– А что ты все время за «разгрузку» держишься?

– Не знаю, товарищ подполковник. Нервы…

– Нервы… Ну-ка, вытяни руки перед собой. Прямее. Ближе одна к другой.

Омоновец послушно выполнил команду, и подполковник Ахуба защелкнул на его запястьях наручники. И никак не отреагировал на вопросительный взгляд полковника из прокуратуры, стоящего рядом.

– Будешь сразу говорить или сначала в камере отоспишься? – спросил Бзоу Гозарович.

Омоновец сглотнул слюну, которой во рту было, наверное, очень мало, потому что голос у него стал вдруг таким, словно язык от «сушняка» потрескался:

– Буду говорить, я уже сам хотел.

– Хотеть нужно было раньше, до того как на тебя наручники надели. Но я допускаю, что и сейчас еще не поздно. Если не поздно, то подумаем еще, как с тобой поступить.

– Здесь, в кармане, достаньте, товарищ подполковник. Это не взятка. Это нам заплатили.

Ахуба шагнул к омоновцу в наручниках и вытащил из кармана под бронежилетом пять новеньких, словно только что из-под печатного станка, стодолларовых купюр.

– Неплохо платят. Боюсь только, что фальшивками. Настоящими «баксами» платят только за хорошие дела. А здесь, мне думается, хорошего мало.

Впрочем, в Абхазии, как и в Грузии, фальшивые доллары имеют почти легальное хождение и перепродаются чуть дешевле настоящих.

– Говори, не тяни время…

Полковник из прокуратуры не захотел дожидаться прибытия группы захвата. Дом решили штурмовать собственными силами. Благо, людей в двух следственных бригадах хватало, и все были вооружены, и все умели обращаться с оружием. Проехав один раз мимо ворот на «уазике», сразу определили, что ворота непрочные. Значит, можно выбивать их машиной. И неожиданный штурм закончился быстро. Был произведен всего один выстрел. Из бандитов в момент штурма вооруженное сопротивление пыталась оказать только женщина, которую сразу застрелили, потому что она уже взвела автомат. Остальные просто не успели дотянуться до оружия. А потом задержанные под присмотром пистолетных и автоматных стволов «отрабатывали» хорошее к себе отношение – вытаскивали ящики из подпольного помещения, расположенного под полом скотного сарая. Купить скотину, как планировали, муж с женой, на которых и был оформлен этот дом, не успели. Сами они, уроженцы Махачкалы, жители чисто городские, даже ухаживать за скотиной не умели и тяги к сельскому хозяйству не испытывали. Скотина должна была маскировать «схрон» с оружием. Это все стало известно не из официального допроса, который пока не начали, а из простого разговора «по душам», что зашел между задержанными и офицерами следственных бригад в ожидании автобуса и настоящей группы захвата.

Арсенал в подвале оказался солидным. Кроме двадцати восьми самодельных взрывных устройств, там было большое количество гранат для подствольного гранатомета, шесть автоматов, двенадцать пистолетов разных марок, снайперская винтовка Драгунова с запасом бронебойных патронов и даже самая настоящая ПЗРК «Игла-С» с двумя десятками ракет для нее.

– На большую войну собрались, ребята, – сказал подполковник Ахуба, оценивая арсенал.

– Не-а, – спокойно возразил хозяин дома, у которого только что убили жену, чем он сам был, казалось, совсем не расстроен. – Это спортинвентарь. Для Олимпиады заказывали. От нас в Сочи должно было уйти. Мы же не бандиты. Мы только перевалочная база.

– Взрывных устройств куча. А детонаторов я что-то не увидел, – заметил Бзоу Гозарович.

– Не привезли пока. Да мы и не в курсе, что там было. Говорю же – мы только перевалочная база. Нам и не говорят ничего. Но предупредили, что приедет «Волга» и привезет ящик с детонаторами. Бексолтан велел ящик в подвал опустить.

Подумав о том, что детонаторы через границу, возможно, доставляли как раз для этого схрона и для других, которые наверняка есть и которые теперь следует искать, подполковник Ахуба вышел во двор, вытащил спутниковую трубку и позвонил Константине. Тот ответил сразу:

– Слушаю, командир.

– Как дела, Константине?

– Вот он, курьер, вижу его. Только что прибыл. Расплачивается с водителем.

– Расплачивается? Его же ждала машина. Наверняка не на попутке ехал.

– Может, раньше договорился. Может, для него кто-то договорился. Но я точно видел, как курьер ему деньги отсчитывал. Кажется, «зеленые».

– Хорошо. Продолжай работать. Не выпускай из виду. Очамчира со своей группой вот-вот подъедет. Он на автобусе добирается. Ахырзаман со своими уже должен быть в городе. Созвонись с ним, пусть подключается.

– Я понял, командир. Мы работаем…

Дом, в который приехал курьер, принадлежал главе «абхазского джамаата», ячейке международной террористической организации «Имарат Кавказ», возглавляемой Доку Умаровым. Бзоу Гозарович просчитал правильно. Курьер прибыл туда, где часто бывал. Можно было бы и плотно работать по этому дому и его хозяину, но до начала работы предстояло выяснить, какую роль во всем этом играет непосредственный руководитель Ахубы полковник Бакелия…

Костер горел прямо в снегу на опушке леса. Пучок бересты помог сухим хвойным ветками быстро разгореться, а тепла они, как любое «смолье», давали много, хотя и быстро прогорали, превращаясь в мелкие угли. Рядом с костром лежала лохматая черная собака, ничуть не смущающаяся отсутствием естественной для домашней собаки подстилки. А собака была явно домашней, о чем говорил весь ее гладкий, ухоженный вид. Но и зимний лес не являлся для пса чем-то страшным. Длинная шерсть с густым подшерстком хорошо защищала от холода, ветра и сырости. Более того, собака даже у костра не желала греться, время от времени отодвигалась от него подальше, оставляя после себя в снегу подтаявшее место.

Здесь же сидел сухощавый человек среднего роста со спокойным лицом и невозмутимым, слегка блаженным выражением на нем. На человеке был охотничий камуфлированный костюм, хотя оружия при нем не было, и вместо ружья на плече висел кожаный кофр – обычная сумка фотографа. А сама цифровая фотокамера висела на груди, показывая, что человек или только закончил съемку, или постоянно готов снять то, что ему покажется интересным.

За спиной человека задниками в снег были воткнуты две широкие охотничьи лыжи. А вместо обыкновенных палок здесь же торчал их заменитель – сухой еловый кол, прочный и не слишком тяжелый. Ель вообще считается легкой древесиной.

Костер уже догорал. Человек просмотрел на мониторе камеры отснятые снимки, сделал еще один – снял сам костер, посмотрел и этот снимок и встал, остановив взгляд на собаке.

– Ну что, добрый друг Валдай, отдохнул? Тогда давай на речку двинем. Давно мы бобров не навещали. Они по тебе скучают. А потом уже домой…

Слово «домой» Валдай знал, видимо, хорошо и тоже поднялся, показывая свою мощную фигуру и широкую спину тренированного собачьего атлета. По весу животное было намного тяжелее и мощнее человека, и это бросалось в глаза.

Человек забросал снегом костер, но затаптывать его не стал, чтобы не поджарить валенки, и встал на лыжи. Опираясь на еловый кол, пружинистыми, хотя и легкими, без напряжения произведенными движениями заскользил по плотному насту, прокладывая лыжню, сразу из леса в поле, но вскоре круто свернул вправо и продолжил путь почти параллельно опушке леса. На лыжах по насту передвигаться человеку было несложно. Сложнее было тяжелой собаке, которую наст не выдерживал. Валдай проваливался по самое брюхо, в отдельных местах, наверное, даже не доставая земли, и передвигаться ему приходилось мощными скачками, требующими напряжения всех мышц. Если человек таким образом часто гуляет с собакой, тогда понятно, почему пес выглядит атлетом в мире себе подобных. С таким методом передвижения можно быстро мышцы накачать, не посещая тренажерные залы.

Человек с собакой двигались неторопливо, но целенаправленно. Но уйти далеко им не дал звонок мобильника. Человек остановился, вытащил из внутреннего кармана куртки телефон, посмотрел на определитель номера и слегка вытянулся, даже ростом, кажется, выше стал. Наверное, сработала многолетняя привычка таким образом общаться со старшими по званию.