- А что нам теперь, ложиться под вас? Хрена вам лысого. Не был под пастухами и не буду! – сразу взъершился я.
- Ты погоди, сразу-то не руби с плеча. Чего вас потянуло за чертей этих впрягаться, вам-то что до них? Видели, как они вас прокинули! – вступил в разговор Занди.
- Да уж. Но кто знал, что так произойдёт? Нас ведь больше, мы вас массой задавить должны, – грустно сказал я.
- Больше, но толку-то. Помнишь, я тебя предупреждал, что на своих можешь и не надеяться. Нет у них жилки мужской. У тебя есть друг, вот и держись его, – добавил Гаджиев.
Выйдя из каптёрки злым, я сразу направился к своему взводу. Все стояли поникшие и в глаза не смотревшие. В эту минуту я их ненавидел. Нас с Вовкой калечили, убивали, а эти твари даже не попытались помочь, хотя эту кашу заварили они. Несмотря на боли и ломоту во всём теле, мы от всей души «пробили фанеру» этим трусам. Они нам даже не пытались отвечать. Так и стояли, как манекены. Постучав им по груди от всей души, мы отправились на завтрак. Замполиту на вопрос, что с нами случилось, был дан традиционный ответ – упали с кровати!
Конечно, я тоже не ангел. Я постоянно кого-то из блатных подначивал, не уставал тыкать чурбанам на их безграмотность и темноту, вечно педалировал тему места в истории нашей страны их народов. Попадало ли мне за это? Ещё как! Приведу маленький пример.
У нас на стене центрального прохода висела огромная карта СССР. Слонявшись как-то от безделья по казарме, я увидел жертву своего сарказма – ингуша, усиленно изучавшего карту. Видать этот несостоявшийся Миклухо-Маклай решил найти свой кишлак на карте шестой части суши. Ну и как же я мог пройти мимо такой живописной картины! Подойдя к нему, я участливо спросил:
- Что, не нашёл?
- Нет, не найду никак. Всю карту облазил, – ответил он мне, ободрённый моим тоном.
- Ну так что же ты хочешь, Муса, это же карта страны, а зоопарки у нас отмечены только в туристических маршрутах! – Радостно выдал я ему, зло глядя в глаза.
Думаю, вам не надо рассказывать, что было потом мне за это.
А вот другой случай. Попросил меня как-то один дагестанец на конверте адрес по-русски написать. Он письмо домой накатал на своём языке, а вот русскую грамматику не знал. Да, я сам уже ничему не удивлялся, но всё-таки, чему же их там на родине учат? Они в школу вообще-то ходили? Ну я же не мог такой шанс упустить, чтобы не поизголяться. Я взял и написал на конверте: Москва. Министерство Обороны. Язову Дмитрию Тимофеевичу. Это на тот момент наш министр обороны был. Замполиту батальона почтальон доложил, бедолагу вызвали на ковёр. Скандал был жуткий.
Так же как-то один аварец попросил за него написать на конверте. Ну я в графе «кому» написал: Сухумский обезьяний питомник. А в графе от «кого»: низший примат. Опять доложили замполиту батальона. Мне, конечно, попало на орехи, но больше меня не просили уже ни о чём чурбаны. Шарахались, как от чумного.
Не успели зажить мои раны, как ко мне подошёл личный шофёр нашего комбата. Он к нашей роте был прикреплён. Помнится, у него в течение месяца одним за другим умерли родители. Я единственный был, кто подошёл к нему и выразил соболезнования. Все остальные завидовали, что он в отпуск едет. Пидгурский, а его звали так, запомнил это и решил меня отблагодарить. Уединившись в курилке, он мне предложил:
- Слушай, Серёга, комбат на выходные хочет с друзьями на Байкал рвануть. Порыбачить. Ему нужна прислуга, естественно. Причём ребята смышленые, а не тормоза какие. Ну не чурок же брать ему?
- Что же ты хочешь, чтобы я как крепостной, на него пахал? – возмутился я.
- Да ты чего, какой ещё крепостной? Дрова поколоть, воды нанести, рыбу почистить! А когда они все пережрутся, то и мы водочки попьём вдоволь! Возьми с собой ещё троих толковых ребят. Я на тебя надеюсь. Не пожалеешь. Потом ещё благодарить будешь. За эту поездку пацаны драку устраивают, а я тебя упрашиваю тут.
А знаете, я согласился. Действительно, когда я ещё Байкал увижу, омуля поем. А работать на офицериков. Так с собой же надо ещё трёх брать. Ну, с одним-то понятно – Марков, конечно. С остальными надо покумекать ещё. Посовещавшись с Володькой, решили брать Никитина и Романова. Они из благодарности, что мы их выдернули из ада, будут всё делать, даже пятки лизать нам.
Весь батальон буквально извёлся от зависти. Ещё бы, мы как в поход собирались. Лодка, палатки, удочки, крючки, грузила, лопаты, котелки, сухпайки и прочая, и прочая, и прочая.
В субботу утром наш кортеж, состоявший из легковушки и грузовика, торжественно тронулся. Всю дорогу я пытливо рассматривал мелькавшие пейзажи и деревеньки. Поражаясь российской нищете, я всё же отмечал доброжелательность в глазах обывателей. В европейской части России такого не встретишь, а про Западную Украину с Прибалтикой и говорить не приходиться. Благодаря родителям я объездил весь Союз и знаю, что говорю. За Уралом люди жёстче, прямолинейнее, но более открытые и искреннее к другим. Факт.
Во второй половине дня мы прибыли к местечку у деревни Выдрино, раскинувшейся возле величественного озера Байкал. Соскочив с грузовика и дав указания на ходу парням, я помчался к берегу. Взбежав на возвышенность, я замер как вкопанный. Передо мной открылся потрясающий вид. Насколько хватало взгляда - была вода. Волны, высотою метра в два, разбивались об утёс, на котором я стоял. Воздух, казалось, пропитался смолой вековых сосен и суровым Байкалом. Противоположный берег виднелся узенькой полоской в лёгкой дымке вечернего заката. Красота неописуемая. Байкал надо видеть, Байкал надо прочувствовать, Байкал невозможно не полюбить! Дикая природа дикой красоты!
Местный дедок, с нескрываемым удовольствием наблюдавший за мной, спросил:
- Нравится?
- А то! – С восхищением сказал я.
- Как думаешь, сынок, сколько километров до того берега?
- Ну, где-то около четырёх, наверное, – подумав, ответил я, ожидая подвоха.
- Хрена там, сорок с хвостиком! – выпалил дедок и засмеялся от увиденной моей реакции на лице.
Представляете, какая экология потрясающая на Байкале, если на таком расстоянии виден противоположный берег. Я такое видел только в Антарктиде, да и то по телевизору! Фантастика!
Пока наши офицеры на лодке уплыли рыбу ловить, мы решили искупаться. Несмотря на то, что была середина лета, вода в озере была ледяная. Но всё же я искупался, даже попил водички байкальской. Потом согревался у костра, разведённого ребятами, стуча зубами.
Вечером была уха, сваренная на костре. После того, как офицеры вырубились от непомерного количества водки, пришло наше время. По-хозяйски достав несколько бутылок из вещмешков, я всех пацанов пригласил к костру. Здорово тогда посидели, поговорили. Спать легли только с рассветом.
Утром офицеры ничего не заметили, решив, что побили рекорд выпитого ими. Мы, конечно же, не стали разуверять их в обратном.
Эти два дня были лучшими за время моей службы в Забайкалье. Жаль, что всё хорошее быстро заканчивается. Пора было собираться в обратную дорогу.
А в гарнизоне тем временем начинался голод. Всепожирающий, выбивающий из вас все мысли. Думаешь только о еде. Он парализует твоё сознание. Хочется только жрать, жрать и ещё раз жрать!
Дело в том, что в столовой вырубилось электричество, поэтому еду готовили в полевых кухнях, на натуральном огне. Еда получалась совсем уж жуткая. Каша настолько подгорелая, что, переворачивая миску, она не падала. Сухость каши не позволяла проглотить её, она просто комом вставала в глотке. Суп стал напоминать глину по своей консистенции. Хлеб вообще перестали выпекать.
Естественно, все не могли насытиться такой пищей. В кафешке всё подмели мгновенно. Помогали нам немного гражданские на стройке. Они вообще относились к нам, как к своим детям. Спасибо им за это.
Весь гарнизон уже сходил с ума, солдаты бродили, как тени. Напряжение нарастало. Оно просто висело в воздухе. Достаточно было малейшей искры и произойдёт взрыв. Только самые ушлые лоснились кожей лица, находя себе где-то пропитание. Я решил сходить в кочегарку, к землякам, может у них чего было съестное. Володьку взял с собой, не мог я его бросить, хоть и просили меня кочегары не приводить никого.
