Девушка мотнула головой и посмотрела на часы:

— Даже не представляю, что это за место. Думаю нам понадобиться проводник. Кто-то кто бывал в резервате.

— Нам?

— Конечно, я ведь же уже предупредила, что пойду с вами. Вы что думали, я так просто отдам вам дневник? — усмехнулась Ника, собрав со стола листок с выписками, которые сделал Фрост, и потянулась к фолианту.

Маджикай схватил девушку за руку и грозно произнес:

— Что это вы делаете?

— Пока вы думаете, как избавиться от кандалов, — агент Верис указала на браслеты на запястьях маджикайя, — которые не позволят вам и шагу ступить за порог этого дома, без соответствующего сигнала агентам отдела преследования, я поищу для нас проводника. К тому же я знаю, кто сможет нам помочь. А дневник и все, что вы успели записать, будет находиться у меня. Потому что, — Ника выдернула фолиант, — мне не хочется, чтобы вы сбежали с порно-рассказами подмышкой. Правда, нужна не только вам. И если зеркало покажет, что вы, Фрост, виновны, я убью вас… собственными руками.

Мужчина задумался, беспрепятственно позволив девушке забрать дневник себе.

— Если я окажусь виновным… я не стану сопротивляться этому, — печально сказал он.

— Ловлю вас на слове. А сейчас, мне нужно идти. Я и так задержалась.

Несмотря на то, что Грегори не хотел откладывать изучение фолианта ни на минуту, он понимающе опустил взгляд.

— Надеюсь, — черные глаза Фроста сверкнули, — вы обратитесь к врачу? Мне бы не хотелось, чтобы завтра вы загремели в больницу с сотрясением.

— Не беспокойтесь, я приду даже без головы. Мне и самой интересно, чем закончится эта история. Всего доброго.

Придерживая раскалывающуюся, как земля после сейсмической грозы голову, Ника вышла из гостиной.

Впервые за последние годы Фрост выглядел счастливым. Он откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и подумал, что ни за что не позволит себе сегодня уснуть — неизвестно, что еще выкинет эта девчонка, а забывать прочитанное ему не хотелось.

— Всего доброго, — сказал маджикай мечтательно, и пусть запоздало, но с искренним пожеланием.

Назначенный судьбой день бросил свой жребий.

Кирран нахмурился еще до того, как Ника успела хоть что-то произнести. Охмеление прошло сразу же, как он увидел избитую подругу на пороге комнаты. Сейчас девчонка, подобрав ноги, сидела на подоконнике в ванной и смотрела, как холодные бусины града барабанили по земле.

— Это немыслимо! Чем ты только думала? Почему мне ничего не сказала? — негодовал Кирран.

— И чтобы это дало? — спросила Ника, устало прислонив гудевшую голову к холодному стеклу.

— Я бы не позволил тебе так рисковать.

— Поэтому и не сказала.

— К чему вообще, это геройство? Тебя за это к награде не приставят.

— Я не геройствовала, а исправляла ошибки. К тому же почему бы и нет? — девушка посмотрела на друга. — Мы с тобой Кир, живем в общаге полной равнодушных трусов. Ко всему, что вокруг них происходит! А помнишь, как в детстве мы с упоением слушали рассказы о подвигах великих маджикайев, которые боролись за добро и справедливость. Что с нами со всеми стало? Почему мы перестали в это верить?

Кирран облокотился на раковину и ответил:

— Мы выросли и поняли, что все эти герои — легенды. Когда становишься старше, места для подвигов становится меньше. Зато больше забот!

Ника погрозила пальцем и возразила:

— Но даже наши родители были лучше нас. Они во что-то верили, к чему-то стремились.

— Наши с тобой родители неудачный пример. Мои — всего лишь простые люди. Твой отец — приспешник зла, а твоя мать — погибла.

— Погибла, защищая детей, — с болью в сердце, проговорила Верис.

— А я не хочу, чтобы ты погибла, защищая троллей. Это не одно и тоже!

— Ну, что ты завелся, Кир? Все же обошлось.

— А если бы не обошлось?!

— А если бы не обошлось, — Ника улыбнулась, — то и разговора этого не было. Поэтому он бессмысленный в любом случае. Понимаешь? Зато Цератоп живой.

— Ника, диссипация, это не смерть — лекторским тоном заговорил Мак-Сол. — Это рассеивание частиц. Они не уходят в никуда. Частицы преобразуются во что-то новое. Тролля ждала другая жизнь. Возможно, он смог бы стать пяткой новорожденного маджикайя.

— Прекрасная перспектива стать пяткой, не считаешь? — возмутилась девушка.

Кирран выпрямил спину и с улыбкой ответил:

— А вот это уже зависело бы от него. Быть может, твое чудище настолько высокодуховно и развито, что переродилось бы в целую ногу.

— Ногу?

— Ника, это всего лишь тролль.

Верис строго сказала:

— Он, прежде всего, полноценное живое существо. И если уж на то пошло и у тебя так все ладно, зачем тогда переживаешь? Диссипация это же не смерть. Если бы у меня ничего не получилось, я бы превратилась в чей-нибудь пупок. Разве не прикольно?

Кирран посмотрел на Нику. Его охватило беспокойство, граничащее с желанием собственноручно придушить подругу. Так бывает, когда стремления уберечь близких, обесцениваются их постоянным равнодушием. Мак-Сол вздохнул и вытащил из нижней полки аптечку.

— Вообще, как ты узнал, что я была вместо тролля? — тихо спросила Ника.

— Ты оставила инструкцию и пробирку исходного материала на кровати.

— Ну, где-то же я должна была проколоться, — буркнула девушка. — К тому же, я бы все равно тебе рассказала.

— Серьезно?

— Серьезно, — передразнила она и, решив сменить тему, спросила: — А когда Дина освободят?

Кирран достал настой для дезинфекции ран, заживляющую мазь и ответил:

— Как только Репентино отдаст оригинал той самой записи, Далистый его отпустит без каких-либо обвинений. Порой мне кажется, что Дин и дьявола уговорит не носить рога.

«Рога дьявола» натолкнули Нику на неприятное воспоминание. Она спросила:

— А что с фавном? Он жив?

Кирран удивленно посмотрел на подругу.

— Ты что пыталась убить фавна? — с обоснованными подозрениями в голосе спросил он.

— Я? Нет… не пыталась. Просто спросила. Мало ли.

— Мало ли? Я требую подробностей.

— Так живой он или нет?

— Со знаменитым фавном все в порядке. Он охраняет Дина. Потому что видит его. Тролли, элементали — оказывается многие существа, кроме нас замечают его. Что за несправедливость? Кстати, покажи-ка голову.

— Да нормально там все.

— Немедленно, покажи свою несносную головеху!

Ника повернулась ушибленной стороной. Уперла голову в грудь друга.

Осматривая повреждения, Кирран осторожно погладил девушку по волосам, и облегчено выдохнув — рана оказалась не серьезной, смочил ватный тампон в вонючем настое.

— Фуу, воняет-то как, — фыркнула Верис.

— Зажми нос, если воняет, — сказал Мак-Сол и приложил тампон к ране.

— Ай, черт, щиплет! — взвизгнула та.

— Еще бы, у тебя пол башки рассечено.

— Не преувеличивай там всего лишь царапина.

— Что-нибудь, кроме твоей головы, еще пострадало?

Беспокойство друга, заставило Нику стыдливо натянуть футболку и промолчать о гематоме на животе.

— Нет, — ответила она. — Ты же не сдашь меня Лионкуру? Он убьет меня или запрет в лечебнице, чтобы я не прибила себя сама.

— И правильно сделает…

— Ну, Кир…

— Все будет зависеть от твоего дальнейшего поведения.

Ника обняла Киррана. Ей захотелось посвятить друга в свои замыслы и, раскрыв план, попросить сопровождать в заповедник. Идти туда одной с Фростом, она посчитала глупым. А идти все равно придется, потому что агент Верис не могла не проследить за развитием событий. В конце концов, она должна была знать, кем на самом деле являлся сигнатурный маджикай.

— Когда-нибудь, кто-то, кто тебя бережет, сильно пострадает, — возмутился Кирран, прижигая ссадину на беспутной голове буйной подруги.

— Ай, да больно же!

— Терпи! Я пока еще очень добр, — сердито произнес Мак-Сол, но с трепетом милосердного бриза подул на рану. — Хорошо, что с Дином все обошлось. Два остолопа. Кому из вас вообще в голову пришло залезть в кабинет Далистого?