— …когда в двух шагах был телефон и вы могли позвонить мне?

Теперь Роуана досадовала на свою несообразительность. Она рисковала потерять сразу несколько очков, не обратившись за помощью к опекуну.

— Мне как-то в голову не пришло, — попыталась она оправдаться.

— А нестись за Джарвисом — пришло?!

— Да.

— Потому что вы заранее решили, что потом наградите его?

— Это допрос?

— Минуточку, мисс Редланд. Я здесь для того, чтобы определить, справляетесь вы со своими обязанностями или… — он выдержал многозначительную паузу, — не справляетесь.

Он был несносен, отвратителен, намеренно сводил ее с ума. В ярости, не сознавая, что делает, она занесла руку и… Пощечины не вышло… Джонатан перехватил ее руку, рывком притянул Роуану к себе и поцеловал.

— Ну что, — сказал он, оторвавшись от ее губ, — сколько очков в пользу «имбирного пряника»?

К выходу пошли тотчас же. Как ни торопилась Роуана, Джонатан опередил ее у машины. Она плюхнулась на сиденье рядом, и они молча поехали в «Мальчик-с-пальчик».

Нэнси собиралась домой, Барни еще оставался. Он спросил Роуану, как ей понравилось родео, но было ясно, что это только из вежливости. Барни выглядел подавленным, и Роуана знала почему: «Мальчик-с-пальчик» долгие годы был его мечтой, и теперь эту мечту у него отобрали. Потом приехали ковбои — они навещали Грея и зашли перекусить. С ними вернулась и исчезнувшая сестра Николаса, что все же несколько облегчило совесть Роуаны. За время отсутствия в ней появилась какая-то новая взвинченность, едва заметная, но раздражающая. «Надо сказать Николасу, чтобы глаз не спускал с сестры», — решила Роуана. При мысли о Джарвисе ее как током ударило. Сказать Николасу? А что говорил о нем этот противный Джонатан? «Нежности»! Его поступок был ей еще более противен, чем он сам, ведь этим поцелуем опекун хотел наказать ее, напомнить, что за ним последнее слово и ему дано право делать с ней что угодно.

— Роуана, у вас все лицо горит, вы заболели? — Рядом очутилась Элисса.

— Нет. Просто мистер Саксби угощал меня имбирем. Наверно, от него выступает раздражение. — Она была горячей и красной. И Джонатан тоже так говорил — самый несносный человек на земле и ее опекун.

Следующим утром на ферму Джарвиса прибыла небольшая партия лошадок, которых он отобрал еще до переезда и которые должны были положить начало его конному заводу. Пони пустились в путь в одно время с Николасом и Элиссой, но, по распоряжению хозяина, их путешествие происходило очень медленно. Если какое-нибудь животное выказывало признаки утомления, движение прерывали до тех пор, пока лошадь не начинала чувствовать себя лучше. Когда же, наконец, их доставили в Таймаут, хозяин лично осмотрел каждого переселенца и нашел, что все здоровы и хорошо перенесли переезд.

— Теперь наступает решительный момент, — говорил Николас, — я буду проверять свою теорию, что субтропический климат не меньше подходит лошадям, чем умеренный на юге, и думаю, что моя теория подтвердится. Воздух здесь мягкий, дождей выпадает достаточно…

— А как насчет ураганов?

— Но ведь они редки, Роуана, и почти не приносят вреда. — Он счастливо заулыбался. — Мне кажется, все должно получиться.

Николас весь светился от радости, и Роуана не могла не разделять ее и тоже поверила в блестящее будущее его конного завода. Потом они вместе обходили удобные просторные стойла, и Николас показал ей специальный бокс для жеребых кобыл.

— Вообще-то в этих широтах лошадь, скорее всего, захочет принести жеребенка где-нибудь на природе, — со знанием дела произнес ветеринар.

Потом они заглянули на склад, где хранились сбруя, скребки и щетки. Николас продемонстрировал журнал для записей и календарь — вещи, по его словам, крайне необходимые коннозаводчику.

— Как здорово, Николас! — восхищалась Роуана.

— Надеюсь, будет еще лучше. Теперь пойдемте знакомиться с моими ребятками.

Лошади были великолепны — самые сливки новозеландских пород. Никто, однако, не мог поручиться, что эти сливки — продукт прохладного острова Южный — не скиснут в духоте северного австралийского штата.

— Вот Красавчик Брюс, — говорил Николас, — Золотинка, Вестерн, Капитан, а это — Мисс Мэри.

— Ах вот для кого вы приготовили бокс, — улыбнулась Роуана, — кажется, она уже миссис.

— Да, Мисс Мэри — подруга Капитана.

— И как ее самочувствие?

— Отлично. Она хорошо перенесла переезд. Я и вправду как-то по-особенному отношусь к ней.

— Еще бы, ведь ее будущий жеребенок — ваш первенец, — засмеялась Роуана. — Николас, я так за вас рада.

— Спасибо. Как бы мне хотелось, Роуана, чтобы вы по-настоящему разделили со мной мою радость. Знаю, рано еще об этом говорить, я только начинаю, вы не определились…

— Почему не определилась? Я точно знаю, что мне нужно. Я хочу, чтобы «Мальчик-с-пальчик» остался в моих руках.

— У меня сложилось впечатление, что для вас «Мальчик-с-пальчик» не очень важен, по крайней мере не так, как для меня моя конюшня.

— Это оттого, что вы имеете дело с живыми существами, а я — с бифштексами. Совершенно разные вещи.

— Нет, я не о том. Вы чего-то ждете, вам нужно… как бы сказать… заполнить время, пока это что-то… или кто-то… случится. Роуана, помните обо мне, помните, что я рядом.

Она засмеялась:

— Николас, вы ошибаетесь. Но все равно я вам благодарна за то, что вы находите время подумать обо мне. Мне очень понравились ваши пони, и, как только у меня будет свободная от бифштексов и подносов минутка, я приду их навестить.

Еще раз ему улыбнувшись, Роуана поспешила в кафе, потому что смена Барни закончилась пять минут назад.

Примерно в полдень Роуану посетило неприятное предчувствие, что таскать туда-сюда подносы ей осталось недолго. Пока она обслуживала водителей, доставлявших на север партию новых легковых автомобилей, на противоположной стороне кто-то копошился. Приглядевшись, Роуана поняла: там устанавливают только что привезенный сборный домик.

Итак, противостояние началось!

О, с какой силой Роуана возненавидела этот чистенький, свежевыкрашенный домик! Это было действительно чудо, хотя Роуана и понимала, что чистота и свежесть домика производят впечатление лишь в сравнении с грязью и копотью, царившими в ее кафе. Пирс Грант тоже суетился там. Заметив Роуану, он приветственно взмахнул рукой, одновременно указывая на новенькую вывеску «Завтрак. Обед. Ужин. Кафе „Перспектива“», которую еще надлежало укрепить на фасаде его заведения.

Роуана поплелась обратно в кухню и тяжело опустилась на табуретку. Случилось то, что должно было случиться, и она знала, что так будет, но сейчас в голове у нее не укладывалось, как можно дойти до подобной низости. Конечно, любой имеет право открыть кафе, как дядя Томас, но Пирс и его родственнички делали это просто из зависти, только чтобы досадить ей — получившей наследство дочери их неродной тетки. Раньше Роуана считала, что дядя Томас не очень справедливо обошелся с ними, а сейчас, сидя на кухне, она сама плакала, как ребенок, от обиды и бессилия.

Роуана встала и окинула взглядом оцинкованный кошмар. Неудивительно, что напротив открывается приличная закусочная! Теперь можно совсем закрывать «Мальчик-с-пальчик», потому что больше ни один клиент здесь не появится! Ей вдруг захотелось собственными руками поджечь свое злополучное кафе.

Но отчаяние прошло так же внезапно, как и наступило. Не пристало Роуане сдаваться без боя. Одна из избранных молодых леди, ее подруга по сражениям в кафетерии, однажды даже отметила ее бойцовские качества. «Уж если среди кексов есть один засохший, то ты обязательно его добьешься», — сказала она. Роуана вспомнила, как они все томились в очередях, как она радовалась, узнав о наследстве, как представляла себе небольшой уютный зал, где играет легкая музыка, подают тонкие огуречные сандвичи, на чайных чашках красиво выгравировано «Мальчик-с-пальчик»… Вдруг Роуана почувствовала, до чего ненавистно стало ей это название… Она решила, что нужно избавиться от него, оставить лишь имя прежнего владельца, чтобы все эти несчастные Тумбы читали через дорогу надпись «Томас Тумб» и бесились.