошла к ангарам.

 Пистолет казался мне невероятно тяжёлым, холодным и жутким, я держала его с ужасом, но выпускать боялась ещё больше. Сердце строчило с пулемётной скоростью, а в плечи как будто впивались невидимые ледяные когти. Сумрак – теперь я чувствовала его, как живое существо – давил со всех сторон, прилипая к стёклам машины, плотный и почти осязаемый. Мне стало холодно.