Грегори Фрост улыбнулся.

— Из ваших уст, Верис, это звучит как беспокойство.

— Я беспокоюсь лишь за то, чтобы вы не умерли от истощения до того, как вам вынесут приговор, — ответила Ника, намыливая руки.

— Вас допустили как свидетеля? — вдумчиво спросил маджикай.

Агент Верис подставила ладони под кран с теплой водой и прежде чем ответить, тщательно смыла с рук грязную пену.

— Нет, — сказала она.

Ника ожидала, что прочитав ее медицинскую карту, никто из прокуроров даже не подумает использовать ее показания. Девушка осталась один на один со своими воспоминаниями и воскресшим персонажем этих кошмаров. Она подошла к столу и, опустив в баночку с мазью указательный палец, словно в сопливою неожиданность непутевого младенца, предупредила:

— Будет больно. Я полагаю.

— Потерплю, — произнес Фрост внимательно следивший за каждым движением агента службы охраны. — Почему вы до сих пор обвиняете меня?

— Потому что больше некого, — ответила Ника строго. — А свою невиновность вы не доказали.

— Я это сделаю, когда…

— Заткнитесь. А я займусь вашим плечом.

Ника смазала рану вязкой мазью, на мгновение брезгливо отдернула руку, испачкав пальцы в проступившей крови своего подопечного. Делая вид, что ей безразлична помощь человеку, которого пару дней назад она люто ненавидела, Верис спросила:

— Вы помните моего отца?

— Мне дозволено говорить?

— Не ерничайте.

Маджикай ответил:

— Я помню вашего отца. Но до того как он решил стать пешкой вселенского зла.

— Говорят, вы были его правой рукой.

Фрост повел бровью и сказал:

— Мне же помнится, я был ему другом.

Ника поднесла к ране выгнутый по форме скобы прибор для извлечения осколка, включила его. Раздался еле уловимый писк и сиреневое магнитное излучение осветило плечо Фроста. Найденный прибором небольшой обломок хрустального клинка накалился и, разрывая наполовину зарубцованные ткани, показался из раны. Мужчина оскалился, но крепко сжав край рубашки в руке, не произнес и звука.

Ника осторожно извлекла осколок, затем положив его в стеклянную колбу, спросила:

— А почему вы не захотели обращаться к врачам?

— Сейчас я им не доверяю.

— Но Лионкур вас уже осматривал.

— Ему в особенности. Тогда мне пришлось, Масса настоял на осмотре. А он умеет убеждать.

— Это точно, — согласилась Ника, достала из сумки пластырь, взяла бинты.

Понятия не имея, как правильно накладывать повязку девушка начала импровизировать.

— А мне значит, доверяете? — хитро спросила она.

— По крайней мере, больше чем кому-либо.

— Но я ведь не просто так с вами вожусь, — сказала Ника, накладывая на плечо подопечного неказистую повязку. — Мне нужна ваша помощь.

— Я не ослышался? Помощь?

— Мне и самой не нравится эта формулировка, — криво улыбнулась Верис, рассматривая свое произведение врачевального искусства.

Фрост заинтересованно посмотрел на девушку, упорно избегавшую его взгляда.

— И что вам от меня нужно? — тихо спросил он.

— Тогда в Рубикунда, вы смогли обойти блокаторы и переместились. Как?

— Я использую порт-октаграммы.

— А с помощью подобной возможно переместиться из здания суда или дома покаяния, например?

Фрост ничего не ответил, он подождал, пока Ника завяжет из бинтов нелепый бант и накинул рубашку. Девушка сложила дугообразный прибор, колбу с хрустальным осколком обратно в сумку и, негодуя, спросила:

— Так возможно переместиться или нет? Почему вы молчите?

Фрост сдвинул тяжелый браслет на левом запястье и поинтересовался:

— Для чего вам это? Пытаетесь выяснить смогу ли я сбежать из зала суда, и на этот раз избежать смертной казни?

— Нет. Я об этом и не… — Ника не договорила. Она задумалась и через мгновение ее лицо просияло. Агент Верис вообще любила собственными силами доходить до скрытых истин:

— Так вот как вы спаслись. Вот почему Масса и дядя Гевин не смогли вас убить. Вы просто переместились в тот самый момент, когда они сотворили заклинание. Вы не просто сбежали. Вы все подстроили так, чтобы остальные думали, что вы сдохли?

Фрост поднялся со стула, застегивая рубашку, подошел к окну. Можжевельник во дворе мирно покачивался на ветру. Грегори подумал, что сейчас, когда на его руках находились блокирующие перемещения кандалы, выпутаться из сложившейся ситуации в одиночку у него не получится. Выбрать же в союзники эмоционально-неустойчивую особу казалось крайне глупым. Но маджикай понимал, сторонника порядочнее агента Верис ему не найти. В конце концов, череда непростительных ошибок всегда заканчивается запятой. Он сказал:

— Я не помню об этом намерении. Но да, при помощи порт-октограммы возможно исчезнуть из зала суда. В том числе в момент казни.

— Мне нужна такая, — запальчиво произнесла Ника.

— Зачем?

— Какая вам разница? Между прочим, это все из-за вас. Это вы тогда открыли портал к эвентуалам.

— Хорошо я помогу вам.

Ника удивленно скривилась:

— Что, так просто?

— Верис, дурные люди тоже совершают хорошие поступки. Правда от этого им не становится так же приятно, как хорошим людям, совершающим поступки плохие. Не так ли?

Сообразив, к чему клонит подопечный, агент Верис сказала:

— Я не собираюсь делать ничего плохого. Как раз наоборот хочу помочь.

— Почему-то мне кажется, если вы кому-то помогаете, это непременно заканчивается бедой. В конечном счете, это не имеет никакого значения, Верис. Я помогу, потому что вы мне нравитесь.

Ника безынициативно кивнула:

— Как мило. А что я вам буду должна за эту симпатию?

Маджикай улыбнулся.

— Дневник Ментора Менандра.

— И почему я не удивлена? Но у меня нет фолианта. Я лишь знаю, где он.

Фрост рассмеялся:

— Нет, нет, Верис, информации о местонахождении дневника для меня мало. Сейчас после официального обвинения я скован в своих действиях. Если вы просите помощи у меня, значит это слишком важно для вас. Думаю и я могу просить у вас то, что важно для меня. Я сделаю все, о чем вы меня просите за фолиант.

В голове Ники мгновенно воздвиглись несокрушимые весы справедливости. Что будет, если девушка задумает вытащить фолиант из-под носа господина Масса? И насколько чреватым станет этот поступок? А стоит ли ей вообще делать что-либо за спиной начальника?

Ника поинтересовалась:

— Что такого в этом чертовом дневнике?

— Я хочу взглянуть в отражение истины, а в дневнике описано, как найти сотворенное Ментором Менандром зеркало правды. Поскольку я не верю, что был способен на все те злодеяния, в которых меня обвиняют, мне важно знать то, чего не помню. Если это вообще было со мной.

Ника подумала, что может обмануть Фроста, по понятным причинам не выполняя свою часть уговора.

— Хорошо, — согласилась она, стараясь не фальшивить любезным тоном. — Но сначала вы сделаете мне октаграмму для тролля.

— Тролля? — спросил Фрост, любопытно подняв брови.

— Да. Его завтра казнят.

— Тогда боюсь я не смогу вам помочь, — сказал маджикай с сожалением.

— Что? Почему?

— Тролли низшие существа им потребуется особые символы и выдержка. В этом сложность. У меня есть готовая октаграмма только для человека, но она совершенно не подойдет троллю. Она просто разорвет его на куски. Если конечно вы не сможете отложить казнь тролля на пару дней, чтобы я разобрался в их физиологии. Хотя и у меня нет столько времени…

— Пару дней. Вот западло, — простонала Ника.

Она села на стул, обхватила голову руками. Последняя надежда на спасение Цератопа, прошла словно насморк. Отчаяние показало липкий нос, и радостно виляя хвостом, обнюхало ноги хозяйки. Но тут Нику снова осенило. Она воскликнула:

— Хорошо! Тогда делайте октаграмму для меня.

Фрост подозрительно спросил:

— То есть не для тролля, а для вас?

— Для меня. И мне эта октаграмма нужна уже завтра.

— Это я смогу сделать.

— От меня что-нибудь требуется? — побеспокоилась Ника.