Аланец говорил на повышенных тонах и крайне возбужденно. В настоящем сражении он еще никогда не участвовал. Ненависть к тирану и жажда борьбы перемешивались в нем с естественным страхом смерти. Это нормальное состояние солдата перед кровавой битвой. Клив устал вести двойную жизнь. Сейчас эмоции переполняли мужчину. Однако рассуждал Джоркс здраво. С его доводами трудно спорить.

– С кого мне начинать? – сказал Храбров, беря со стола личные дела подозреваемых.

– Это твое право, – произнес аланец. – Важен результат, а не очередность.

– А вдруг все четверо чисты? – неожиданно спросил землянин.

– Такой вариант, конечно, существует, – задумчиво вымолвил вице-президент «Кондекса». – И потому наши аналитики продолжают работать над данной проблемой. Придется проверять каждую ячейку сети.

Протянув папку Остервила, Олесь проговорил:

– Он передал последнюю информацию?

– Да, – Клив утвердительно кивнул головой. – Вней сведения о ложных резиденциях правителя. Не исключено, что это тонко разыгранная комбинация. Враг пожертвовал ценными сведениями ради разоблачения связника. Служба безопасности рассчитывала арестовать и Салан, и тебя. Вполне оправданный риск.

– Что ж, – русич горько усмехнулся, – лейтенант в моем списке значится под номером один. Из агентов Линда его видела последним.

Джоркс взглянул на часы, встал с кресла и, тяжело вздохнув, произнес:

– Пора. Документы готовы, можешь приступать к заданию.

Мужчины неторопливо направились к двери. Начинался новый день. День, который служил точкой отсчета в борьбе двух секретных служб. Война перестала быть тайной и велась теперь в открытую. Ни одна из сторон больше не соблюдала правила и в средствах не церемонилась. На жертвенный алтарь бросались тысячи человеческих жизней.