Элси, пунцовая от гордости, счастья и сладкого шампанского — еще немного и образцовая миссис Далвер, — вынуждена была выступить с ответной речью. Она сказала, что в ее жизни на Сцене было много хорошего и много плохого, но последнее время — только хорошее. На этих словах ее сестрица Эффи внезапно и весьма эффектно разрыдалась. Когда она немного утихла, Элси продолжила свою речь: она не ждет, что отныне в ее жизни будет только хорошее, но уверена, что они с Бертом будут счастливы, она сделает для этого все возможное. Элси поблагодарила своих чудесных и добрых гостей и выразила надежду на скорую встречу. Все подарки, добавила она, просто замечательные. («Согласна!» — воскликнула мисс Тонг.) Теперь им с Бертом пора ехать, потому что они должны успеть на дневной поезд до Истбича. Последовали объятия, рукопожатия и поцелуи без счета, затем все спустились на улицу, чтобы проводить молодоженов, и в самом конце, когда машина уже тронулась, гости трижды прокричали «Ура!» — под совместным руководством громадного багрового Далвера и мистера Мортона Митчема. Миссис Джо, тронутая до слез и восхищенная, заявила, что это ее самое большое потрясение в жизни после второго акта «Белгравийской розы», в котором они с Джо (в роли горничной и конюха соответственно) впервые пели дуэтом. К тому времени крошечная мисс Тонг от пережитого волнения посинела и застучала зубами, поэтому мисс Трант запихнула ее в машину и отвезла обратно в Гатфорд — отдыхать и пить чай в тишине и спокойствии. Некоторые гости тоже отбыли, а остальные поднялись наверх разговаривать, курить, допивать виски и даже танцевать.

— Перемены, дамы и господа! — взревел мистер Митчем, одолев лестницу. — Грядут перемены, это точно. Мне ли не знать. Я видел это… кхе — тысячу раз! Печально, но что поделать… они не-из-беж-ны.

— Правильно говоришь! — воскликнул Джимми.

— Благодарю, — просто, но с достоинством ответил он и прикурил огромную сигару, всученную ему восхищенным Далвером. Он, Джимми и еще два-три гостя с наиболее богатым жизненным опытом образовали отдельный кружок, второй же сформировался из любителей футбола, Джо, мистера Окройда и мистера Джока Кэмпбелла, который при помощи бутылки, пепельницы и двух стаканов любезно продемонстрировал, как именно Эвертон забил тот поразительный гол в матче против «Шеффилд уэнсдей» и выиграл Кубок. В остальных углах сидели дамы, среди которых особенно выделялась миссис Джо: они обсуждали посещенные ранее свадьбы и женатых знакомых, живо обмениваясь историями о родах, несчастных случаях, операциях, внутренних болезнях и смертях.

В другой комнате танцевали. Сей факт не стоил бы упоминания, если б все это время Сюзи не танцевала с молодым бравым Далвером. Иниго в пару досталась мисс Мейми Поттер, чьи прелестные и на удивление смышленые ножки позволили ему наглядно продемонстрировать всем не самый выдающийся из своих талантов. Молодого бравого Далвера тоже нельзя было назвать умелым танцором — его слишком мотало из стороны в сторону, — однако двигался он энергично и со знанием дела, чего нельзя было сказать об Иниго. В какой-то миг он с ужасом заметил на себе насмешливую улыбку Сюзи и ее несносного партнера. Они над ним потешались! Иниго еще крепче прижал к себе мисс Поттер и стал дергаться с таким остервенением, что той едва хватало сил выдавить привычное «Послушайте». Когда за гостями наконец прибыл автобус, Сюзи и ее кавалер куда-то исчезли, и Иниго узнал, что Далвер повез ее на своей машине в Гатфорд. «Послушайте, — сказала мисс Поттер, — этой девочке отшибло вкус. Мерзкий тип, вам не кажется?» Итак, в автобусе они тоже сидели рядышком, и Иниго, в голове которого вертелся пестрый вихрь напитков, танцев, уныния и веселья, пришел к выводу, что ему все-таки нравится Мейми и по возвращении в Гатфорд он ее поцелует. Однако к тому времени уныние начало брать верх, голова побаливала, а жизнь казалась нелепой и безотрадной, поэтому вместо того, чтобы поцеловать Мейми, Иниго спешно удалился в свои комнаты — отдохнуть часок-другой перед началом выступления. По окончании этого часа-другого он решил, что в их отношениях с Сюзи пора расставить все точки над i.

«Больше так продолжаться не может, — строго сказал он себе и ей, причесываясь и мысленно рисуя перед собой образ оторопевшей Сюзи. — Если вы думаете, будто со мной можно играть, то вы ошибаетесь, определенно ошибаетесь». Нет, это смешно. Надо говорить невозмутимо и слегка насмешливо. «Поздравляю, вы завели себе новых друзей. Я начинаю думать, что быть допущенным в ваш круг — слишком большая честь для меня…» Нет, не пойдет. «Слушайте, Сюзи, мне это надоело…» Да, уже лучше, главное — говорить тихо, но с мужественной решимостью. Так или иначе, пора положить конец этим мучениям.

Время — без четверти двенадцать, утро четверга. Место — небольшой зал (в котором полно мягких диванчиков и можно курить) на втором этаже кафе «Веселый голландец», Виктория-стрит, Гатфорд. В дальнем углу расположился столик, который отличается от всех остальных хотя бы тем, что чашки с фирменным кофе «Веселый голландец» украшают только его. За ним сидят — то облокачиваясь на стол, а то строго и прямо, как штык, — два человека: высокий разболтанный юноша с длинным подвижным носом и светлым вихром на лбу, в мешковатой и неопрятной одежде, и прелестная брюнетка, миниатюрная и статная, в замысловатом черно-алом наряде. Официантка, подавшая им кофе, — одетая в некое подобие голландского платья, но Гатфорд, Мандли и Сторт написаны у нее на лбу, — сразу узнала эту парочку и уже разболтала всем официанткам, что на втором этаже у них та девушка из театра, такая темненькая и ужасно забавная, а с ней пианист — они сидят и пьют кофе, как самые обычные люди. Мы с вами тоже их знаем: это мисс Сюзи Дин и мистер Иниго Джоллифант.

— Ну вы и нахал, первый раз такого встречаю! — восклицает Сюзи. — Вас это вообще не касается.

— Да-да, конечно, — надменно отвечает молодой джентльмен. — Простите, что вмешиваюсь в ваши личные дела.

Он выясняет с ней отношения, и дело не спорится: все идет совершенно не так, как он задумывал. Иниго сейчас потягивает дым из чудовищно огромной вишневой трубки и пытается делать это как можно надменней. Увы, дым толком не тянется. Будь у него даже пятьдесят трубок, они бы не тянулись как следует — такое уж выдаюсь утро, не самое подходящее время для выяснения отношений — тем более с мисс Дин.

— Пусть мы с вами друзья, — продолжала Сюзи, — вы не имеете никакого права так со мной разговаривать. Если я решила поболтать и потанцевать с мужчиной, это не ваше дело. Да и вообще, вы его совсем не знаете.

— И знать не хочу. Мне и без знакомства ясно, что он — ядовитый тип. Но, как вы правильно заметили, это не мое дело. Я расстроен, вот и все. Некоторым девушкам он мог бы понравиться, но вам… как вы вообще могли на него посмотреть? Я сам не свой от этой мысли. Даже Мейми Поттер…

— Мейми Поттер! — воскликнула Сюзи. — Только не говорите мне, что она думает, хорошо? Это будет последней каплей. А еще называете других ядовитыми! Но продолжайте, продолжайте. Что сказала Мейми Поттер?

— Не важно, — угрюмо буркнул Иниго. Чем быстрей они забудут о мисс Поттер, тем лучше.

— Еще как важно! Мисс Поттер ведь ваш закадычный друг. Видели бы себя вчера, на свадьбе! И раз уж вы решили побеседовать начистоту, то теперь мой черед. Советую вам держаться подальше от этой девушки. Она прогнила насквозь, от коленок до макушки. У всех она уже в печенках сидит — кроме вас, разумеется. Если мы не будем начеку, она погубит всю труппу. Я таких знаю.

— Может быть. Мне, честно говоря, все равно, — ответил Иниго, готовый при случае пожертвовать хоть пятьюдесятью Мейми Поттер. — А вот что для меня важно, так это ваше отвратительное, ужаснейшее поведение на свадьбе. Вы кокетничали с этим пройдохой, розовым зубастым трактирщиком…

— Он не трактирщик. И даже будь он трактирщиком, вы не должны над ним смеяться. Мне решительно все равно, кем работают приятные мне люди: да пусть хоть бутылки моют. Я не кембриджский снобишка, в отличие от вас, Иниго.