— Что у вас? — крикнул, перегнувшись через перила мостика, командир.

— Заливает топки!

Майдель повернулся к вахтенному штурманскому офицеру прапорщику Кейзеру:

— Поднимайте сигнал: «Терплю бедствие и имею необходимость в немедленной помощи».

Донесения продолжали поступать на ходовой мостик одно за другим: вода залила машину и трюм, вода заполняет кубрик, вода уже подошла под батарейную палубу и начинает поступать в батарею. В это время из батареи кто-то закричал:

— Пожар!

Дело в том, что, когда вода подступила к топкам и начала их заливать, наверх выбросило форс пламени. Старший офицер Толбухин немедленно приказал барабанщику бить пожарную тревогу. Однако тушение огня почти сразу же прекратили. Корабль тонул, и командир не желал зря рисковать людьми. В тушении того, что горело, уже не было никакого смысла.

В это время в третий раз показался старший механик:

— Вода залила жилую палубу!

— Спасайте своих людей! — распорядился командир.

Впоследствии капитан 1-го ранга Майдель вспоминал: «Несмотря на то, что за исключением 100 человек, команда фрегата „Олег“ состояла из рекрутов и людей, бывших в первый раз в море, я не заметил между ними ни робости, ни упадка духа, столь свойственных в такую критическую минуту. Все матросы исполняли свою обязанность как бы во время простого ученья, без суеты и замешательства».

По первой же команде марсовые побежали по марсам для подачи горденей. На палубе уже рубили тросы, державшие баркас и шлюпки, спускали их на талях. В ходе этой работы один из матросов упал за борт. Ему был тут же сброшен буек с горящим на нем фальшфейром. Впоследствии очевидцы отмечали, что гибель «Олега» была столь скоротечна, что когда он уже пошел ко дну, фальшфейер еще горел.

Все решали считаные минуты. Командир «Олега» реагировал на все быстро и грамотно:

— Для спуска баркаса завести тали на мачты! Поднять сигнал «Терплю бедствие», начать спуск гребных судов! Старшему офицеру организовать посадку людей в шлюпки!

Немедленно начался спуск шлюпок и со всех находящихся рядом кораблей.

По мере заполнения людьми шлюпки одна за другой отходили от борта тонущего «Олега», чтобы не быть затянутыми в водоворот. В течение каких-то десяти минут вся команда фрегата была снята с гибнущего корабля в полном порядке и без всяких потерь. При этом ни один из членов экипажа не спасал своего имущества, что во все времена на всех флотах считалось первым признаком низкого морального духа и неспособности к дисциплине.

Из отчета капитана 1-го ранга Майделя: «В неминуемой гибели фрегата не было уже никакого сомнения. Оставалось поспешить спасением команды. Я приказал спустить людей с марсов долой, прекратить все работы и, видя подходящие к фрегату гребные суда с эскадры, приказал господам офицерам стать по бортам для рассаживания людей в шлюпки и сохранения между ними порядка и в то же время выбрасывать за борт койки, люки, трапы и другие предметы, могущие послужить для спасения команды, когда фрегат пойдет ко дну. Приказания эти исполнялись командою быстро и с тем же порядком, как и предыдущие. Первыми были спущены на суда больные, нижние чины, доктора и священник. Во все это время фрегат был накренен в правую сторону, примерно, градусов на 7 или на 8, а потому вода стала подходить к пушечным бортам батарейной палубы. С обоих бортов фрегата спускали на концах и по штормтрапам команду на гребные суда».

Между тем «Олег» погружался все стремительнее. Постепенно он все больше заваливался на левый борт и вскоре уже черпал им воду. Когда в шлюпки было посажено почти две трети команды, со стоявшего ближе всех других кораблей, «Первенца», во все горло закричали:

— Гребным судам прочь от фрегата! «Олег» тонет!

Майдель прокричал то же самое в свой медный рупор. Оглянувшись, он увидел, что на корабле находится еще человек тридцать команды, едва державшихся на поднятом кверху левом борту. Из офицеров рядом с ними находились лейтенанты Валицкий и Гринвальд, до самого последнего момента занимавшиеся у борта размещением матросов в шлюпках. На мостике вместе с командиром стояли старший офицер Толбухин и гардемарин Гессельблат.

— Всем бросаться за борт! — прокричал Майдель. — И как можно дальше отплывать от корабля!

Матросы тут же попрыгали за борт и, хватаясь за плавающие люки и доски, быстро отплывали от «Олега».

— Теперь нам можно подумать и о своем спасении! — подошел к Майделю капитан-лейтенант Толбухин.

Из отчета командира «Олега»: «Старший офицер, подойдя ко мне, сказал, что для личного спасения остается перескочить на катер, стоявший у левых бизань-вант, сломанный батареей „Кремль“ при столкновении и наполненный водой почти по банки. Едва я успел вскочить в этот катер вместе со старшим офицером капитан-лейтенантом Толбухиным и находившимся при мне гардемарином Гессельблатом, как заметили, что фрегат начал выпрямляться, так как вода хлынула уже в шпигаты верхней палубы. На этот же катер успели перейти лейтенанты Валицкий и Гринвальд, остававшиеся до последней минуты на своих постах для распределения людей по шлюпкам, а также инженер-механик прапорщик Эльснер и человека четыре матроса, из числа остававшихся на фрегате».

Собравшиеся в разбитом полузатонувшем баркасе люди, затаив дыхание, ждали погружения фрегата. Сможет ли всплыть их баркас или, увлекаемый водоворотом, он уйдет на дно следом за кораблем? К счастью, «Олег» тонул на мелководье и никакого водоворота не образовалось. Баркас благополучно остался на воде, и уже через несколько минут моряки с него были подобраны шлюпкой с корвета «Витязь».

В момент погружения «Олега» на его борту оставалось несколько человек, которые по каким-то причинам не успели вовремя покинуть корабль. Они держались за койки и также были очень быстро подняты находившимися поблизости шлюпками.

«Олег» затонул на глубине 32 саженей в девяти милях от верхнего Гогландского маяка на норд-вест 84 градуса в двух милях от банки Мордвинова.

Из докладной записки по факту гибели «Олега»: «В эти печальные минуты каждый из чинов команды, казалось, желал перещеголять один другого своим самоотвержением, и матросы не только не толпились у борта, спеша спастись, а хладнокровно ожидали распоряжений своих офицеров. Примеры такого самоотвержения были ежеминутны; когда приказано было сажать на суда больных, команда почтительно расступилась перед священником Павлом, 60-летним старцем, и по приказанию лейтенанта Гринвальда бережно спустили его в шлюпку; когда старший штурманский офицер штабс-капитан Трапезников подошел к шкафуту со шканечным журналом, то команда раздвинулась и некоторые сказали: „Садитесь, ваше благородие!“ Часовые у денежного сундука и в малой крюйт-камере оставались на своих постах до тех пор, пока не были сняты, по приказанию старшего офицера, своим ефрейтором. Часовой у большой крюйт-камеры, вследствие быстрого погружения фрегата носовой частью, утонул, оставаясь на своем посту. Кроме того, утонули марсовых 12 матросов и 1 кочегар. Спасены все офицеры, гардемарины и 487 человек команды. При гибели фрегата спасено: старшим штурманским офицером — шканечный журнал, корпуса штурманов прапорщиком Кейзером сигнальные книги, ревизором мичманом Безобразовым — фрегатский денежный сундук. Сундуки с матросскими деньгами спасены фельдфебелями по приказанию ротных командиров, которые оставались при своих местах, распоряжались спуском гребных судов с ростр и посадкою команды на шлюпки; лейтенант Гринвальд спас матросские деньги своей роты лично, найдя для того свободный момент после спуска гребных судов с боканцев; шнуровые книги тоже спасены содержателями, за исключением шкиперской, находившейся в шкиперской каюты в носу, быстро затонувшей от удара, и машинной шнуровой книги, которую не могли достать из развороченной при ударе каюты содержателя. Старший механик подпоручик Машнин 1-й успел спасти угольные квитанции. Из частного имущества не спасено ничего».

Впоследствии ущерб от гибели «Олега» со всем вооружением, снаряжением и имуществом был оценен в 469 тысяч 900 рублей и 48 с тремя четвертями копеек. Помимо этого, претензии на потерю имущества стоимостью 219 рублей 89 копеек выдвинул вольнонаемный кок Васильев.