— Несчастный случай?

— Да, но не со мной — это кровь Гастона, рулевого, он попал под упавшую мачту.

— Ты весь дрожишь. Сними рубашку — будет теплее без нее.

Медленными усталыми движениями он снял рубашку и, нуждаясь только в прикосновении ее рук, упал как подкошенный на постель и мгновенно уснул.

Эштон проснулся в темноте, не понимая, какое сейчас время: могла быть середина ночи, а возможно, предрассветное утро, — небо было полностью закрыто облаками.

Тепло тела, лежавшего рядом, вызвало у него улыбку. Бетани, но сильно напуганная.

На камбузе ему встретились французские моряки и мрачные притихшие американцы.

— Привет. Приключения закончились?

— Да, — ответил лейтенант Римбо, — но согласитесь — жизнь полна неожиданностей.

— Я привык к опасностям, занимаясь лошадьми.

— У этого американца, — обратился Римбо к товарищам, — силы на пятерых: вчера он доказал это на румпеле, и потом, когда тащил вниз нашего Гастона.

Французы уважительно подняли бокалы, приветствуя Эштона. Он ответил тем же и отправился наверх. Сквозь пелену дождя и редкие вспышки молнии была видна английская флотилия под командованием сэра Вильяма Хау, или «Черного Джека».

Волнистые облака — свидетельство улучшения погоды — бежали по ярко-лазурному небу; на рассвете шторм кончился, оставив после себя смерть и разрушения.

Эштон провел остаток ночи, так и не уснув: вид спящей жены облегчал тяжесть на сердце, во сне ее яркая красота казалась чуть приглушенной, но не менее привлекательной; хотелось остаться с ней и разбудить поцелуями, но ждали неотложные дела.

Во-первых, нужно было убедить де Эстена отправить Бетани и остальных заложников на берег, но граф отказался его выслушать, озадаченный тем, как отбуксировать потерявший управление корабль в гавань.

Английские корабли преследовали французскую флотилию. Команда лихорадочно установила на корме два орудия, матросы уже собирались подготовить третье, как с наступлением вечера возникла новая опасность.

— «Риноун»! — закричал кто-то с кормы.

Приближающееся судно выпустило по «Лангедоку» несколько ядер, оставив в бортах пробоины. Перекрывая грохот канонады, де Эстен отдал приказ — и гордый флаг корабля был спущен.

— Только не сейчас, — молил Финли графа. — Давайте останемся и попросим остальные корабли защитить нас.

— Мы представляем не что иное, как груду дров, потерявших управление, — ответил де Эстен. Лейтенант Римбо принес сундучок с официальными документами. Американцы с отчаянием наблюдали, как де Эстен выбросил его содержимое за борт.

— Англичане не узнают наших секретов.

Полная решимости и уже не боявшаяся французских моряков, заложница оказалась на верхней палубе, рядом с кают-компанией. Подойдя к двери, услышала голоса.

— Вы должны понять мое положение, генерал Салливан, — говорил де Эстен. — Мой долг сохранить флот.

— Для этого не требуется много времени, — отвечал грубоватый голос. — Подождите хотя бы двадцать четыре часа.

— Нет, — решительно ответил де Эстен. — Берите Ньюпорт собственными силами.

— Какими? — вскрикнул Салливан. — Шторм стал для нас таким же немилосердным, как и для вас, — ураганом разметало все палатки, порох отсырел, сотни людей генерала Грина, включая и меня, чуть не утонули в проливном дожде, лежа под заборами.

— Англичанам не легче.

— Легче, черт бы вас побрал. Если вы оставите нас сейчас, я отдам приказ об отступлении.

— В таком случае, — рявкнул де Эстен, стукнув кулаком по столу, — вы ничего не понимаете, представляя всего лишь крошечную часть той войны, которую мы ведем против Англии. Нас больше должны волновать наши интересы в Вест-Индии.

— А как же наш договор о союзе?

— Я должен зайти в Бостон для пополнения запасов и отправляться в Вест-Индию. Таков приказ.

— Будь проклят этот приказ! — вмешался Эштон.

— Ньюпорт будет нашим, если вы останетесь хотя бы на один день.

— Вы, американцы, слишком дерзки, но не любите подчиняться, а теперь оставьте меня. В полночь отплывем в Бостон. Что касается вашей просьбы в отношении заложников, то отвечаю вам решительным отказом — они понадобятся для обмена на военнопленных и отправятся с нами в Бостон.

Эштон пулей выскочил из кают-компании и остановился как вкопанный, увидев перед собой Бетани.

— Я отказываюсь плыть в Бостон, — заявила она. — Скорее отправлюсь вплавь до Эквиднека. И, считаю, мне это удастся.

— Де Эстен еще передумает, — устало ответил Эштон.

— Нет, на него это не похоже. Я хочу к сыну, хочу вернуться домой. — Она взяла мужа за руку и подвела к перилам. — Там плавает покинутая лодка. Мы сможем доплыть до нее и к утру добраться до дома.

Он покачал головой:

— Любовь моя, я не могу этого сделать. Моя обязанность — вернуться и попробовать убедить адмирала. Подожди меня внизу. — Эштон смотрел вслед жене — спина напряжена, подбородок поднят вверх: верный признак принятого решения. Мимо нее прошел Финли и удивленно присвистнул.

— Похоже, твоя жена не очень довольна тобой.

— У нее есть на это все основания.

— Не будь таким мрачным. Как только убедим де Эстена остаться, Ньюпорт будет наш, и тогда осуществится наша мечта, Эштон!

— Возможно, я пытаюсь осуществить совсем не ту мечту, Финли. — Он наблюдал, как Бетани спустилась на нижнюю палубу. — Настоящая мечта только что ушла от меня.

Не спуская глаз с лодки, Бетани осторожно пересекла палубу, отыскала веревочную лестницу и, закрепив один ее конец за перекладину, перебросила за борт. Двадцать четыре часа, подумала она сердито, нет, она не останется на этой посудине ни минуты больше.

Бетани скользнула в прохладную воду; платье мгновенно стало тяжелым, пришлось тут же освободиться от него и нижней юбки. Конечно, ее пугала перспектива появиться на берегу в таком виде, но она уже давно привыкла не обращать внимания на мнение окружающих.

Она поплыла уверенно, сосредоточив внимание на шуме океана и собственном ритмичном дыхании, пытаясь не думать об акулах, которые, как известно, кишели в этих водах, — моряки рассказывали, что они способны разорвать человека за несколько минут. И тем не менее ее не покидало чувство удовлетворения — удалось бежать без чьей-либо посторонней помощи.

Лодка показалась вовремя, ее силы были уже на исходе. Тяжело дыша, она ухватилась за ее борт, подтянувшись, перевалилась — и замерла в ужасе, оказавшись среди двух распростертых тел: на дне лодки лежали мужчина и женщина. Бетани постаралась отползти от них как можно дальше. Осколок снаряда или мушкетная пуля раздробила лицо женщины, в груди мужчины зияло окровавленное отверстие. А его лицо… показалось знакомым. Баг Вилли. Он, очевидно, занимался доставкой контрабандных товаров, взяв в помощницы женщину, вероятно, голодающую беженку, возможно, предложил ей за жалкие гроши отдаться одному из матросов.

Бетани удивилась своей способности трезво мыслить. Зловоние, исходившее от скользких тел, выворачивало ее всю, но голова оставалась ясной: на женщине было платье из дешевой ткани — может пригодиться. Преодолев невероятное отвращение, она сняла его и бросила под скамейку, вздрогнув совершенно по другому поводу: цвет волос ее страшной находки поразительно напоминал ее собственный…

Прочитав бессвязную молитву, с неимоверными усилиями Бетани освободилась от тел, но при этом обломилась и уплыла поврежденная верхняя доска лодки. Понимая, какая новая опасность ей грозит, она схватилась за весла и начала яростно грести.

Финли слишком хорошо понимал растерянность и страх, отражавшиеся на лицах моряков «Лангедока».

На палубе среди поломанных мачт, спутанных снастей, тросов и канатов собрались моряки. Они расступились, пропуская Эштона, совсем обезумевшего: всклокоченные волосы прилипли к бледным щекам, глаза горели, как у дикого зверя, все его тело ходило ходуном после нескольких часов плавания в водах залива в поисках жены.