— Хорошо. Я заплачу, — тявкнула Ника.

Вытащила из кармана несколько смятых купюр и, положив их на стол, девушка пошла вслед за троллем.

Они подошли к клювомордому бармену, тот внимательно осмотрел Нику, затем осторожно кивнул в сторону двери на кухню.

— Дай ему монетку, — шепнул Цератоп.

— Ты не предупредил, что вход в заповедник платный.

— Кикимора. Это на удачу, чтобы вернуться. Все так делают.

Ника цокнула, но с уважением к традиции положила несколько монет на барную стойку.

— Воз-возвращайтесь, — прокудахтал бармен.

Агент Верис и синекожий монстр прошли через жаркую кухню, спустились в подвал и остановились перед дверью в холодильное помещение.

— Туда? — с сомнениями в голосе, спросила Ника.

— Да, но нам понадобится пропуск.

— За него тоже нужно платить?

Цератоп рыкнул и подошел к огромному сундуку, и откинул отвратительно заскрипевшую крышку. Каждое существо, которое появлялось в заповеднике непомеченным специальным маячком, отлавливали и заносили в базу. Но благодаря потайным тоннелям, заключенные выходили из резервата и могли спокойно передвигаться по городу, снимая идентификатор со своего тела. Тем, кто не был занесен в базу данных, но по каким-то причинам желал попасть в заповедник, было сложнее. Но предусмотрительные активисты, создающие тоннели, просто снимали маячки с тел погибших в резервате по тем или иным обстоятельствам, и оставляли жучки у входа, чтобы любой желающий смог нацепить идентификатор и посетить резерват.

Варпо вытащил зеленую клипсу и, бросив побрякушку агенту, сказал:

— Думаю, тебе подойдет. Нацепи на себя.

— Они хоть стерилизованы? — спросила девушка.

Цератоп посмотрел в пол.

— Да, — ответил он раздраженно.

— А что это?

— Если кто-то появится в заповедных землях без жучка, есть шанс, что его быстро поймают и придадут суду. Хочешь?

— Нет. Не особо.

Синекожий достал ошейник, который когда-то принадлежал такому же монстру, как и он. Варпо вспомнил об иллюзорной свободе в заповеднике, о том, что каждое его действие записывалось и отслеживалось, о тех пещерах, в которых содержали троллей.

— Я не хочу это одевать, — честно сказал Варпо, присаживаясь на сундук с идентификаторами. — И не хочу туда возвращаться. Извини, но похоже, придется тебе идти одной.

— Но как же…

— Я пообещал, что больше не одену ошейник. Чем только думал, когда согласился. Это все твоя улыбка…

Ника подошла к чудовищу, забрала из его лап мигающий ошейник и положила его в сумку.

— Вообще-то, господин Цератоп, — сказала она, перекидывая котомку через плечо тролля, — не обязательно его надевать. Тогда просто носи при себе.

На синекожей морде появилась клыкастая улыбка, и Варпо чуть ли не промурлыкал:

— Обожаю, когда ты меня называешь господином. Пошли, луковка. Ты же не против, если я понесу твою сумку?

Тролль снял со стены фонарь и зашел в холодильное помещение первым.

— Не против, — тихо согласилась Ника и, как растение, замерла у открытой двери, не сумев быстро переварить внезапную перемену в настроении громилы.

Цератоп выглянул из холодильника, посмотрел на девушку, и дернул ее за ворот куртки в легкую прохладу.

Они прошли несколько полок с мороженным мясом, грибами, банками заправки и подошли еще к одной двери.

— Хочешь сказать, что в заповедник можно попасть через морозильную камеру?

— Через эту — можно. Там будет темно. Так что держись рядом со мной, чтобы не потеряться.

Ника кисло посмотрела на тролля и, взявшись за шнуровку на его жилете, сказала:

— Хорошо, хоть на Грохотах лететь не придется.

Они зашли в черный коридор. И только сейчас девушка поняла, что именно обозначает выражение «темно хоть глаз выколи». Даже небольшое свечение, казалось бы, яркого фонаря, опережало гостей всего лишь на пару шагов. Ника для интереса выставила руку вперед, и ее кисть скрылась, словно в черном киселе. Через несколько метров полной тишины, темнота ожила видениями. Была ли это реальность или воображаемые страхи, девушка не знала, но каждый раз, когда она слышала позади шаги, с волнением оборачивалась, но за спиной не было ничего, кроме темноты.

— За нами, кажется, кто-то идет, — сказала Ника, дернув тролля за жилет.

Цератоп ответил небрежно:

— Не обращай внимания, это местные.

— Местные? Что еще за местные?

— Черти, — невозмутимо объяснил Варпо. — Ты по сторонам-то не смотри.

— А то что?

Синекожий остановился, обернувшись, направил свет фонаря на морду и зловеще произнес:

— Увидишь чего.

— Иди-ты, брехун, — пихнув тролля в бок, пробурчала Верис.

Тролль засмеялся, и фонарь в его руках погас.

— Не смешно! Включи фонарь. И так жутко! — возмутилась Ника и почувствовала, как что-то дернуло ее за куртку да с такой силой, что девушка не удержалась и плюхнулась на землю.

— Цератоп, что за шуточки?!

— Я здесь не причем, — хихикая, отозвался тролль, и протянул агенту лапу. — Давай руку.

Ника нащупала опору и ворчливо поднялась:

— Придурочный тролль…

— Ну, — поторопил Варпо, — где там твоя рука?

Ника, в ужасе сжав чью-то лапу, спросила:

— Моя? Вот же. Я держу тебя.

— Меня?

Агент Верис отпустила лапу и инстинктивно шарахнула энергетическим всплеском в стоящее рядом существо.

— Ай! — воскликнул тролль, получив электрическую оплеуху. — Да я это был! Я! Пошутил.

— Дурацкая шутка! Дурацкий тролль! — воскликнула Ника и для верности еще раз запустила разрядом в тролля.

Цератоп уклонился от удара и засмеялся.

— Ладно, ладно, фря, не вспыхивай, — Варпо снова протянул лапу, и взял девушку за руку. — Без шуток, пошли.

Ника достала из кармана мобильник, посветив дисплеем, подошла к троллю и взяла его за шнурок жилета.

— Если ты здесь, — мрачно усмехнулся синекожий, — то кого я держу?

Громила включил фонарь, при свете которого рядом с Цератопом сверкнули глаза…

Ника никогда не слышала, как визжат тролли.

— О небеса! Сколько же в тебе децибел, — зажимая уши, сказала Ника.

Варпо фыркнул, перевалил агента через плечо и ускорил темп.

— Ты ничего не слышала, — погрозив кулаком, сказал монстр.

— Я даже не знала, что тролли, так импозантно пугаются, — усмехнулась Верис. — Что это было?

— Черти. Я же сказал.

— Черти?

Чтобы не увидеть лишнего, Ника зажмурила глаза и до конца путешествия на плече тролля ни разу их не открыла.

Минут через двадцать повеяло свежим воздухом. Ника почувствовала легкое покалывание в кончиках пальцев — так защитные чары резервата приветствовали новую гостью. Варпо пинком отворил щербатую дверь, и все вокруг залило ярким светом. Верис поежилась, медленно открыла глаза.

Цератоп опустил девушку на землю, причмокнув, сказал:

— Мы сейчас находимся в заповеднике, предупреждаю, здесь очень опасно.

— Ты только сейчас предупреждаешь? — пытаясь привыкнуть к яркому свету, возмутилась Ника.

— Так ты даже не поинтересовалась, каково здесь. Кстати не поведаешь, зачем приперлись?

— Теперь, чтобы найти одного ублюдка.

Ника потерла заслезившиеся глаза и обернулась на звук, похожий на шум находящегося под напряжением электрического генератора. В огромной искрящаяся стене, уходящей далеко вверх, словно застывшие в смоле насекомые, находились хвостатые существа в черных доспехах.

— Уроборийцы? — догадалась Ника, подходя ближе.

— Они самые. Осторожно.

Ящеры, как тренированные солдаты, свернули морды в сторону агента службы охраны и отсалютовали правой лапой и громким стуком тяжелых сапог. Ника почувствовала, как ее сердце забарабанило в грудной клетке, будто приметив сородичей, рвалось наружу. Верис отошла назад.

— Ух-ты! — удивился тролль. — Раньше ящеры меня так не встречали.

Девушка с улыбкой посмотрела на Цератопа и поинтересовалась: