Тэри успел подскочить и подхватить тело русского начальника. Он бегом вынес его на палубу, уложил в тень.

— Вота! Вота! (Воды! Воды!) — закричал негр, заметив на крыле мостика Максакова со шлангом.

Тот направил в него струю воды. Тэри подставил ладони и сбил струю на Лобова. Он поливал помполита с головы до ног, пока Михаил Петрович не очнулся.

— Говорил я тебе, сынок, не лезь, — еле-еле ворочая языком, упрекнул негра Лобов. Он сел и посмотрел за борт, в синеву океана. Отдышавшись, спросил у присевшего на корточки напарника: — Оно тебе больше всех надо! В машину надо! Не понимаешь?

Негр отрицательно покачал головой. Наморщив лоб, помполит с трудом стал подбирать нужные английские слова.

— Там механик Стоун! — ответил Тэри.

— Ты полагаешь, что он жив?

— Нет. Он сгорел, но душа его может быть там. Мне надо попросить у нее прощения.

— Да… Да… Понимаю. Вот что, друг, позови, пожалуйста, нашего второго механика. Знаешь его? Он впереди. Такой рослый, с тебя. Глаза серые…

Через несколько минут Тэри привел к Михаилу Петровичу его заместителя в аварийной группе. Второй механик встревожился:

— Что с вами? Доктора?

— Пустяки. У меня это бывает… Придется вам руководить группой. Негра держите возле себя, под присмотром. Похоже, о нем говорили правду: сдвиг по фазе.

— О, нам еще чокнутого не хватало! — возмутился второй механик.

— Без проводника вам не обойтись. У меня идея! — Помполит пальцем поманил Тэри к себе: — Вот твой новый напарник, — показал он на второго механика. — Секонд-инженер! Берегите его. Я с тебя спрошу, понял?

Намибиец кивнул.

— Вперед, ребята! Я немного передохну…

Тэри очень пригодится второму механику. Когда пожар будет ликвидирован и для осушения машинного отделения потребуется закрыть бортовой кингстон, именно он осмелится нырнуть в черную воду и выполнить это задание…

Убедившись, что аварийные группы действуют умело, Тулаев доверил общее руководство спасательными работами Диомидову, а сам спустился в каюту, где его поджидал Крокенс.

— Откроем ящик Пандоры? — спросил Иван Карпович.

Антон Бенович, как прозвала капитана «Атлантика» быстроглазая буфетчица Золина, невесело согласился. Ему не до шуток. Он с опаской смотрел, как Тулаев доставал из стола радиограммы от начальства.

Бегло просмотрев листки, Тулаев поделил их на две неравные части и меньшую, из Амстердама, отдал Крокенсу. Капитаны погрузились в бумаги.

Первым, как ни странно, огорченно вздохнул Тулаев. Почти все радиограммы напоминали ему о личной ответственности за каждый шаг, как будто капитан только и действовал, что по принципу: «Я вышел из порта. Я стал на якорь. Мы сели на мель».

Одна радиограмма из Новороссийска пришлась Ивану Карповичу по душе. Он перечитал ее вторично:

Не вытерпел Тулаев, пересказал радиограмму Крокенсу и добавил:

— Массонов — заместитель начальника пароходства. Сам с капитанского мостика. Нашу работу знает от и до. А что вам хорошего пишут?

— Хорошего? Примите меры… Примите меры… Спасайте судно… Спасайте груз… Хотя бы ради приличия вспомнили про людей.

— Вы хотели проконсультироваться с фирмой, прежде чем подписывать договор о спасении, — как можно мягче напомнил Тулаев.

— Хотел. Но они предвосхитили мой вопрос. Я вам так обязан, Джон, что не могу держать хорошую мину при плохой игре. Вот что написали мне из Амстердама: «Примите любые меры чтобы подписать договор спасении по форме ЛЛОЙД только крайнем случае соглашайтесь форму московской морской арбитражной комиссии (МАК)».

— Мне нравится ваша откровенность, Антон, — сказал Тулаев и, выхватив одну из радиограмм, лежащих перед ним, зачитал: «Под вашу личную ответственность добиться подписания договора спасении по форме МАК тчк Случае невозможности соглашайтесь на иностранную форму».

— Странно устроен мир, — задумчиво проговорил Крокенс. — Каждый хочет быть умнее другого. Джон, я подпишу с вами договор по форме МАК. Только насчет суммы вознаграждения…

— Не переживайте, Антон, — перебил его Тулаев. — Мы оба в затруднительном положении. Долг диктует нам одно, а взаимное уважение друг к другу мешает нам его исполнять. Не будем спешить. Оставим в договоре чистую строку. Когда доведем дело до конца, тогда и поделим шкуру медведя.

— Какого медведя? — не понял Крокенс.

— В Сибири наш разговор назвали бы дележом шкуры неубитого медведя.

Принесли еще одну радиограмму от Массонова, и Тулаев зачитал ее вслух:

— «Тк квчк Хмельно квчк КМ Кошелеву тчк Копия тк квчк Воронеж квчк КМ Тулаеву тчк Экипаж тк квчк Воронеж квчк широте 1500 южная долготе 0600 восточная занят спасением либерийского судна квчк Атлантик квчк тчк Получением данной рдо немедленно следуйте район бедствия оказания помощи КМ Тулаеву тчк Сообщите обстановку ответ аппарата тчк чзм Массонов тчк».

Танкер «Хмельно» подошел утром 14 июля, когда аварийные группы вели последнее и решительное наступление на огонь. Он уже еле сопротивлялся. Редкие языки пламени пресекались на месте, значительно уменьшилась задымленность судовых помещений.

Тулаев только что проводил на «Атлантик» Крокенса, который пожелал присутствовать при вскрытии капитанского сейфа, и тут ему доложили о подходе танкера «Хмельно». Иван Карпович поднялся на мостик и с двойственным чувством смотрел на приближающееся судно.

Танкер смотрелся в океане величественно и гордо. Вот таким бы покомандовать! Он шире «Воронежа» метров на семь. Но важнее другое. В его упряжке шестнадцать тысяч лошадей! На четыре тысячи больше, чем у «Воронежа». Повели бы «Атлантик», как говорится, одной левой…

Но стоит ли рисковать вторым судном? Где гарантия, что «Атлантик» не взорвется при буксировке? Где гарантия, что он не унесет с собой на дно вместо одного спасателя — двух?

Даже в мыслях, перед самим собой, Тулаев немного кривил душой в поисках благовидного предлога, чтобы отказаться от предложенной помощи. За прошедшую ночь он возвращался к этому вопросу сотни раз.

Пришедший танкер застопорил ход в нескольких кабельтовых от места катастрофы. Капитан Кошелев вызвал к радиотелефону Тулаева:

— «Воронеж», я «Хмельно». У аппарата капитан. Пригласите вашего мастера. Прием.

— Слушаю вас, «Хмельно». С приходом, — ответил Тулаев.

— Спасибо. Ну, что там у вас, все дымим?

— Заканчиваем.

— Вы его так «напоили», что он, бедняга, того и гляди, кормой за грунт зацепит.

Тулаев представил себе, как от едкой шутки капитана заулыбались на мостике танкера помощники и матросы. Представил и его: у глаз — бинокль, у левого уха — телефонная трубка. Может, еще и сигарета в зубах? Ответил сдержанно, в тон:

— Поставим на попа и успокоимся. Знатный получится буй, а может, мина. Девяносто тысяч тонн нефти — не фунт изюма. Как считаете?

— Помощь нужна?

— Если не жалко парохода, подгребайте поближе. Бог троицу любит.

— Пошутили — и хватит. Давай ближе к делу.

— Хватит так хватит… Считаю, что рисковать вторым судном нет нужды. После того как откачаем воду из машинного отделения — они затопили его сами! — поведем «Атлантик» к острову Сан-Томе.

— Не надорвешь ли пуп, капитан?

— Я двужильный.

— Ну-ну… Желаю успеха. Приз солидный.

— Есть просьба, капитан.

— Слушаю.

— Возьмите хоть часть бездельников с «Атлантика». Каюты забили, работать не хотят, а четыре раза в день лопают за милую душу.

— Куда мне их девать?

— Сбросите на Канарах, в Санта-Крусе. С их капитаном согласовано.