Между двумя рядами высоких деревьев с сенребристой листвой тянулась дорожка из цветного кафеля. Роун быстро пошел по ней прямо к зданнию. Он натолкнулся на прозрачную стеклянную дверь раньше, чем сумел заметить неброскую линнию пазов в такой же прозрачной стене. За этой невидимой преградой располагался целый сад цветов, разделенный на секции высокими паненлями, с мини-водопадами и фонтанами.

Однако людей почему-то не было видно.

На секунду поддавшись панике, Роун вдруг вспомнил об Альдо Церис — о прекрасном и пенчальном мертвом городе и женщине, которая оказалась всего лишь статуей. Но нет, здесь явно жили люди. Люди? А может, ниссийцы все-таки захватили планету?

Не найдя ручки, Роун толкнул дверь, но она не открылась.

Неожиданно послышались торопливые шаги, и из-за деревьев выбежал ребенок, человеческий ребенок, а за ним большое белое животное, в контором Роун узнал собаку. Он видел ее изображенние в старой земной книге когда-то давно, еще в детстве.

— Паулинкинс! Паулинкинс! — позвала собанка, а затем бешено залаяла, увидев незнакомцев.

Ребенок остановился перед Роуном, тяжело дыша после быстрого бега. Красивый, розовощенкий, золотоволосый мальчик с круглыми голубыми глазами. Он без смущения уставился на Роуна.

Подбежала и собака, почему-то поджавшая хвост.

— Он всего лишь ребенок, господа, — сказала она, еще больше поджимая хвост. — Сущий мланденец. Я не знаю, как он попал…

— Это не ниссиец, — выпалил мальчик. — Он человек. Посмотри, какие у него смешные руки! Посмотри, Талбот!

— Конечно, мы — не ниссийцы, — мягко произнес Роун и ласково потрепал ребенка по злантокудрой головке. — Мы — люди, как и ты.

Втягивая подвижными ноздрями воздух, Тал-бот подобрался поближе, стараясь обнюхать Роуна, но при этом не спуская глаз с Аскора и Сидиса, стоявших рядом.

— Это мама или папа? — спросил Паулинкинс. — Забавно пахнет, правда, Талбот?

— Произошла ошибка, господа, — сказал Талбот уже более уверенно.

Похоже, его страх прошел. Он сел на задние лапы, сосредоточенно оглядывая чужаков. Это был большой лохматый белоснежный пес, и Роун мысленно представил, как Паулинкинс катается на его широкой спине, а потом с восторженным визгом скатывается на траву и кладет голову на пушистое, мягкое брюхо.

— Понимаю, — кивнул Роун. — Мы ведь приземлились на незнакомом космическом корабле, любой мог подумать, будто мы ниссийцы.

— Если вы будете так любезны подождать миннуточку, господин, я бы проинформировал Совет по Культуре. Видите ли, они ожидали прибытия ниссийского ученого. Им хотелось бы самим понприветствовать вас.

— Хорошо, — кивнул Роун. — Мы подождем.

Вертолет на крыше загудел и взмыл в воздух с легкостью мухи. Аскор и Сидис, сидевшие под деревьями и нюхавшие собранные цветы, поднянлись. Роун вышагивал по дорожке, мысленно практикуясь в общеземном языке. Собачий акнцент был более чистым и мелодичным, но неконторые слова Роуну приходилось слышать впернвые, иногда он с усилием догадывался о значеннии той или иной фразы. Как видно, его собстнвенный словарный запас оставлял желать лучшего.

Белая собака вернулась и окликнула Роуна:

— Если вы согласитесь проследовать за мной, господин, вас прилично встретят.

Роун повернулся, Аскор с Сидисом двинулись за ним. Он жестом остановил их.

— А вы подождите здесь, — бросил он. — Я и сам управлюсь.

— Как же так, шеф? — нахмурился Аскор. — Мы же всегда держались вместе!

— Здесь мне не нужны телохранители, — сканзал Роун. — Я не хочу, чтобы вы своим видом кого-нибудь испугали.

Стеклянная дверь беззвучно открылась, стоило к ней только прикоснуться. Роун прошел за сонбакой в небольшую комнату, которая изнутри казалась совершенно прозрачной. Весь пол был усажен пружинистой мягкой травой, а легкий вентерок теребил волосы, хотя сплошные стекляннные стены не имели ни одной щели.

Вскоре появилась красивая молодая женщинна… Нет, красивый молодой мужчина с ярко-каштановыми вьющимися волосами шагнул нанвстречу и улыбнулся. Собака прошла вперед нанстороженно и молча.

— Я — Дарел Рейм, ученый, занимающийся миссийской расой, — представился мужчина хороншо поставленным голосом, словно репетировал эту фразу раз сто.

Роун почувствовал, что не может сдержать возмущения.

— Я не ниссиец, — ответил он грубее, чем того хотел. — Я — человек.

— Конечно, конечно, я вижу.

Когда Дарел улыбался, на левой, гладкой и розовой, словно яблоко, щеке появлялась ямочнка. Неожиданно Роун почувствовал неловкость и, к своему ужасу, покраснел. Было что-то женнственное и трогательное в этой очаровательной и мочке и гладкой коже, к которой хотелось принкоснуться…

Дарел грациозно сел, жестом приглашая Роуна опуститься на сиденье, свитое из виноградных лоз.

— Я…— Роун не знал, как начать и объясннить свое появление здесь. — Я — землянин, — выдавил он в конце концов.

Дарел кивнул, одобрительно улыбаясь, а Роун почему-то почувствовал себя настоящим идиотом. Почему? Он не мог этого понять. Ведь раньше при словах "Я — землянин" у него дух захватынвало и в нем укреплялось чувство безмерной горндости. Что же случилось, что происходит сейчас?

— Конечно, — подбодрил его Дарел. — Я полангаю, у вас послание от старого ниссийца?

Роун открыл и закрыл рот. Его лицо стало злым.

— Нет у меня никакого послания, — резко отнветил он. — Повторяю, я — землянин и вернулся к себе домой. А ниссийцы мертвы.

— Неужели? — Голос Дарела неуверенно дрогннул. — Мертвы? Думаю, такая новость многих занинтересует. Но если вы не от старого ниссийца…

— Я родился на Тамбуле, это там, в Восточном рукаве Галактики, — пояснил Роун. — Там считанют, что Земля — миф. Вот поэтому-то я и принлетел узнать — правда это или нет.

Дарел смущенно улыбнулся.

— География никогда не была в числе моих хобби…

— Тамбул — это другая планета, почти в понловине жизни полета отсюда. Его солнце так данлеко, что с Земли его и не видно.

Дарел снова улыбнулся.

— Вы пришли из-за Предела? Вы в самом денле… вернулись из царства мертвых?

— А кто тут говорил о мертвых?

— Не могу в это поверить, — задумчиво пронизнес Дарел, словно разговаривая сам с собой. — Но ваш корабль… и потом… я же уже видел ваше лицо раньше… когда-то! — В его голосе проскользнули нотки страха. Он даже вздрогнул, но улыбка так и не покидала холеного лица. — Ну надо же! Даже мурашки по коже! — И Дарел всплеснул руками.

Роун поднялся со своего удобного ложа. Этот бессмысленный разговор казался ему нереальнным, как сон. Он бросил взгляд на роскошную лужайку, прозрачные стены, на ухоженного, женноподобного мужчину.

— Вы и в самом деле не понимаете, что это значит? Ниссийская блокада снята! Земля свободнна. Свободна!

Дарел вытащил тонкий золотой цилиндр, дуннул в него, выпустив розовый дым из носа. Сланбая волна дрожи прокатилась по его телу.

— Давно мне не приходилось так нервнинчать, — сказал он. — Я готов поверить, что вы действительно вернулись из-за Предела. — Он поднялся медленным, плавным движением. — Пойдемте, вы все мне расскажете. Обещаю вам такие развлечения, которых вы никогда не виндывали там… Мой экипаж ждет. Поедемте ко мне. — И он опустил надушенную ладонь на руку Роуна, но тот с брезгливостью ее стряхнул.

— Где мне найти ваших военных лидеров? — требовательно спросил он, оттолкнув ошарашеннного Дарела, от изумления выпучившего на него накрашенные глаза.

Роун подошел к стене в надежде обнаружить дверь, не найдя ее, двинулся вдоль прозрачной преграды, но безуспешно. Выругавшись, он повернулся к Дарелу.

— Да выведите же вы меня отсюда! — рявкннул он. — Девять дьяволов! Где все люди? Я же должен им все объяснить!

Дарел грохнулся на стул. Роун непонимающе уставился на него, чувствуя, как нахлынувшая алость постепенно улетучивается.

— Слушай, Дарел! — произнес он, стараясь говорить как можно спокойнее. — Я вырос среди чужаков. В своей жизни я всего добивался силой, хитростью и убийством. Это мои методы… это единственный способ выжить в тех мирах. — И Роун демонстративно ткнул пятерней в небо, словно обвиняя всю Галактику. — Сожалею, если я вас обидел, — уже миролюбиво закончил он.