Паша кивнул. Он понимал. Леша был уникум, человек-загадка, сам себе полная противоположность. Он был хитрый и наивный, трудоголик и алконавт, преданный семьянин и беспринципный бабник. Такие люди сеют вокруг себя много смуты, и Жанна, конечно же, была права, опасаясь, что настоящая причина по которой погиб журналист, вызвала бы лицемерное сочувствие, не скрывающее злорадства, по отношению к семье Маловичко.

— Потом Леша погиб, а Соня дала деньги. — продолжала Жанна. — А теперь вот сатанист и до меня добрался! Паша, помоги!

— И что я сделаю?

— Я отдам все этому козлу, — оказывается, у Жанны был план: — Ты охраняешь меня до отъезда в Москву на операцию. Мы с детьми уезжаем, а ты сдаешь гада в милицию!

— Но тогда всплывет шантаж!

— А ты не говори, что Леша сделал перед смертью! Будто просто сатанист убил его. Они же все психи! — Жанна смотрела на брата широко открытыми глазами, полными веры в спасение. Паша потер морщинку на переносице. Он не так уж был уверен в том, что план сработает.

Седов встал, подошел к окну, закурил. Жанна ждала его ответа, мучаясь от разбуженного первой рюмкой желания выпить еще.

Паша размышлял. Сатанист сказал в своем интервью, что церкви жгли члены его секты и что это они убили женщин, принося дары сатане. Но только Седов теперь был уверен в правоте отца Сергия, считавшего сатанистов ни при чем в этом деле. Значит, если найти этого умника, то окажется, что некто просто пытается зачем-то приписать чужие грехи выдуманной или реальной секте.

Нужен ли Паше хитрый некто или нет смысла связываться? Пусть Жанна идет в милицию, не обязательно ждать пока она уедет в Москву, чтобы обратиться в органы, скрыв при этом факт шантажа Маловичко. Достаточно сказать, например, что сатанист заметил слежку, которую Леша начал из журналистского любопытства, и убил Маловичко, боясь разоблачения своего настоящего имени перед приятелями-сектантами. Хотя сатанист, скорее всего, про шантаж сам расскажет. В принципе, Жанне уже ничего не утаить и честь семьи не спасти. Другое дело — ее безопасность! Стоп, если все дело в конфиденциальности и безопасности, то лучше вообще в милицию не ходить. Павел просто обратится к собственным сотрудникам в охранную фирму, где сейчас работает. Только надо узнать имя сатаниста. Для общего развития.

— Жанна, а ты... — он сделал многозначительную паузу. — Ты знаешь, кого шантажировал Леша?

— Нет... Он не обращался по имени... Я видела снимки, но человека на них не знаю.

— А фотографии есть или только негативы?

— Фотографии есть. Леша напечатал по два экземпляра с каждого негатива. Один комплект он передал сатанисту. Утром, а вечером, когда он пошел за деньгами, его убили.

— Поехали к тебе! Надо глянуть на умника.

Седов прошел в комнату, где на кровати раскинулась Света. Он поцеловал ее в лоб и написал записку, на случай если любимая проснется до его возвращения. Потом Паша переоделся и ушел.

Вернулся сыщик только часам к десяти. За это время он успел узнать то что хотел, и помог Жанне оставить документы в указанном сатанистом месте. Полученной, очень интересной, информацией он пока делиться не стал. В его голове возникла тень догадки. Он предчувствовал, что скоро призрак обрастет плотью доказательств. Ему очень хотелось этого и по профессиональным и, если честно, по личным причинам. Еще он договорился с одним из коллег об охране семьи убитого журналиста. Впрочем, охрана скоро не понадобится. Убийца будет арестован.

Света уже проснулась и курила на кухне. В руках у нее была рюмка с темной золотистой жидкостью.

— Паша, — Света встретила своего героя теплым поцелуем, — это был сон? Скажи, что это был сон. Нет этих кадров, мои девчонки живы, все хорошо!

— Милая моя, — он обнял ее со всей нежностью, на которую был способен. — Вот бы ты встречала меня дома каждый вечер! Уходи от Фирсова, будь со мной! Все можно пережить и перебороть. Я люблю, люблю тебя! И ты будешь любить меня, обещаю!

Света мягко отстранилась он него и заглянула ему в глаза.

— Ты это серьезно? — спросила она чуть прохладно.

— Конечно! — Паша взял ее руки в свои. — Мы можем быть вместе. Если ты хочешь, если чувствуешь ко мне...

— Прости, — она встала и пошла в комнату, доставая на ходу новую сигарету. — Я не могу сейчас говорить о любви. Слишком много всего, мне страшно.

Паша шел следом за ней, напряженно прислушиваясь к ее словам. Он попытался что-то сказать, но Света этого не заметила.

— Я сейчас в жутком состоянии, — говорила она подавленно. — Мне страшно, моих подруг убили. Убили как-то небывало жестоко. Так жутко, страшно, бессмысленно... В чем они провинились? Скажи правду, меня тоже хотят убить?

Седову меньше всего на свете хотелось отвечать на последний вопрос. С первой минуты, как он увидел ее, Павел мечтал защитить эту фантастически красивую женщину из золотой клетки ото всех стихий и печалей Вселенной. Тем не менее, надо было хоть что-то сказать.

— Не думаю. — сказал он, садясь в свое любимое кресло под старым торшером. Света присела на краешек кровати. — Но есть и время для маневра.

— Время до того, как...

— До того, как поджигатель предпримет свой следующий шаг, — Паша не давал любимой перехватить инициативу в разговоре. — Ты заметила, что все убийства совершены в дни, подходящие для проведения сатанинской службы?

— Нет... Я не обратила внимания.

— А я обратил. Просто полез в Интернет почитать о сатанистах, после того как отец Сергий ко мне обратился, и нашел даты, подходящие для проведения шабашей. Совпадает с датами поджогов церквей. Похоже, в следующий раз, он проснется на зимнее равноденствие, двадцать второго декабря. Все началось на Вальпургиеву ночь, да?

— Наверное...

— Вы в институте проводили свой шабаш в этот день, десять лет назад. Так?

— Да... — она отвернулась к окну и спросила у Седова, засмотревшегося на ее гибкую шею: — Паша, а кто он?

Павел чуть заметно вздрогнул, выныривая из грез и снова постарался скрыть свои истинные мысли. Он уже успел убедить себя кое в чем, чего Свете знать пока не полагалось. Паша наморщил нос, стыдясь своего детективно-загадочного ответа:

— А... Это... Молодой человек, до тридцати пяти лет, стройный, весьма артистичный, начитанный, образованный и склонный к насилию или даже садизму.

— И его зовут?..

Седов пожал плечами. Потом моргнул белесыми ресницами и опять перевел разговор в другое русло. В другое, во всяком случае, для его любимой:

— Света, так куда собирается выбираться твой милый муженек? — неожиданно спросил рыжий сыщик, потирая переносицу пальцем.

— Он не милый! — усмехнулась чуть успокоившаяся Света. — А выбираться он собрался в мэры города.

— Да? — удивился размаху соперника Седов. — А не боится перетрудиться?

— Ты просил узнать, я узнала!

— Хорошо, хорошо, спасибо! Да, и еще: я тут подумал… — мысленно Паша возрадовался, что сумел отвлечь Свету от тягостных мыслей. — Я уверен, что ты знаешь все об этом деле. Даже имя поджигателя. И ты должна вспомнить все, что случилось на том вечере, десять лет назад!

— Я помню очень много о шабаше на Вальпургиеву ночь, — задумчиво сказала Света. — Могла бы вспомнить события, если не по минутам, то по часам точно. Это был последний счастливый день в моей жизни. Что тебя интересует в первую очередь?

— Мне нравится твой деловой настрой, — похвалил Паша, пропустив лирику мимо ушей. — Кто принимал участие в проведении шабаша?

— Мы, пятеро. Потом актер, Веселовский. Он вел у нас в институте театральный кружок, а сейчас директор театра. Ванечку попросили быть ведущим, а он напился со своим дружком Симоняном. Кстати, Симонян попытался приударить за Иркой до шабаша, а она его отшила. Он все же извинился перед ней и нарисовал плакаты. Ну, с шестиконечной пентаграммой! — Света усмехнулась воспоминаниям. — Да, еще там был председатель студпрофкома. Женя Андреев, он за границу уехал лет пять назад. Кажется, в Канаду. Все... Дай сигарету!