Бастиан ожидал, что Сандру охватит ужас, но этого не произошло. Она почти никак не среагировала на сказанное, как будто ее это дело вообще не касалось. Лишь заметив, что Пауль энергично покачивает головой, она повторила его жест. Ларс, наоборот, похоже, не верил в серьезность слов Доро.

— Хорошо, я его не буду убивать, — сказал он и свернулся в клубок, делая вид, что намерен выспаться.

Варце, один-единственный, всерьез возмутился:

— Вы что, хотите принести человеческую жертву?

— Нет, мы не хотим. Мы должны. — Доро вела себя как терпеливая учительница, которой приходится по два-три раза объяснять классу суть проблемы. — Или же мы смиряемся с тем, что всем нам придется здесь умереть. Смотрите, если ничего не получится и мы, несмотря на все усилия, так и не найдем выхода, то, скорее всего, нам следует избавиться от Бастиана. И это было бы самым благожелательным исходом!

— Ты же не можешь говорить такое всерьез.

— Да нет, она вполне себе это сделает, — вклинился Штайнхен. — И почти все с этим согласны.

Снова никто из участников не стал протестовать.

Пауль испытующе посмотрел на каждого, а затем вышел на середину.

— Знаете что? Мне без разницы, наложили вы в штаны от страха или от чего-то еще. Об убийстве Бастиана не может идти и речи. Я этого не допущу.

— Ты, — фыркнула Доро, — держишься в стороне! У тебя был шанс, и ты его использовал. Ты помнишь, что говорил? Что не будешь стоять у нас на пути и не станешь мешать делать то, что мы считаем нужным.

Она уселась и подперла голову руками.

— В принципе, мы можем подохнуть и здесь, мне без разницы. Моя жизнь не так уж богата событиями, чтобы я не мечтала о новой инкарнации. — Она подняла голову и улыбнулась Бастиану. — Я смирилась с тем, что мы умрем по вине проклятия. Причем давно уже. Но остальным трудно с этим согласиться. Только посмотри на Альму. Она пока не готова.

— Ты не поверишь, но я тоже не готов, — резко ответил Бастиан.

Варце не переставал качать головой.

— Проклятие! А никто из вас не подумал о том, что за всем этим могут скрываться какие-то банальные вещи? Какие-нибудь чертовы засранцы, которые колошматят нас по башке, а потом запирают здесь? Они, может, так развлекаются, держа нас в страхе и ужасе?

— Именно так, и они подбрасывают нам в пищу личинки, покрывают руки Штайнхена гнойниками и гипнотизируют нас, чтобы мы добровольно спустились в подземные коридоры, из которых нам уже не выбраться. — Взгляд Доро был непривычно мягким. — Всё это — случайность? Всё это — шутки каких-то набежавших сюда хулиганов? Которых мы и в глаза никогда не видели и следов их никогда не находили?

На это Варце, очевидно, не нашелся, что ответить.

— Но… ведь в прошлый раз мы тоже были здесь, и эта местность точно так же, как и сейчас, была то ли проклята, то ли не проклята. И ничего не произошло, мы увлекательно провели время, и никаких проблем. Ну ладно, разок мне пришлось обделаться, но это моя вина.

— В прошлом году, — Доро подалась вперед, — в нашем отряде не было братьев. Среди нас не было ни одного человека, которого могла бы настичь месть Тристрама.

Лисбет умилительным жестом попыталась привлечь к себе внимание: она подняла руку, точнее говоря, палец, словно робкий ученик на одном из школьных занятий.

— Я как раз подумала… мы ведь снова все вместе, вы заметили? Мы нашли всех пропавших — разве это не хорошее предзнаменование? — Она старательно подбирала слова. — Ситуация ведь изменилась, не правда ли? — Она огляделась, словно ища поддержки. — Доро? Ты говоришь, что судьбу иногда можно повернуть. Может быть, это как раз и случилось?

— Это было бы прекрасно. — Доро аккуратно подложила полено в костер, который уже понемногу угасал. — Но боюсь, что это не наш случай. Если бы вы были внимательны, то поняли бы, почему мы отыскали Сандру, Варце и Ларса. Тристрам сам об этом сказал: он взял их всего лишь в залог. Но теперь здесь тот, кого он ждал. Бастиан. Поэтому он их отпустил. Он начинает выполнять обещанное. — Она скрестила пальцы. — Разве вы не видите, как велика его власть, как неотвратимо сбывается то, что он пожелает? Как вы думаете, что произойдет, если мы попробуем воспротивиться его воле? — Она медленно подняла взор и, насупив брови, стала разглядывать арочную перемычку. — Вы не думаете, что на нас может рухнуть этот свод? И тогда мы все, как и он сам, как и его печальная история, будем погребены под руинами замка?

«Вот же глупость», — было написано на лице Варце, хотя сам он промолчал.

— Но ты ведь всегда говоришь о предзнаменованиях! — Лисбет не сдавалась. — Ведь, раз мы нашли Сандру, это добрый знак; я была уверена, что она мертва.

Обе девушки улыбнулись друг другу.

Затрещали дрова в костре, в воздухе разлетелись искры. Всякий раз, когда разговор затихал, внимание остальных снова переключалось на Бастиана, словно они хотели удостовериться, что он еще тут.

— Быть может, мы дождемся еще более доброго знака. Ведь и такое может случиться! Это же совершенно точно, — с надеждой добавила Лисбет.

— Тогда давайте все-таки подождем этого знака, — сказал Пауль, снял кожаную куртку и уселся у костра.

— Подождем, — вздохнула Доро. — Как будто всё уже давным-давно не стало ясно.

Больше она ничего не сказала. Молчал и Пауль; он сидел, закрыв глаза и опустив руки на колени. Теперь уже почти все расселись вокруг костра; было хорошо видно, как от Бастиана старались держаться подальше. Лишь Айрис, Штайнхен и Варце окружили его, словно стеной.

Сандра наконец тоже села; она выбрала место рядом с Паулем и смотрела на него, словно хотела задать вопрос, однако глаза его по-прежнему были закрыты.

— Ральф, гаденыш, выпил почти всю мою воду, — жаловалась Мона. — Может, мне кто-нибудь даст попить?

Никто не откликнулся; несколько человек дотронулись до своих фляжек, будто бы чтобы защитить их от посягательств. Натан протянул Моне фляжку, которую Пауль наполнил той самой водой, что была наполовину смешана с землей; правда, воды там почти уже не осталось.

— Я больше не выдержу, — взвыла Мона. Она с ненавистью смотрела на Ральфа, а тот делал вид, что ничего не замечает.

— Мы можем еще набрать воду из лужи? — поинтересовался Натан.

Пауль покачал головой.

— Можете попытаться, но уже в прошлый раз там была в основном одна грязь.

Чем больше они говорили о жажде, тем отчетливее Бастиан чувствовал, что ему хочется пить. Во рту у него пересохло, он начал ощущать какой-то неприятный привкус, словно наглотался пуха. Осторожно, чтобы только другие ничего не заметили, он потрогал свою фляжку — много ли в ней еще осталось воды. Почти пустая. Дрянь. Скоро мы стены начнем облизывать.

Словно подслушав его мысли, Лисбет странно вскрикнула и повернула голову в его сторону, пристально посмотрела на Бастиана, а затем отвела взгляд и уставилась себе под ноги. Она явно была встревожена, будто пыталась отделаться от какой-то кошмарной мысли. Глаза девушки были широко открыты, но оцепенелый взгляд ничего не выражал. Что же такое с ней вдруг случилось?

Бастиан зажмурился. Что-то на мгновение ослепило его. Какую-то долю секунды он с радостью думал, что это солнечные лучи, которые пробились сквозь не замеченную ими прежде трещину в потолке. Но нет, не было никаких лучей и никакой трещины.

Так что нам делать? Снова осматривать коридоры? Попробовать разобрать завалы? А если при этом часть подвала обрушится и придавит нас? Его взгляд был прикован к небольшой кучке дров возле костра. Как мало их осталось!

Снова какая-то вспышка света — быстрый, яркий отблеск. Откуда это? Бастиан прищурился, пытаясь понять, откуда мелькнул свет, однако тот уже погас.

Он бережно погладил Айрис по руке.

— Надо посмотреть, не удастся ли нам раздобыть еще чего-нибудь, что горит, — шепнул он. — Если огонь погаснет… мы будем сидеть в этой черной дыре, полной ловушек и преград. Тогда уже мы точно не найдем никакого выхода, просто помрем от голода и жажды в кромешной тьме.