Всю ночь во сне я трудилась в монастырском саду, собирая яблоки в большие корзины, поднять которые можно было только вдвоём. Солнечные зайчики играли на круглых спелых боках и на каштановых волнах волос мёртвой путешественницы. Яблоко упало и подкатилось к её ногам, а она стояла с забрызганным кровью лицом и смотрела на меня. «Зачем вы убили меня? Что я вам сделала?» А солнечные зайчики танцевали под «Вальс цветов»...

 Моя душа спикировала обратно в тело, и глаза открылись навстречу субботнему утру – под «Вальс цветов», поставленный в качестве мелодии на будильнике. Неловкими, плохо гнущимися пальцами сцапав мобильный, я поднесла его к глазам и нажала на «стоп». Семь ноль-ноль.

 В семь пятьдесят я была полностью готова. Есть не особо хотелось, и я перехватила только пару овсяных печенюшек с кофе. Аида не соврала: горло не беспокоило совершенно.

 Сквозь листву старой ивы за окном я увидела знакомый «Майбах». Сказав в трубку домофона «выхожу», я подхватила сумку, заперла дверь и резво побежала вниз по ступенькам.

 – Ну, как ваше горло? – спросила Аида, кладя мои вещи на заднее сиденье.

 – Вашему лекарству просто цены нет! – ответила я. – Всё как рукой сняло. Оно, наверно, безумно дорогое... Мне даже неловко.

 – Пусть это вас не беспокоит, – улыбнулась Аида.

 В доме нас встретила темноволосая девушка в скромном коричневом платье и белом фартуке.

 – Аида Германовна, я всё приготовила. Разрешите идти?

 – Да, Лия. Жду вас в понедельник.

 Девушка ушла, а Аида, взяв меня за руку, повела наверх. Ковровое покрытие на лестнице приглушало звук шагов.

 – Это ваша домработница? – спросила я. – А как она отсюда уезжает? Я что-то не видела поблизости автобусных остановок...

 – У неё свой мотороллер, – ответила Аида. – Обычно она живёт здесь пять дней в неделю, а на выходные я отпускаю её.

 Её рука мягко влекла меня на третий этаж, в ту же самую спальню, где я пришла в себя после нападения. Поставив мою сумку на пол у кровати, Аида повернулась ко мне и ласково завладела обеими моими руками.

 – Ну что ж... Не желаете ли позавтракать для начала?

 – Пожалуй, не откажусь, – кивнула я.

 На завтрак были хрустящие тосты с яйцом и ломтиками свежего помидора, бутерброды с бужениной, свежая малина со взбитыми сливками и чёрный чай с лимоном. Всё это и выглядело шикарно, и было восхитительно вкусным. Когда Аида впилась белыми ровными зубами в тост, я заметила её довольно крупные клыки – но не в длину, а по ширине и объёму. Странно, почему-то я заметила их только сейчас...

 Завтрак Аида предложила переварить на веранде. Там стояла пара шезлонгов, в которых мы и расположились, любуясь видом на озеро. Наполненный солнечным светом сосновый лес выглядел торжественно и умиротворённо, и совершенно не хотелось думать, что поблизости может бродить опасное чудовище...

 – Расскажите о себе, – попросила Аида, раскуривая трубку.

 – Да мне почти и нечего рассказывать, – пожала я плечами. – Зовут меня Алёна Лямина, мне двадцать семь лет, офисный работник, живу одна... Родители умерли. Моего парня, Андрея, вы видели... Встречаемся полгода, отношения... не сказала бы, что безоблачные.

 – Любит гульнуть? – понимающе усмехнулась Аида, с кошачьей грацией изогнувшись в шезлонге и выпустив плотное облачко дыма.

 – Ну... вроде того. Только в отношении себя любимого он требует кристальной верности – вот такие у него двойные стандарты, – вздохнула я. И добавила со смехом: – Знали бы вы, какую сцену он мне устроил из-за того, первого букета! Ну, из полевых цветов, помните?

 Аида кивнула, сжимая зубами чубук трубки и пряча в уголках глаз усмешку.

 – Он решил, что у меня появился кто-то другой, – продолжала я. – К вам приревновал, представляете?

 Аида покачала головой.

 – Так значит, я оказалась виновницей ваших неурядиц на личном фронте... Как нехорошо вышло!

 – Да нет, вы тут ни при чём... Неурядицы начались задолго до вас, – вздохнула я опять.

 Аида, выпустив длинную струю дыма и серьёзно глядя мне в глаза, проговорила:

 – Алёна... Если ваш молодой человек причиняет вам слишком много огорчений, то, может быть, вам ни к чему такие отношения? Ну... просто он – не ваша судьба, так уж сложилось.

 – Я думала об этом... – Мой взгляд скользил по далёким верхушкам сосен. – Не знаю, осталась ли у меня хоть капля любви к нему. Наверно, мы и правда с ним чужие.

 – Так! – Аида решительно поднялась и протянула мне руку. – Кажется, вы загрустили, а я не могу этого допустить. Пойдёмте, пройдёмся чуть-чуть.

 За домом располагался небольшой сад: малина к завтраку была именно оттуда. Ещё из ягод там росла вишня, смородина и земляника. Повсюду было много мелиссы – особенно под раскидистой старой яблоней. Я сорвала листочек и скатала в пальцах, нюхая.

 – Люблю чай с мелиссой, – сказала Аида. – Поэтому она тут везде.

 Вишня манила меня крупными бордовыми ягодами, глянцевито блестящими на солнце. Аида улыбнулась:

 – Угощайтесь, Алёнушка. Кушайте прямо с дерева, так гораздо вкуснее.

 Она нагнула ко мне ветку, всю сплошь увешанную ягодами, и подала пример – сорвала одну вишенку ртом, поглядывая на меня с озорными искорками в глубине глаз. Я сделала то же самое. Вишня была отменной, и я так увлеклась, что не заметила, как встретилась с Аидой губами на одной и той же ягодке. Но нечаянный поцелуй не состоялся: я тут же отпрянула в смущении, а Аида засмеялась. Как ни кратко было это соприкосновение, всё же я успела на миг ощутить мягкость её губ и их кисло-сладкий вишнёвый аромат.

 Потом мы пошли на озеро – купаться и загорать. Плавала Аида превосходно, и пока я лениво лежала на спине, она неутомимо рассекала водную гладь разными стилями вокруг меня, ныряла и резвилась. Угнаться за ней у меня не доставало ни сил, ни мастерства.

 Задерживать дыхание под водой она умела очень надолго – наверное, ни один человек не мог в этом с ней сравниться. Этим своим умением она и поразила моё воображение, и напугала. Помахав рукой, она нырнула, и водная поверхность, отражавшая небо и сосны, сомкнулась над ней. Прошло тридцать секунд, потом минута... Две. Я начала беспокоиться и сама решилась нырнуть. Набрав воздуха, я задержала дыхание и погрузилась, но, открыв глаза под водой, Аиду не увидела, сколько ни озиралась. Почувствовав, что больше не могу обходиться без воздуха, я вынырнула.

 В поисках Аиды я ныряла несколько раз. Окончательно перепуганная, я от отчаяния уже начала всхлипывать, как вдруг под водой меня что-то тронуло. По телу снизу вверх заскользили ладони – от коленей по бёдрам, по животу, талии, рёбрам... Прохладная волна испуга моментально прокатилась по коже, сердце ухнуло в зеленоватую глубь, а прямо передо мной из воды появилась Аида.

 – Ну, ну, всё хорошо, – засмеялась она, гладя меня по щеке. – Не надо так расстраиваться.

 Я от облегчения выругалась, а она расхохоталась ещё звонче, явно довольная своей шуткой и произведённым на меня эффектом.

 – Не беспокойтесь за меня, Алёна... Я могу не дышать под водой до пяти минут.

 – Но как же... А кислородное голодание? – удивилась я. – Мозг же просто не выдержит!

 Она сверкнула улыбкой.

 – Не всё в этом мире так, как пишут в медицинских журналах. – И, чмокнув меня в щёку, снова нырнула.

 Я нырнула следом и на сей раз увидела её. Её волосы причудливо покачивались в воде, извиваясь, как щупальца спрута; её стройное, великолепное тело двигалось грациозно и легко в наполненной солнечным светом воде, и Аида казалась мне каким-то мифическим существом – ундиной, наядой...

 Когда мы разлеглись обсыхать под солнцем, уже начавшим ощутимо припекать, Аида сняла лифчик купальника, а потом и трусики.

 – Загорать я предпочитаю нагишом, – пояснила она. – Чтоб потом не было этих белых следов.

 Я смущённо отвела взгляд. Хотя, собственно, отчего мне было смущаться? Вот Аида, например, не стеснялась смотреть на моё тело, и от её ласкового и мягкого, как подогретое масло, взгляда у меня заныло в низу живота в странном предчувствии...